Чё? спросил высокий.
Все мучаешься? тихо хохотнул тот же голос.
Иди ты! буркнул высокий в ответ, протянул руку к туалету, и в руках у него оказалась винтовка.
Второй полицай скрылся, очевидно последовав совету. Семен напрягся. Только высокий забросил мосинку на плечо, как быстрая тень выпрыгнула из крапивы. Зажав рот полицаю и подбив ноги, осадила его вниз, одновременно нанося удар щепой в шею. Полицай всхлипнул, рванулся, но Семен его удержал. Затем усадил мертвеца у туалета, снял винтовку и пошарил по карманам. Лишь платок нашелся. Ни спичек, ни табака. Не курит, что ли? Жаль, табачком можно было след присыпать. Вдруг у немцев собаки найдутся?
Ушел огородом, обходя деревню почти по краю пруда. Прокрался вдоль ручейка до родника. Напился вволю, а там, несмотря на темень, нашел место их дневки. У пня немного посидел не двигаясь колотило. Нервы не железные, по «краю» ведь прошел. Когда руки перестали подрагивать, открыл затвор винтовки и попытался понять заряжена ли? Три патрона! Негусто. Да, щедры немцы для холуёв своих. И вообще, повезло, что часового прихватило. Вдруг он свой пост в огороде имел?..
Что делать дальше? Комиссар не приказывал напрямую, просто сказал уходи
А как тут уйти?
Семен понимал, что немцы его будут искать, не настойчиво, но будут. Иванцов прав, надо уходить, но просто уйти Семен не мог
Немцы появились, когда в лесу стало светло. Двое солдат крались по лесу аккурат по следам Семена. Те же самые следопыты, что вчера всех пленили. Сторожко идут, прикрывая друг друга. Семен пропустил их мимо, выжидая не идет ли кто еще? Но преследователей было всего двое. Что ж, нам легче. В тайгу бы вас
Немцы дошли до пня, один присел, рассматривая разворошенный тайник, второй внимательно осматривался. Присевший рассмотрел уходящие в чащу следы и показал знаками направление, второй кивнул. Купились. Не зря Семен их отчетливо проложил, делая большую петлю. Пусть считают, что русский недотепа сейчас чешет по лесу во все лопатки.
Немцы медлили. Ясно, что решают продолжать преследование или не стоит? Тот, что присел, покачал головой и махнул в сторону деревни. Оба расслабились, маузеры забросили на плечо, закурили. В этот момент Семен скользнул к толстенной сосне, сжимая винтовку и щепу. До врага несколько шагов. Один бросок и жаль, нормального ножа нет.
Was sagen wir Lehman?
Und sagen wir-ist gegangen. Was ist der sinn hinter diesem «Ivan» zu laufen?
Das ergibt keinen sinn[4].
Семен вслушивался в их диалог и жалел, что толком не учил немецкий. Ясно, что по следу они идти не собираются, и теперь обсуждают что и как докладывать начальству. Наконец немцы докурили, аккуратно затушили окурки и двинулись обратно. Семен вжался в сосну, тропа проходила рядом, теперь или-или
Солдаты шли один за другим, тихо переговариваясь, а Семен медленно смещался, прячась за сосну. Вот они проходят, и он у них за спиной.
В последний момент немец оглянулся, видно почуяв опасность. Семен ударил его в спину ногой, схватив маузер за шейку приклада. Тот хекнул и повалился вперед. Передний солдат развернулся прыжком, скидывая карабин с плеча, но тут в шею воткнулось что-то острое. Брызнула кровь. Немец выронил карабин и зажал рану ладонями, а перед ним лежал его камрад и боролся с оседлавшим его русским. «Иван» как-то умудрился перекрутить ремень маузера и теперь им же душил хозяина. А в руке «Ивана» зажата острая окровавленная деревяшка. Надо камраду помочь солдат потянул свой нож, но в глазах потемнело, рука ослабела, и нож выпал
Щепу прошлось бросить мешала. Этот немец умирать не хотел. Придушить не удавалось, ремень на шею перебросить не успел отвлекся на удар в шею второму немцу. Петля перехватила подмышку и шею. Семен только и успел пару раз крутануть ремень. Немец хрипел, не давал докрутить и пытался дотянуться до своего ножа. Сильный, сволочь. Еще чуть-чуть и вывернется. Семен скрипел зубами, косясь на щепу далеко. Тут почти рядом воткнулся нож
Руку саднило. Сердце казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Семен навалился на убитого, сил сползти не было. Взглянул на руку с зажатым ножом, костяшки сбиты и сочится кровь. Бил клинком прямо в лицо, куда ни попадя, об каску сбивая кожу. Еще чуть и немец бы вывернулся, а там кто знает, кто кого? Хорошо, шедшему впереди удачно попал, тот сдох тихо, а то
Пересиливая себя, поднялся. Взгляд наткнулся на флягу. Отцепил, снял крышку, глотнул. Во фляге оказалось немного шнапса. Слабоват, но помог отлегло. А теперь надо шевелиться за полицая немцы пару солдат отправили, а за своих убитых всем батальоном по следу пойдут. Первым делом Семен вынул и раскрыл зольдбухи. Гефрайтер Хубер и шютце Майер. Откуда вы такие прыткие? Плевать. Теперь тут гнить будете.
