Увы, провидца из него не вышло. В годы этой мании он работал редактором в газете «Глазго Аргус», освещал продолжавшееся строительство железных дорог вполне оптимистично, а во втором издании «Распространенных массовых заблуждений» в 1852 году удостоил эту манию лишь краткой сноски.
Финансовые мании можно рассматривать как трагедию, подобно «Гамлету» или «Макбету»: выпукло прописанные персонажи, знакомая сюжетная линия, хорошо отрепетированные актерами реплики. Повествование контролируется четырьмя действующими лицами: это талантливые и беспринципные поборники финансовых схем; это доверчивая публика, которая покупается на посулы; это пресса, отчаянно раздувающая азарт; это, наконец, политики, которые одновременно суют руку в кассу и стыдливо отводят глаза от костра коррупции.
Первые, то есть махинаторы, следуют классическому трагическому пути Шекспира и, следовательно, являются самыми интересными из персонажей. Большинство здесь составляют даровитые и трудолюбивые провидцы, которые раньше других интуитивно осознают выгоды для общества от внедрения новой технологии. Осуществляя свои замыслы, они становятся богатыми и могущественными; в капиталистическом обществе, которое судит людей по богатству, они делаются, так сказать, львами своей нации. Когда мошенническая схема наконец лопается, эти люди оказываются опозоренными банкротами и обычно (но не всегда) чудом избегают тюремного заключения.
Публика предстает легкой добычей, падкой на уговоры красноречивых и харизматичных мошенников. Осознанные инвестиции требуют редкого сочетания математических способностей, технологических знаний и, что наиболее важно, практического понимания экономической истории. Но люди в массе своей предпочитают, как правило, данным и фактам красивые истории; сталкиваясь с подобными вызовами, они обычно прислушиваются к мнению окружающих и убедительным рассказам, среди которых, возможно, приятнее всего история о легком способе разбогатеть посредством вложения средств в новые технологии.
Пресса становится жертвой мошенников аналогично широкой публике. Журналисты состязаются друг с другом в том, кто бойче и красочнее опишет революционные начинания блестящих бизнесменов, которые с пугающей частотой попадают на обложки журналов сначала как герои, а затем как обвиняемые и преступники.
Наконец, финансовые мании подчиняют себе амбициозных политиков, чьи репутация и популярность подкрепляются экономическим процветанием, которое возникает на короткий срок благодаря спекулятивным схемам; позднее политиков нередко застают за набегами, образно выражаясь, на банку с печеньем.
При это сам нарратив финансовых маний варьируется не слишком сильно. Большинство спекулятивных схем строится с учетом двух факторов поразительных новых технологий, сулящих процветание для всех, и легкого кредита. Сегодня в США не более 10 процентов денежной массы состоит из фактически находящихся в обращении банкнот и монет; остальное существует в форме кредита, который создается банковской системой в определенных пределах по собственному желанию. Это, в свою очередь, обуславливается тем, насколько оптимистично настроены банки, ипотечные компании и другие кредиторы в отношении погашения долгов. Перед нами настолько парадоксальное и шокирующее зрелище, что нелишним будет повторить: именно банки печатают деньги. В самом деле, они столь же маниакально-депрессивны, как и публика, которой они служат, и в разгар эйфории банки часто раздувают пламя спекуляций, самоотверженно «зарабатывая деньги», что наиболее ярко проявилось, например, в преддверии финансового кризиса 20072009 годов.
Для пузыря характерны четыре важнейших признака. Во-первых, финансовые спекуляции начинают доминировать над всякой деятельностью, исключая только обыденные социальные взаимодействия; везде и всюду люди при встречах обсуждают не погоду, семью или спорт, а какие-то акции и вложения в недвижимость. Во-вторых, разумные профессионалы бросают надежную, хорошо оплачиваемую работу и берутся спекулировать вышеупомянутыми финансовыми активами. В-третьих, здравый скепсис наталкивается на яростное сопротивление; хотя всегда имеются те, кто, будучи достаточно взрослым и памятливым, уже видел исполнение такой пьесы и знает, каков будет финал, их предупреждения отметают с презрением и насмешками (в последние десятилетия обычно доводится слышать сакраментальные четыре слова: «Вы просто не понимаете». И последний признак: обычно спокойные наблюдатели начинают давать диковинные финансовые прогнозы. Согласно этим прогнозам, цены на активы не просто должны увеличиться или уменьшиться на 10, 20 или 30 процентов за определенный срок, но удвоиться или утроиться (или прибавить лишний ноль к итоговой сумме).
* * *
Помимо трех глав, посвященных финансовым маниям, в «Распространенных массовых заблуждениях» мы находим три длинные главы с описанием религиозных маний одна по библейским пророчествам, вторая по крестовым походам и третья о преследовании ведьм. Может показаться, что религиозные и финансовые мании имеют мало общего между собой, однако лежащие в их основе причины сходны: это желание улучшить свое благополучие в этой или следующей жизни. Факторы, усиливающие распространение финансовых и религиозных массовых заблуждений, также схожи: это жестко запрограммированная человеческая склонность к подражанию, фабрикации и потреблению убедительных историй и стремление к обретению статуса.
Религиозные мании выглядят почти неотъемлемой чертой человеческой истории. Довольно недавний пример нам дает трагедия храма Солнца [5]. Вечером 4 октября 1994 года жителей швейцарской деревни Шейри испугало пламя над фермерским домом, что стоял на склоне горы над поселением. Прибывшие пожарные увидели странное и жуткое зрелище: двадцать два мертвых тела, большинство в красных, черных или белых плащах, несколько женщин в золотых. Все жертвы, кроме трех, были застрелены, вдобавок у десяти на головах были пластиковые пакеты. Большинство погибших лежало кружком, головами наружу; на полу валялись гильзы и пустые бутылки из-под шампанского.
Это было только начало; за следующие два с половиной года в Швейцарии и Канаде выявили еще десятки жертв (убийств и самоубийств), их число составило в общей сложности семьдесят четыре человека. Все это были члены секты или их дети; все смерти, последовавшие за трагедией в Шейри, произошли через несколько дней после равноденствия или солнцестояния.
Секту возглавляли двое мужчин: загадочный, обаятельный и привлекательный сорокашестилетний бельгийский врач по имени Люк Журе, который в 1993 году бежал из Канады, где его обвиняли в заговоре и нелегальном хранении оружия, и семидесятилетний канадец французского происхождения по имени Жозеф Ди Мамбро. Среди потенциальных жертв оказались жена и сын Жана Вюарне, уважаемого французского спортсмена, чемпиона Олимпийских игр 1960 года в лыжных гонках (позднее он передал свое знаменитое имя международному производителю солнцезащитных очков) [6]. Перед гибелью младший Вюарне сказал репортеру: «Знаете, разговоры о жизни и смерти начинались снова и снова. Журе объяснял, что бояться нечего, наоборот, надо радоваться. Я начал чувствовать себя близким к самопожертвованию»
7
Последних жертв храма Солнца обнаружили 24 марта 1997 года; двумя днями позже полиция на ранчо Санта-Фе, недалеко от Сан-Диего, нашла тела тридцати девяти членов другой эсхатологической религиозной секты секты Небесных врат [7], которые тоже свели счеты с жизнью приблизительно в равноденствие, будучи убеждены, что после смерти их унесет с планеты космический корабль, спрятанный в хвосте кометы Хейла-Боппа