Это я рассказываю долго, а на деле сразу прыгнул к шкафу и принялся рыться в тряпках, надеясь быстро подобрать какую-нибудь одежонку. Для начала, разумеется, трусы и носки, или то, что в этом времени их заменяет.
Выяснилось, что хроноаборигены носят кальсоны. Я вытащил один экземпляр из шкафа и содрогнулся. Жуткая вещь! А цвет (персиковый с золотистым отливом) так просто неописуем. Как предки с таким бельем вообще умудрялись размножаться? Это ж не дай бог к влюбленной даме в подобном неглиже явиться!
Но что делать? Натянул на себя.
Ой, мама В зеркало лучше не глядеть. Особенно, если учесть, что спереди имеется кокетливое такое отверстие для справления физиологических нужд, и через нее вся моя мужская красота отчетливо просматривается.
Извращенцы!
Однако, где же брюки?
Шебуршусь в шкафу, но под руки все лезут какие-то дамские колготки. Во всяком случае, признавать штанами эти белесые, обтягивающие все на свете лосины (или леггины?) я категорически отказываюсь.
В подобных тряпках, буду смотреться, как балерун на сцене. У них как раз принято, чтобы все было белого цвета и достоинства (максимально объемные) напоказ. А я так ходить стесняюсь!
Погрузившись в процесс перебирания барахла, упустил момент, когда в комнату кто-то вошел. Принесла нелегкая!
С раздражением выглянув из-за распахнутой створки, я обомлел. Это не хорошенькая горничная в передничке заглянула на шум в хозяйскую спальню. И не склонная к обмороку престарелая матушка убиенного халатоносца. Нет! На пороге в весьма недвусмысленных позах застыли два мужика.
Первый, постарше, больше полвека точно небо коптит. Ростом не вышел особо, но еще весьма крепок, кряжист. Морда лица украшена седыми бакенбардами, волосы густые, но не по всей голове, а по периметру лысины. Прям, как у Ленина. Вот только ласкового прищура не наблюдается взгляд из-под густых бровей неприятный, на удивление острый и откровенно недобрый. Одет добротно, и с некоторой претензией на щегольство, насколько я могу судить.
Второй персонаж помоложе, но тоже не юноша бледный со взором горящим, видно хорошо за сорок мужику. При этом не сильно ниже меня ростом, да и физически сложен весьма неплохо, как бы не крепче меня будет. Волос у этого типа черный с проседью. На лице выделяется неоднократно перебитый нос и роскошные лихо подкрученные усы потомственного гусара, несколько неуместные на типично рязанской физиономии. Одет крепыш попроще своего спутника, но с гораздо более заметной аккуратностью и порядком.
Но это все мелочи. Главное, что у этого второго в руках агрессивно торчали вилы.
Мать! Вилы! Один удар четыре дыры.
Похоже, мне не перед полицией придется оправдываться за присутствие в чужом доме, тут все скоротечнее и суровей.
Застукали на месте преступления получи.
Потом хладный труп вынесут в мешке и закопают в огороде. Власти при этом и не чухнутся. Просто потому, что ничего не узнают.
Вот это называется попал!
Стой и не дергайся, сурово произнес мужик без сельхозинвентаря. Гаврила двадцать пять лет прослужил в гвардии и штыком работать умеет.
Еще не легче. То-то я смотрю, что угрюмый Гаврила стоит как-то не по-деревенски. Ухватка такая, что вилами он явно не навоз всю жизнь кидал. Это плохо. Прорваться я может и сумею, но без штанов и с дыркой в брюхе далеко не уйду.
Говоривший (по виду и по более нарядной одежде он явно был каким-то начальником среди слуг) аккуратно обошел меня и взглядом оценил натюрморт (мертвая натура!) на ковре.
Задумался, время от времени бросая на меня быстрые взгляды.
Мужик с вилами стоял по-прежнему. Как в почетном карауле. Или как в пехотном каре, готовящемся отразить атаку вражеской кавалерии. И смотрел на меня с холодной готовностью пырнуть прямо в брюхо. Неприятный тип.
