Неужели мы знакомы? удивился Беллами. Я не мог забыть такую женщину, как вы. Интересно, где мы встречались? Вы уверены, что это был действительно я?
Я видела вас раз шесть, напомнила она. Обычно у Фреди Мотта. Я была там с Харкотом Марчем в тот вечер, когда вы выиграли в покер сразу 120 фунтов, видела я и как вы немного проигрались. Но это вполне естественно, что вы меня не запомнили: большую часть вечера вы были слишком навеселе, чтобы что-нибудь помнить.
Знаю, знаю, это ужасно. Каждое утро я даю себе слово бросить пить, потому что это мешает работе. Но к вечеру постепенно прихожу к выводу, что это работа мешает выпивке, и добавил мрачно: мне нравится пить.
Он осушил стакан.
Это я вижу, заметила дама. Еще стаканчик?
Вы очень любезны, ответил он.
Она заказала еще два виски.
Если вы захотите вспомнить меня в следующий раз, я Айрис Берингтон, мисс Айрис Берингтон.
Он кивнул:
Ну, конечно! Теперь я припоминаю. Я как-то видел вас с Харкотом в каком-то клубе. Он, наверное, ваш друг. Он и мой старинный друг. Мне очень нравится Харкот. Но вы больше.
Харкот забавный парень, согласилась она, одна беда, та же, что и с вами, пьет многовато.
Не может быть! Вы не похожи на пьющего человека, воскликнул Беллами.
Она рассмеялась:
Вы неисправимы. Впрочем, вам это, наверное, многие говорят.
Многие женщины, уточнил он беззаботно. Но мне это нравится.
Потом он взглянул на нее серьезно.
Айрис, вы восхитительны. Как-нибудь я буду свободен, я должен сказать вам все, что я о вас думаю.
Несколько минут тому назад вы точно то же самое говорили барменше, улыбнулась она.
Знаю. Но разве вам не известно, что история неизбежно повторяется?
А вы воспринимаете себя как историю?
Фактически история это мое второе имя. Во всяком случае, дорогая, если бы вы были Клеопатрой, я бы попытался стать удачливым Марком Антонием.
Он подошел к стулу, где оставил свою шляпу.
Мне пора идти, сказал он. Я должен где-то быть и с кем-то встретиться. Вспомнить бы только, где и с кем . До свидания, Айрис. Еще увидимся. И теперь выпивка за мной.
Она положила свою ладонь на его.
Я часто здесь бываю, обычно около одиннадцати вечера. И всегда буду очень рада вас видеть, Ники.
Это очень мило с вашей стороны, проговорил Беллами. Знаете, добавил он театрально: видимо, все дело в моей роковой красоте.
Не сомневаюсь, что так оно и есть, с улыбкой поддержала она его. Пока!
Она вернулась на свое место у камина. Беллами подошел к двери. Взявшись за ручку, он обернулся:
Послушайте, если вы случайно встретите Харкота, передайте ему, что я хотел бы с ним повидаться.
Конечно, скажу, откликнулась она. Где вы хотите с ним встретиться?
Ну, где-нибудь здесь, неопределенно ответил Беллами. Видите ли, мы с ним ходим в одни и те же клубы и бары. И поскольку нас одинаково мучает жажда, мы просто не можем не пересечься с ним рано или поздно. Привет, дорогая.
И он вышел.
II
Когда автомобиль свернул на Норфолк-стрит и остановился у здания, где находился офис, Вэнинг посмотрел на часы. Было самое начало седьмого. Он велел шоферу ждать.
Быстро пересекая улицу по направлению ко входу, он думал о том, что на улице чертовски холодно, и о том, пойдет ли Фреда на вечеринку к Кэроле. Он пнул носком туфли мешок с песком штабеля таких мешков были сложены у входной двери. Вэнинг был крупным, сильным и плотным мужчиной с широкими плечами и двигался он с ловкостью и уверенностью человека абсолютно здорового. Красное круглое лицо его несколько расширялось книзу, отчего шея казалась толстой, и несло отпечаток решительности, ума и чувствительности характера.
Он поспешил вверх по лестнице, перешагивая через три ступеньки. На втором этаже остановился, чтобы закурить, а затем проследовал по коридору и толкнул половинку двустворчатой двери, табличка на матовом стекле которой оповещала, что здесь находится Международная торговая корпорация Вэнинга с ограниченной ответственностью мнимая организация, под вывеской которой действовало бюро «Ц».