Поначалу хотелось забрать все, но потом включился разум. Сложил необходимое в один ранец зольдбухи, документы комиссара, пайки, белья комплект. Боеприпасы в подсумках, гранаты карабины забрать оба, только один по дороге выбросить. И переобуться надо, а то ботинки окончательно развалились. Но сапоги только одни по размеру подошли
Деревню Семен обошел по большой дуге. Помня о возможном преследовании, нашел муравейник и поворошил ногами, чтобы собак со следа сбить. Потом старался идти, не оставляя следов, и когда деревню огибал, если еще муравейник попадался, повторял процесс. А потом он увидел, как куда-то пленных повели. Среди немцев выделялся один в черном мундире. Он и командовал
Было острое желание перестрелять сволочей, особенно Ушакова. Ненависть нахлынула как взрыв, до зубного скрежета. И тот урод в черном. Эх! Антон Викторович Гитлер покончит с собой?
Семену показалось, что он расслышал последние слова комиссара
Воспоминания тяжелы, но такое не забудешь. И он дойдет. Обязательно дойдет.
Кобуру Семен на ремень пристроил и чуть за спину сдвинул, чтобы не мешалась. Бумаги интенданта сунул в ранец, а пустой портфель повесил на сучок. Жаль бросать, но и так вещей много.
Где-то бабахнуло. Хорошо бабахнуло, гулко. Ага, вот и подарочек сработал. Настроение улучшилось.
Как говорится, пуля дура, а фугас молодец! прокомментировал это событие Семен.
Щедро глотнул отвара, забросил карабин на плечо и в путь
Завал в лесу миновать не вышло. Поваленные ветром деревья образовали непроходимое препятствие, вдобавок густо оплетенное ежевикой. Семен выдвинулся ближе к дороге. Наблюдал час. По краю не проскочить немецкие батальоны расположились по обочинам, пропуская танки и машины. Техника шла непрерывным потоком, и Семен решил обойти завал южнее, но через километр уперся в болото. Срубив слегу, померил глубину в ближнем «окне». Жердина ушла почти вся. Глубоко тут. Обходить препятствие по трясине он не решился. Ухнешь в такое вот бездонное и квакнуть не успеешь.
Двинулся вновь вдоль завала, но не спеша и высматривая возможный путь. Еле различимая тропа нашлась, больше похожая на узкую пещеру в скале. Пока продирался, видел на острых ветках нитки и кусочки ткани. Кто-то уже пролезал. Наверняка такой же окруженец. Догнать бы.
Путь через ветровал отнял все силы. Вода закончилась, и надо было искать родник или ручей, чтобы набрать воды, кроме того, необходимо подкрепиться, пусть уже опостылевшими сардинами.
Пока шел, выискивая родник, наткнулся на смородину. Ягоды на ней были мелкие и неспелые, зато лист необычайно душист.
Семен набрал листьев для отвара и сложил их к уже сорванным листьям малины и иван-чая.
Наконец нашелся ключик с удобным откосом. Семен сбросил ранец, наклонился к роднику, набрал воды в ладони и напился. Повторно набирая ладонями воду, кое-что заметил. Он отодвинул свесившийся травяной пучок у самой кромки воды обнаружился след. Каблуковая часть отпечатка размыта водой, однако носочная выделялась четко. Похоже на след от немецкого сапога. Семен поставил ногу рядом и надавил. Ну да, такой же рисунок. Немцы тут шли? Сомнительно. Не тот ли окруженец в трофейной обувке, что продирался сквозь ту же нору в завале? Отпечаток недавний, кстати. Прошел час или чуть больше. Догнать? Решено!