Ты должен знать, что письмо, которое ты сейчас читаешь, седьмое по счету. Да, не удивляйся, седьмое! Первое я написал, когда был уверен, что нашел решение проблемы. Потом осознал, что даже проблему-то саму не понял толком. И написал второе, так сказать, пояснительное. В общем, история о моих письмах тебе история долгая и нудная. Может быть, я занимался настоящей ерундой
В своих научных изысканиях я добился многого, известен по всему белу свету, ты и сам это знаешь, а о Сибири знал поразительно мало. И за эти годы понял, что история Сибири это архипелаг тайн и загадок, но почему-то она, эта история, никому не нужна. И лезут в историю нашей земли разные самоучки вроде всяких потомков черт знает кого и отделываются какими-то сказками пошлыми и не имеющими никакого продолжения.
Витюша, у тебя всегда хорошо получалось понимать проблему, намечать пути ее решения и ставить задачи перед исполнителями.
Перечитал и понял, что написал что-то несусветное, но, надеюсь, ты меня поймешь.
В конверте есть еще один листок и рисунок, о котором я ничего не смог разузнать.
Это тоже тебе.
Все.
Прощай, Витя!»
Последние строки читать стало трудно, и, только закончив чтение, Рябов заметил, что шмыгает и вытирает глаза Несколько минут он сидел неподвижно, глядя в окно. Просьба Доброхотова удивила его тем, что была проста, скромна и, как считал Рябов, не совсем точно адресована. Решить задачу вполне могла бы и Нина, которая обладала всеми знаниями, необходимыми для этого. Знакомства? Имя Нины Денисовны Доброхотовой само по себе должно было в этих краях быть гарантией помощи и поддержки на любом уровне, гарантией решения любого вопроса! А Доброхотов обращается непосредственно к нему, не упоминая дочь. Почему? Он же прекрасно понимал, что Рябову все равно придется говорить с ней об этом хотя бы для того, чтобы узнать имена тех, кто с ним работал.
Ну что же, подумал Рябов, Доброхотов и сам предложил не задерживаться больше, чем на «пару дней после похорон», значит, сейчас они с Ниной спокойно обсудят все дела именно в смысле оказания всевозможной помощи, он возьмет их под опеку и будет помогать всем, что только понадобится. Но руководить, вникать в повседневные заботы не станет.
Стало проще. Рябов сразу же стал прикидывать свои действия и заглянул в конверт, надеясь, что там лежит листок с именами тех, кто продолжит работу, и сразу же ругнулся: вот склеротик! Доброхотов ведь черным по белому написал о втором листе, который он сейчас и разворачивал. Развернул, глянул, пробежал по диагонали и ничего не понял. Давай-ка еще раз, и внимательно, приказал он сам себе.
«Настоящим я, Доброхотов Денис Матвеевич, завещаю
1
2
Воля, выраженная мной в настоящем документе, повторена и в моем завещании, составленном нотариусом каковое будет оглашено в установленном законом порядке. Что касается права пользоваться и распоряжаться указанной собственностью, то я предоставляю его вышепоименованному Рябову В.Н. с момента ознакомления с данным документом.
Доброхотов Д.М.
Подпись Доброхотова Д.М. заверяю, нотариус»
Несколько минут Рябов сидел, тупо глядя на этот второй листок и ничего не понимая. Никакой логики в этом листке не было! Никакой последовательности, никакого смысла и, главное, ни слова о Нине. Ведь наследница она, и, значит, надо поговорить с ней. Рябов уже поднимался из-за стола, когда вспомнил слова о рисунке, и снова заглянул в конверт. В самом деле, вот он, рисунок, какой-то странный.
На пожелтевшем и измятом листке бумаги нарисован обыкновенный равносторонний треугольник, середины каждой стороны которого были соединены прямыми линиями, которые таким образом разбивали этот треугольник на четыре равные части.
И что это значит? Повертев листок в руках, Рябов сунул его обратно в конверт, решив, что сейчас-то уж точно не до рисунков. Посидел, готовясь к разговору с Ниной, и осознал, что впервые за много лет не знает, какие слова надо сейчас ей сказать, и понял, что просто боится этого разговора Удивился, осознав, что уже давно не испытывал этого чувства, а потом отправился вниз.
