Так вот, еще дом не снесли, а началась по этому поводу настоящая грызня под ковром. То ли это была задача, Брежневым поставленная, то ли Щелоков просто понял его намек, но, так или иначе, начали люди Щелокова выяснять, кому и почему понадобилось сносить особняк в центре города. У милиции, конечно, методы работы были несколько иные, чем у чекистов, но работали они хорошо. Так вот, в Свердловск была отправлена специальная бригада, подотчетная только Щелокову, понимаете? Министру и больше никому! Работали они там месяца три. Это огромный срок для любого расследования, но у этой группы никаких регламентов не было. Одно задание было выяснить, и всё! И никаких ограничений! Через кого они добывали информацию, не знаю, но, видимо, нарыли много! Щелоков после их прибытия побывал у Леонида Ильича дома, что, как вы понимаете, было совершенно особым случаем. Бригаду в полном составе наградили так, как будто они пролетарскую революцию в какой-то стране совершили. Все это так засекретили, что казалось, никогда никто не узнает. Но люди есть люди. Откуда шла утечка неизвестно, да и слухи носились разные. А так бывает, когда хотят создать заслон против случайно просочившейся важной информации. Двое из бригады вскоре погибли при выполнении ответственных заданий, награждены посмертно, семьи облагодетельствованы, но многие подумали, что именно эти двое утечку и допустили. В общем, слухов было много, и все разные.
Дружников замолчал, но на этот раз уже всерьез, и, видимо, чтобы выиграть время, принялся раскуривать свою трубку. Раскурив, признался:
Ну, раз уж я Виктору обещал, с вами поделюсь. Тем более что, во-первых, столько времени прошло, а во-вторых, слухи и есть слухи. Утверждали якобы, эта группа нашла там двух каких-то чудаков, которые чуть ли не всю жизнь исследовали вопрос о расстреле в Ипатьевском доме. Чудаков этих нашли после долгого просеивания самой разной информации, потом еще их долго проверяли, но в конце концов выслушали. И рассказали они много интересного. А точнее, не столько рассказали, сколько отдали свое досье. Досье это будто бы начал собирать в юные годы дед одного из этих энтузиастов
А откуда он документы-то брал? не выдержал Корсаков.
Дружников усмехнулся и повел головой, будто говоря «не выдержал все-таки», но ответил как ни в чем не бывало:
По окрестным домам ходил, сплетни всякие собирал, бабок да стариков расспрашивал, а они рассказывали, потому что этому самому деду в восемнадцатом-то году было от роду лет пятнадцать. И так он заинтересовался всеми этими историями, что потом стал школьным учителем истории и действовал уже, так сказать, вполне официально. Однако все эти известия он, не разбирая, не пытаясь как-то анализировать и сопоставлять, складывал воедино. То есть просто сложил все листочки вместе и хранил где-то. Ну, а потом отдал внуку. Так сказать, в целях повышения образованности.
Ну, а уж внук пустил их в дело, снова не выдержав, перебил Дружникова Корсаков.
Да как раз в том-то и дело, что не пустил. Это щелоковские ребята на него вышли. А краевед этот со своим другом решили исследовать легенду о счастливом спасении Романовых и продать ее куда-нибудь на Запад. Ну конечно, когда стали историю разбирать милиционеры, то о Западе никто не заикался. Стоило хоть раз произнести это слово, и дело тотчас забрали бы в КГБ. Как-никак, а умысел на связь с заграницей. Так вот, решили эти два краеведа проверить все слухи, достали какими-то путями книгу Соколова. Соколов, чтобы вы знали, следователь, которого Колчак отправил в Екатеринбург расследовать обстоятельства «злодейского умерщвления царственных особ». Со следствием Соколова тоже многое неясно, но не в этом дело. Краеведы прошли весь путь, им проделанный, и даже нашли какие-то человеческие останки. Но поскольку очень уж им хотелось стать знаменитыми, они стали всюду рассказывать, что нашли место, где большевики закопали царя и царицу с детьми. Более того, они даже показали какие-то останки, которые сами раскопали якобы именно там, где были захоронены Романовы, а останки эти потом хранились у одного из них под кроватью. Собст венно, по этим слухам краеведов и нашли. Иначе все бы так и оставалось в прежнем состоянии.
А что же потом? Я никогда ни о чем таком не слышал! искренне огорчился Корсаков.
И не могли бы услышать, успокоил его Дружников. Досье у этого краеведа взяли, пообещав, конечно, вернуть, а ему и другу разъяснили, что распространение непроверенных сведений такого характера тянет на приличный срок. Ну, хлопчики, конечно, сразу же все поняли.
Значит, так все и закончилось? снова не выдержал Корсаков.