Он миновал внешнюю контору, где одиноко восседал за столом единственный служащий, среднюю, где усердно трудилась дюжина мужчин и две женщины, и вошел в свой собственный кабинет. Закрыв за собой дверь, он посмотрел на секретаршу. Она стояла перед большим письменным столом красного дерева, покрытым стеклом и освещенным одной мощной настольной лампой. Лицо у нее было перекошено. Вэнинг с минуту глядел на нее, а потом перевел взгляд на стол.
На столе были разложены пять газет, свернутых нужными статьями наружу: три немецких, одна турецкая и одна румынская.
Тремя широкими шагами Вэнинг подошел к столу и остановился, глядя на газеты и сразу начав читать немецкую. Боковым зрением он видел руку секретарши на крышке стола пальцы ее дрожали.
Рухнув в кресло, он принялся за перевод турецкой статьи. Минуту спустя, закончив чтение, он проговорил: «О, Господи!»
Загасив окурок, снова закурил. Лицо его было мрачным.
Звонил сэр Юстас, доложила секретарша. Они уже все знают. Он хочет видеть вас как можно скорее. Я сказала, что вы вернетесь в шесть часов.
Он кивнул.
Здесь кто-нибудь знает, Мэри?
Она покачала головой.
Нет, конечно. Никто. Я сама перевела с турецкого.
Вэнинг встал, подошел к окну, отдернул тяжелую штору и некоторое время стоял, уставившись в черноту улицы. Секретарша глядела на его широкую спину и тяжелые плечи. Когда он обернулся, она отвела взгляд.
Третий случай, произнес он. Вы ведь не знали этого, правда? Но это третий случай. О, Боже меня это пугает проклятье! И что, черт подери, я должен со всем этим делать?
Сэр Юстас сказал, что вам не следует принимать это слишком близко к сердцу; он предполагал, что вас это страшно расстроит. Он просил меня это вам передать. Он сказал
Оставьте, Мэри. Я не нуждаюсь в его сочувствии. Единственное, что мне нужно, это схватить проклятого предателя.
Подойдя к двери, он открыл ее и прорычал через плечо:
Позвоните сэру Юстасу. Скажите ему, что я выехал, и хлопнул дверью.
Секретарша прошла в другой конец большого кабинета, к своему столу и начала шарить в ящиках в поисках аспирина. Аспирина не было. Снимая телефонную трубку, она плакала.
Вэнинг остановил машину в конце Уайтхолла, у пересечения с Аллеей Птичьих Клеток, вышел и пешком прошел ярдов пять-десять до Веллингтоновских казарм. Затем толкнул железные ворота, пересек небольшой садик и позвонил в дверь старинного особняка, задней стеной выходящего на Аллею.
Дверь открылась тотчас же. Пожилой дворецкий, видимо, ожидавший Вэнинга, сказал:
Сюда, пожалуйста, сэр. Сэр Юстас ждет вас.
Вэнинг снял пальто, проследовал в сопровождении дворецкого по коридору и вошел в теплый, ярко освещенный кабинет. Слуга доложил о нем и исчез.
Вэнинг приблизился к столу, за которым работал заместитель министра, и неожиданно выпалил:
Сэр, это ужасно, черт побери! Вы наверняка узнали об этом одновременно с нами.
Заместитель министра кивнул.
Немецкие и турецкие газеты мы получаем очень быстро. Думаю, они пришли к нам тогда же, когда и к вам.
Он встал, обошел вокруг стола и поздоровался с Вэнингом за руку. Его тонкое лицо многоопытного человека было невозмутимо, он улыбался.
Указав на кресло у камина, он вернулся к столу и принес коробку с сигарами. Достав две сигары и обрезав их концы, предложил одну из них Вэнингу, одновременно давая ему прикурить из золотой зажигалки. Потом сел в кресло напротив Вэнинга.
Я предполагал, что вы очень расстроитесь из-за этого, Вэнинг, начал он. Вам все это кажется весьма загадочным и вы подозреваете, что в этом замешан кто-то из вашего бюро. Что ж Я не хотел бы, чтобы вы придавали этому слишком большое значение, и должен сказать, что министр придерживается того же мнения. Ваше бюро сделало столько полезной работы, что вам незачем преувеличивать опасность этого инцидента. Тем более что