Ого! удивлённо протянула собеседница и закурила вонючую сигаретку.
У меня не курят, тихо хмыкнула я. На будущее запомни, если хочешь тут остаться. Ненавижу эту вонь, особенно от той дряни, которая у тебя сейчас в руках.
Ой, не развалишься, глядя сквозь меня, задумчиво произнесла девица и жадно затянулся, тут же выпуская густой дым носом. У меня судьба на части разваливается, а ей жалко одной сигареты. Словно тут концлагерь какой-то при ГУЛАГе, а не обычная квартира. Послушай, это даже хорошо, что ты в милиции работаешь, сможешь помочь и попросить, чтобы меня из страны выпустили без проверок. Я к своему хочу, люблю его так, что готова с моста скинуться, если рядом с ним не дозволено быть.
Олесь, перестань пожалуйста давить на жалость, покачала я головой. Я не всесильный бог и не отец, я не могу просто ударить по столу и приказать тебя выпустить. Что уж там, я даже в собственной жизни разобраться не в состояние, а ты говоришь про что-то больше.
Ты о чем? она удивлённо покосилась на меня. Ты же Петрова! Перед тобой тут все должны на цыпочках бегать и бояться лишний раз обидеть.
Тут я никто для всех, просто однофамилец, которому повезло пролезть в милицию, мало что ли Петровых во всем мире, усмехнулась я. Так что никто не знает, что я дочь того самого, о котором все газеты судачат. Олесь, пошли спать, утра вечера мудренее. А мне ещё на службу, дело реально тяжёлое. Как бы ночью не подняли. Наш маньяк только по глухим сумеркам и работает. Ему закон не писан.
И ты на самом деле, даже не хочешь получить из этого хоть какую-то выгоду? она смотрела на меня с недоверием. Да любая другая на твоём месте, нашла бы себе кого из партийных руководителей, или сына знаменитого Алексеевского к рукам прибрала. Так нет же, в милицию подалась. Дура ты!
Поверь, не всё в нашей жизни измеряется мужиками и деньгами, звонко фыркнула я. Иногда простое человеческое счастье в мелочах. В тёплом завтраке, в мягкой постели, в любящем человеке. И не надо думать, что бриллианты и хрустящие бумажки тебе это заменят. Так что пошли спать. А потом посмотрим, что вообще можно со всем этим сделать. Мне знаешь ли, в скором времени то же предстоит с КГБ тесно пообщаться. И меня подобного рода перспектива пугает до нервной дрожи в коленях.
Знаешь, ты всегда можешь прикрыться папочкой, бросила словно между делом подруга. И никто тебя не тронет. Это хорошо рассуждать, когда есть кому в жилетку поплакаться. Тебе двадцать один, а ты уже младший лейтенант, извини меня, но так можно только по блату. Так что не вешай мне лапшу на уши.
Я не стараюсь тебя переубедить и вообще, Олесь, это ты ко мне заявилась вечером и пытаешься закатывать истерики, фыркнула я. Что-то не нравится, можешь прямо сейчас уезжать обратно, на ночную электричку ещё успеваешь. Я в няньки тебе не нанималась. Мне завтра на службу, а не до обеда спать.
Ладно прости, я немного погорячилась, тут же пошла она на попятную. День сегодня выдался тяжёлым и нервным. Мы обе устали. Ты права, лучше сейчас поспать, а завтра со свежей головы решить, как поступать дальше.
Можешь спать в зале, матрац на балконе, кивнула я ей. Но, чтобы никакого шума и больше ни одной сигареты. Я не переношу эту вонь. Хочешь курить, выходи на лестничную клетку.
Ладно-ладно, поняла, подняла она руки верх. Давай, ты там не перетруждайся, а то вместо принца, наткнёшься на какого-нибудь проходимца, который поймёт, что ты та самая Петрова и захочет этим воспользоваться.
Не каркай! рыкнула я на неё.
Всё. Завтра будет день, и завтра мы поговорим о наболевшем, кивнула Олеся и ушла готовить себе место для отдыха.
Сумасшедшая, протянула я ей в спину и тоже ушла готовиться ко сну.
