Валерий Сажин
Не только о Хармсе. От Ивана Баркова до Александра Кондратова
В оформлении обложки использованы гравюра работы акад. К. Я. Афанасьева и фрагмент фото Д. Хармса 1929 года
© В. Н. Сажин, 2023
© Р. С. Васильев, оформление обложки, 2023
© Издательство Ивана Лимбаха, 2023
Случайный
(От автора)
В одном американском сериале героиня возмущается тем, что в Википедии неправильно указан университет, который она окончила, и темпераментно требует немедленно исправить ошибку.
Оказалось, грешит неточностями Википедия не только российская. Про меня в ней такая лапидарная справка: «Исследователь русской литературной эротики, хармсовед». Увы: это описание лишь малой толики моей посильной работы в течение нескольких десятилетий.
Одно давнишнее непредвиденное обстоятельство навсегда предрешило мой дальнейший исследовательский путь: в учреждении, куда в 1968 году в качестве выпускника (по тогдашним правилам принудительно) я был распределен, предназначенное мне место оказалось занятым. Пришлось трудоустраиваться самостоятельно, а это было непросто. Свободное место (да и то временное) оказалось в Отделе рукописей Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Вскоре это доставшееся мне по случаю место оказалось весьма долговременным.
С любопытством я принялся копаться в разнообразных каталогах и описях, доступных лишь служащим отдела (начальство, помнится, журило меня за излишний энтузиазм), наугад выписывать и листать «единицы хранения» (то, что в ведомственных архивах называют «делами»).
Обнаруживались примечательные находки, которые с легкостью неофита преобразовывались в изрядную россыпь мелких публикаций: автобиографическая заметка А. Белого; сведения о подлинном авторе статьи, до тех пор приписывавшейся Ф. М. Достоевскому; забавные письма К. И. Чуковского; суждения писателя и журналиста П. П. Свиньина об А. С. Пушкине; воспоминания разных людей об А. А. Блоке; письма Н. Я. Мандельштам
Содержательным фоном этого пестрого каскада публикаций была работа с архивом Литературного фонда. Тут находились разнообразные документы с его основания в 1859 году по 1870 год: прошения писателей и журналистов о пособиях, отчеты разных лиц о посещении просителей, чтоб удостовериться, насколько они нуждаются в помощи, суждения членов Комитета Литфонда о выдаче пособий или отказе в них и многое, многое другое. Более двух тысяч документов не были описаны, и потому лишь наудачу можно было отыскать нужные исследователям рукописные источники. Первое десятилетие моей профессиональной службы было посвящено подробной полистной росписи всех этих документов. Тут я среди прочего научился опознавать почерк, например Н. Г. Чернышевского или Н. А. Некрасова, и благодаря тому установил принадлежность каждому их них нескольких безымянных автографов. Эта кропотливая работа преобразовалась в каталог (в двух выпусках), серию статей, диссертацию.
Лишь по миновании первого двадцатилетия работы в поле моего исследовательского внимания оказались персоны Д. И. Хармса и затем И. С. Баркова. Этому предшествовали разные обстоятельства.
В конце 1970-х годов начальству было угодно выбрать меня для переговоров с Я. С. Друскиным о передаче на хранение в Отдел рукописей спасенного им архива Хармса. Я был погружен преимущественно в проблематику истории русской литературы и журналистики середины XIX века и потому совершенно не имел представления ни о творчестве Хармса, ни тем более о масштабе личности Друскина выдающегося оригинального философа, как я понял лишь несколько лет спустя. Этот случай рядового производственного поручения сказался в моей последующей работе. Через несколько лет ослабли цензурные вожжи (в августе 1990 года вовсе были отброшены) и появилась возможность публикаций неизвестного до тех пор литературного наследия Хармса. Тогда я и попал в «хармсоведы»: началось с мелких публикаций и дошло до собраний сочинений.
Иначе с Барковым («русской литературной эротики» по классификации Википедии).
На полках, висевших в кабинете заведующего отделом, в числе прочего располагались перенесенные сюда для укромного хранения рукописные тома «Девичьей игрушки» Баркова и разная другая «эротика». Мечталось, что когда-нибудь я почитаю барковские сочинения: надеялся отыскать их следы в поэзии Пушкина. Случай представился лишь в начале 1990-х и оказался разочаровывающим: Пушкин хоть Баркова и читал, но, как видно, вдохновения из его произведений не извлек. Продуктивным следствием моего знакомства с произведениями Баркова оказались подготовка одного емкого собрания его сочинений и лишь несколько мелких публикаций.
Тем временем своим чередом шли исследования и публикации работ о Достоевском, Некрасове, Н. Г. Помяловском, М. Е. Салтыкове-Щедрине, Ф. И. Тютчеве, Н. С. Лескове, Блоке, О. Э. Мандельштаме, Л. И. Добычине
Оглянувшись, приходится сказать, что специализация в «русской литературной эротике» и «хармсоведении» на протяженном рабочем пути лишь небольшой эпизод, «случай».
Но главная случайность состоит в том, что
«Эх! Написал бы еще, да чернильница куда-то вдруг исчезла» (© Д. И. Хармс).
Входящие в сборник работы публикуются с необходимыми исправлениями первоначальных публикаций и некоторыми библиографическими дополнениями.
Указатель сокращенных наименований архивохранилищ
ОР РНБ Отдел рукописей Российской национальной библиотеки
РИИИ Российский институт истории искусств
РО ИРЛИ Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом)
ЦГАИПД Центральный государственный архив историко-партийных документов
Злосчастная судьбина, или Вечный студент
1
В 1768 году в год смерти И. С. Баркова в лейпцигском издании «Neue Вibliographie» имя писателя впервые появилось в печати в ряду биографических справок о других тогдашних российских авторах. Под номером 22 значилось: «Иван Барков, переводчик при Академии Наук в Петербурге, довольно хорошо перевел в стихах сатиры Горация и басни Езопа. Его галантные стихотворения обличают веселую и бодрую голову, особенно в шуточном роде, в котором он издал множество стихотворений. Жаль только, что местами они оскорбляют чувство приличия»
[1]
Забавными и шутливыми примерно в те же годы назвал произведения Баркова М. М. Херасков: «Язык наш равно удобен для слога важного, возвышенного, нежного, забавного и шутливого. Покойный г. Барков наипаче в сем последнем роде отличался»
[2]
Следом, впервые на русском языке, появляется развернутая характеристика творчества Баркова в «Опыте исторического словаря о российских писателях» Н. И. Новикова: «Барков Иван был переводчиком при Императорской Академии Наук; умер 1768 году в Санктпетербурге. Сей был человек острый и отважный, искусный совершенно в Латинском и Российском языке, и несколько в Италиянском. Он перевел в стихи Горациевы Сатиры, Федровы басни с Латинского, драмму Мир Героев и другия некоторыя с Италиянского, кои все напечатаны в Санктпетербурге в разных годах, а Сатиры с критическими его на оныя примечаниями; также писал много сатирических сочинений, переворотов, и множество целых и мелких стихотворений в честь Вакха и Афродиты, к чему веселый его нрав и безпечность много способствовали. Все сии стихотворения не напечатаны, но у многих хранятся рукописными. Он сочинил также Краткую Российскую Историю от Рюрика до времен Петра Великого; но она не напечатана; также сочинил он описание жизни Князя Антиоха Кантемира, и на сатиры его примечания. Вообще, слог его чист и приятен, а стихотворныя и прозаическия сатирическия сочинении весьма много похваляются за остроту»