Да как вам сказать Я ведь и так вам пересказываю слухи Но добавлю еще. Ходил слух о том, что щелоковские ребята еще раз проделали весь путь краеведов и прошли те места, где они бывали и людей опрашивали. И как говорили, будто бы что-то они оттуда привезли. Но уж что конкретно не знаю.
Дружников снова занялся своей трубкой, раскурил ее. Усмехнулся:
Трубка не любит болтунов. И вот что еще, Игорь. Правда, это уже, как говорится, из другой оперы, но все-таки послушайте. Опять-таки слухи, а точнее говоря, скорее, легенда. Такая, знаете ли, чекистская легенда. Слышал я, что в конце тридцатых, когда велось следствие по делу «Единого трудового братства», несколько старых чекистов были подвергнуты особо тщательным допросам. И «кололи» их на какое-то «романовское дело». Что это за дело, связано оно с царствовавшей династией или просто был какой-то однофамилец не знаю. Но дело было. Вот, наверное, все. Дальше ищите сами и думайте.
Корсаков помолчал, обдумывая услышанное и стараясь скрыть волнение. О «Едином трудовом братстве» он узнал совсем недавно из тех самых бумаг, которые передал ему Степаненко. Так что же получается? Если все, что он узнал, правда, то он в самом деле вышел на хороший след! Успокоился, взял себя в руки, потом спросил:
А сами вы как думаете: это только слухи или были у них основания?
Дружников усмехнулся:
У слухов всегда есть основания. Другое дело, что основания могут быть нереальными, выдуманными.
Ну а эти? Те, о которых вы мне рассказали? У них основания были реальные или выдуманные?
И опять я отвечу уклончиво. Вы, Игорь, допрашиваете не того человека, который даст вам точный ответ. Признаюсь, я не уверен в том, что правильный ответ вообще существует.
Что же тогда я должен искать? Сам я, признаюсь, несколько запутался. Степаненко показал публикации, где говорят о том, что Романовы живы. Причем говорят об этом уверенно, без колебаний! В России Романовых официально похоронили с помпой в девяносто восьмом. То есть я сейчас вижу два полюса, между которыми весь мир, вся жизнь! И это, в принципе, вопрос веры! Хочу верю, что расстреляны, хочу верю, что чудесным образом спасены, так? Но сейчас вы мне намекаете, что это не вера. Если живы наследники, то это уже факт или его отсутствие, что тоже, по существу, является фактом, верно?
Мне нравится ваша настойчивость, Игорь, рассмеялся Дружников, но даже с такой настойчивостью вы от меня сейчас ответа на ваши вопросы не получите. Дело в том, что ответов я не знаю. Степаненко просил побеседовать с вами, дать ту информацию, которая у меня накопилась, и я это сделал. У вас не может быть претензий и обид, верно? А уж все остальное ваш хлеб, согласитесь.
Выйдя от Дружникова, Корсаков отправился к метро, размышляя над тем, что услышал. Конечно, Дружников прав: поиски истины или ее заменителя это работа Корсакова. И чем больше он узнавал, чем, казалось, дальше продвигался, тем больше возникало вопросов, тем больше было проблем, тем яснее становилось, что настоящие проблемы еще только маячат впереди, а ответы на самом-то деле превращаются в вопросы. Что могло заставить всесильного главу КГБ Андропова заботиться о сносе какого-то дома на Урале? Урал, даже в условиях развития какого угодно туризма, все равно с демидовских времен был и оставался российским арсеналом, где живет и работает военная индустрия, индустрия обороны. Глупо думать, что туда, где закрытых институтов и номерных заводов полным-полно, вдруг повезут иностранных туристов толпами. Ну, пустят их туда, но ведь группу-то будут формировать у нас, и визы выдавать по согласованию со всеми инстанциями, включая КГБ. И ездить эти туристы будут по утвержденному маршруту и под строгим контролем тех, кому это предписано. Откуда же опасность провокаций? Нет, что-то тут не сходилось. И не зря Брежнев, которого потом рассказчики превратили в маразматика, дал секретное указание Щелокову, а потом выслушивал его доклад у себя на квартире, где, как он надеялся, его не прослушивают. А может, прослушивали? А уж если прослушивали самого Брежнева, значит, игра шла какая-то большая. Да что там большая! Огромная шла игра! При одном, правда, условии. При условии, что все это не сплетни, упавшие на благодатно унавоженную почву воспаленного интеллекта Игоря Викторовича Корсакова. И он сразу и одновременно стал себя и ругать, и хвалить. Хвалил, потому что теперь точно знал, что надо делать! Ругал, потому что должен был уже давно об этом вспомнить!