Ночью, ворочаясь с боку на бок, я никак не могла понять, что же не так. Почему моя интуиция продолжала вопить о неправильности всего происходящего. Словно ко мне из ночного полумрака медленно подбирались когтистые лапы. Они стискивали горло в мертвецком захвате и бездонными глазами покойника смотрели в самую душу. То ли я уже окончательно рехнулась, то ли это ответственность за нераскрытые дела легла на плечи. Но я не могла даже помыслить о том, чтобы всё бросить. Было страшно, жутко и хотелось бежать без оглядки Вот только я решила, что доведу это до точки, а преступника до расстрельной статья! Ибо я Петрова!
Глава 2. Поперечины
Утро началось с того, что я, едва передвигая ноги, выползла на кухню. Осмотрев оставленный с вечера беспорядок, вымыла посуду, и даже не позавтракав помчалась в отделение. Опаздывать не хотелось. Дело и так было тяжёлым, а тут ещё давили со всех сторон. Да и неожиданный визит школьной подруги вызывал вопросы. Или это моя паранойя в очередной раз разыгралась? Скорее всего последнее, ибо никаких реальных угроз или предпосылок к ним не было. Напротив, я была самой обсуждаемой персоной в этом месяце.
Дежурный перебирал поступившие за ночь заявления и тяжело вздыхал. Парень он был толковым, но слишком скромным и даже местами робким. Завидев меня, поднялся из-за стола и поведал о том, что я и так предполагала. Свидетелей у нас как таковых не было. Сторож накануне напился в щи и не ведал, что происходило у него на участке, хотя в таком состояние он лешего от бомжа не отличил бы. Бухал мужик, не просыхая, от такого толку никакого, только лишняя головная боль, разбираться, где пьяный бред, а где реальные сведения.
Не успела я снять свой весенний плащ, как зазвонил телефон на моем рабочем столе. Удивлённо посмотрев на аппарат, я все же подняла трубку и приготовилась к разносу от шефа. Но голос, раздавшийся в динамике, принадлежал далеко не нашему начальник. Вжав несчастную трубку в ухо, я молча выслушала дежурного оперативника и поняла, что пальцы на руках свело нервной судорогой. Вернув её на место, встревоженно посмотрела на скучающего толика и тряхнула головой. Нельзя раскисать, каждый из них мечтает, чтобы я провалилась и освободила занимаемое место. Не дождутся!
Новый труп? ехидно вскинул бровь мой коллега.
Да, кивнула я головой. Тот же почерк. Только теперь практически в самом центре города. Фонтанка проснулась от истошных воплей несчастного дворника, обнаружившего тело в мусорных баках.
Не повезло тебе, хохотнул собеседник. Ну, желаю тебе продержать до приезда КГБ и не натворить ещё больше бедовых выходок, а то твои прогулки по кладбищу в пиджаке эксперта уже стали достоянием общественности. На первых полосах всех утрешних газет. Ты Петрова поаккуратнее, а то опозоришь не только себя, но и все имена честных следаков.
Иди к чёрту! рявкнула я и вылетела за дверь.
Вязин заржал мне вслед, а я, быстро тряхнув головой, бросилась вниз по лестнице. Мне срочно надо проветрится. В голове стоял настоящий кавардак. Словно я в одиночку пыталась биться головой о закрытую дверь. Ключик-то вот он висит, но до него ещё допрыгнуть надо, а такой трюк провернуть очень непросто. Особенно если не понимаешь, с какого конца тянуть за клубок. Да и нормально изучить материалы мне не удалось. Для этого надо сесть и закопаться в них, а я носилась по городу, как заведённая и пыталась успокоить родителей, сделать вид, что милиция работает и вообще, мы защитим этот город от врагов! И всё это на глазах журналистов.
Если слух о дерзких убийствах разойдётся на весь СССР, то нашему отделу точно не сносить головы. Мало того, что это подорвало бы веру народа в милицию, так ещё и накануне Олимпиады. За такое расстрел полагался. СМИ проходили жесточайшую цензуру, потому рассказать о появившемся злодее обычным гражданам было запрещено, но эти ушлые людишки, всё равно находили способ, как вставить палки в нашу работу. Так что несмотря ни на что действовать нужно было очень быстро, эффективно и скрытно. А времени уже упущено столько, что я не удивилась бы узрев КГБ-шника на своём пороге с расстрельным приговором. И ни один отец, меня бы не спас от столь печальной участи.