Первый этаж, а он почти весь был занят холлом и кухней, был пуст, и только на диванчике, сжавшись в клубок, лежала Нина. Видимо, она тут просто ждала, когда Рябов разберется с бумагами, и незаметно задремала, а сейчас, будто почувствовав приближение Рябова, заворочалась. Рябов сел напротив и уставился на нее с грустью и нежностью.
Разобрался со всем? неожиданно спросила Нина, не раскрывая глаз. Потом села, огляделась. Есть хочешь?
Рябов посмотрел на часы и сказал:
Да, наверное, надо бы
Нина поднялась:
Посмотрю, что у нас есть. На пути к холодильнику спросила: Что он тебе там написал? Не секрет?
Рябов не хотел сейчас говорить об этом, поэтому ответил неопределенно:
Да так Разное
Нина с готовностью подхватила:
Про архив, видимо.
С ней Рябов никогда не играл, не юлил, поэтому спросил:
Он много говорил об этом в последнее время?
Смотря как понимать «последнее время», ответила Нина. Ты, Витя, должен для себя понять главное повернулась к нему и ткнулась, как маленькая, лбом ему в плечо. Я тебя раньше так ненавидела ну, просто так ненавидела, что
Ненавидела? Меня? За что? сжался Рябов.
Мне казалось, что папа тебя любит сильнее, чем меня!
Ты с ума сошла!
Рябов хотел засмеяться, но, увидев глаза Нины, сразу отказался от этого.
Я не любовями меряюсь, а на твой вопрос отвечаю, сказала Нина. У папы не было человека, которому он доверял бы больше, чем тебе, человека, в таланты которого он верил бы сильнее, чем в твои.
Она говорила спокойно, и, наверное, только Рябов мог расслышать ту тоску, которая была в ее голосе. А Нина, помолчав, улыбнулась:
Пойдем, посидим на крылечке.
Рябов сразу же вспомнил эти посиделки, на которых Нина учила его жизни, совершенно игнорируя тот факт, что была младше его почти на десять лет, и было ей тогда не больше одиннадцати, и кивнул:
Пошли!
Однако едва они присели на крыльцо, как, отворяя калитку, двинулся прямо к ним мужчина лет пятидесяти. Шагов за шесть-семь до них наклонил голову:
Нина Денисовна, прошу принять мои самые искренние соболезнования
Кто вы такой? Что вам нужно? перебила Нина, и в голосе ее снова зазвучали слезы.
Дело в том, что начал гость.
Нина вскочила:
Дело в том, что я с вами разговаривать не стану!
Она повернулась спиной к гостю, намереваясь вернуться в дом.
Нина Денисовна, буквально пару слов! воскликнул незваный гость. Мы с Денисом Матвеевичем
Папа мертв!
Теперь в голосе уже звучала озлобленность, и Рябов, подхватив гостя под локоть, двинулся к забору.
Сейчас не время, поэтому
Но, послушайте. Незнакомец говорил тихо, очень тихо, но энергично. Денис Матвеевич сам меня пригласил, сказал, что ждет, и я прилетел сразу же, как только смог.
Рябова все происходящее начинало злить.
Следует извиниться за то, что он вас не дождался?
Ну что вы смутился гость. Речь совсем о другом! Просто Денис Матвеевич предложил мне вместе с ним просмотреть некоторые материалы из его архива.
Снова архив, и так быстро, удивился Рябов и сказал сочувственно:
Жаль, что поездка ваша оказалась неудачной, но
Но, может быть, завтра? с надеждой спросил гость.
Разговор тяготил Рябова, да и Нина, оставшаяся там одна, тревожила, поэтому он ответил решительно:
После девятого дня, не раньше!
Мужчина остановился:
Может быть, встреча станет возможной раньше?..
Теперь уже на исходе было терпение и у Рябова.
Давайте каждый будет сам решать свои проблемы! У меня и так забот полно! выпалил он и рванулся в дом.
Нина, увидев его, сказала:
Называется, посидели на крылечке Спать пойду. Поднявшись на несколько ступенек, остановилась и сказала: Вот если бы ты не уехал