Кхе-кхе, кашлянул я, решив, что стоит попытаться перевести ситуацию в словесную фазу. Пусть обвиняют, буду оправдываться Потому как если сочтут грабителем или даже убийцей, то пусть сдадут в полицию. Там ничего особо страшного мне не грозит. Максимум промаюсь два месяца на нарах в здешних застенках, а там мои работодатели решат, что я слишком засиделся в прошлом и выдернут назад в цивилизацию. К горячему душу, вкусной еде и заветной сумме в рублях, которая положена, как зарплата по контракту.
Ты кто? повелся на мою уловку начальник над слугами. (Как он здесь называется? Камердинер?)
Я переступил с ноги на ногу. Вопрос, вообще-то, не из простых. Рассказывать о том, что прибыл из будущего, не стоило и пытаться. Не та обстановка. Сочтут, что издеваюсь и короче, не вариант.
Приехал в гости, пробормотал неуверенно. А тут все так закрутилось
Камердинер снова осмотрел меня сверху донизу, несколько задержав взгляд на кальсонах. Как я понял, он не фигурой моей любовался, а просто опознал на мне хозяйское имущество. Уж он-то знал, какие конкретно подштанники хранились в здешнем шкафу.
Дворянин?
Э-э Да!
Тут я с ответом не сомневался. Простолюдин прав имеет на порядок меньше. А представителя высшего сословия по крайней мере батогами бить не будут. Это серьезный плюс.
Камердинер хмыкнул, но на черного крестьянина я в любом случае не походил. Слишком чистый, слишком прямой и ручонки грязной работой не обезображены.
Зовут как?
Петр! собственное имя светить почему-то не хотелось. Да и прозвание, данное мне Андроником, казалось своего рода талисманом. Попытаюсь, вдруг повезет?
Так Род свой, как я понимаю, позорить не желаешь?
В смысле? Я было удивился, но вдруг осознал за кого меня принимают. Не за грабителя, а за тайно приехавшего любовника хозяина. Это сразу объясняло и мое внезапное появление, которого никто из прислуги не заметил, и отсутствие наличия штанов, и то, что обнаружился я непосредственно в спальне
Каковы здесь нравы, однако!
Ладно, камердинер махнул рукой, сразу отметая все мои возможные оправдания. Дал понять, что заведомо ни слову не поверит. То, что ты в нашей власти, надеюсь, понимаешь?
Конечно. Я не стал спорить с очевидным.
Тогда у тебя два пути. Первый мы тебя здесь кончаем и потихоньку хороним, чтобы не позорить память усопшего хозяина.
(При словах про хозяина мужик поморщился. Похоже убиенного здесь не слишком обожали).
Второй вариант Он снова оценивающе посмотрел на меня.
А я изобразил на лице пристальное внимание. Весь, так сказать, обратился в слух.
Гаврила, выйди, распорядился камердинер. Стой за дверью, никого не впускай и не выпускай.
Бывший воин дисциплинированно кивнул и оставил нас наедине.
Присядем.
О, такой поворот в беседе мне нравится. Явно предложение будет интересным. (Если бы я еще знал насколько!)
Внимательно вас слушаю.
Значит так. Прежний хозяин не этот ушлепок (камердинер коротко ткнул пальцем в сторону лежащего тела), а прежний его сиятельство князь Никита Васильевич Волынский, был человеком более чем разумным. Единственная ошибка, которую он совершил, брак с графиней из столицы. Дамочка была симпатичная, но деньги из мужа сосала, как рослый теленок молоко из коровы.
Однако же, при всем старании разорить его не сумела. Никита Василич быстро понял, куда ветер дует, и выделил ей определенную сумму на год, и сверх того ни разу ни полушки не дал.
Сынок вот тот, что валяется на ковре, пошел в маму. Жил в Петербурге, гулял, кутил, играл в карты В общем, все, что было выделено, успешно профукал. А тут, на беду, у хозяина случился сердечный приступ
Голос камердинера дрогнул, а в глазах, кажется, даже блеснула слеза.
Короче, столичный хлыщ, промотав все, что можно, явился вступать в наследство. А я, как было завещано хозяином, передал ему запечатанный конверт. Он прочел, посмурнел, ушел в спальню.