Ты что творишь, старый чёрт? в сердцах воскликнул тогда папа. Сам же свою работу испортишь.
Не волнуйтесь! заступился за него сын. Коли печь на совесть сложена, она и не такие танцы выдержит. А батя своё дело знает.
Вот и переживала Лида, что в трубу её может затянуть. Поначалу она много чего боялась. Особенно страшным казалось одной очутиться в лесу, окружавшем хутор со всех сторон. Где-то там в чаще бродил матёрый кабан с кривыми, как турецкие сабли, клыками. Кабан этот иногда по ночам захаживал на хутор и разрывал носом землю неподалёку от дома, оставляя после себя такие гигантские отпечатки копыт, что папа даже не удержался и измерял их линейкой, при этом удивлённо качая головой. Кабана он называл Секачом. Лида так и не успела выведать, откуда папе известно его имя. Над всеми страхами дочери он только, как обычно, по-доброму посмеивался и заверял её, что Секач боится Лиду даже сильнее, чем она его. Потому и приходит по ночам. Девочка успокоилась. В последние дни ремонта рабочие, которых все называли смешным и странным словом «шабашники», соорудили домик в ветвях раскидистого старого дуба, растущего на краю участка. Счастью Лиды не было предела.
Всё, приехали. Выгружайся, прервал папа мысли дочери, припарковав машину рядом с низеньким сарайчиком позади дома.
Лида нехотя вылезла из машины, сладко потянулась и прошептала: «Кайф». Затем обернулась:
Па!
Что?
Я схожу к Лёдзе Петровне. Может, Сенька приехал.
Вещи только свои сначала в комнату отнеси.
Лида торопливо затянула наверх тяжёлую сумку с одеждой и направилась через просеку в соседнюю деревню к знакомой бабуле. С Лёдзей Петровной папа повстречался в тот же день, когда набрёл на хутор. Она была старожилом, всех знала и потому помогла найти рабочих для стройки. А ещё папа покупал у неё творог и сметану. В прошлом году Лёдзя Петровна даже пригласила их с Лидой на свой день рождения. Папу в деревне уважали. Все удивлялись, как он за такой короткий срок смог привести в порядок обветшалый хутор. А ещё папа разрешал пасти в их саду коров и собирать вкусные яблоки, которых осенью было полным-полно. И вообще они быстро сошлись с местными, хотя и сходиться особо было не с кем всего-то семь дворов в деревне.
Пешком до деревни идти минут десять, а на велосипеде и того быстрее. Подходя к дому Лёдзи Петровны, Лида ещё издали приметила два вихрастых чуба, торчащих поверх кустов. Ну конечно! Паша и Томак. Кому же ещё тут быть? Томак и Лида были одногодки, а Павел только перешёл в последний класс. Они каждый год приезжали к бабушке Лёдзе на все каникулы из Баранович. Прошлой осенью мальчишки не раз брали с собой Лиду за грибами и на рыбалку, найдя себе отличный предлог увиливать от работы по хозяйству. При этом они нередко исчезали куда-то по своим делам, заговорщицким шёпотом предупреждая Лиду, что если бабушка будет спрашивать, то они целый день провели с ней. Воровато оглядываясь по сторонам, братья курили. Девочку они не видели. Та незаметно подкралась к Паше с Томаком и выскочила у них прямо перед носом.
Привет! А что это вы тут делаете?
Пашка от неожиданности поперхнулся дымом и закашлялся, а Томак зажал окурок в кулак и тут же отбросил в сторону, с досадой ухватившись за обожжённую ладонь. Лидка расхохоталась. Смущённые братья покраснели и не нашлись что ответить. Девочка переводила задорный взгляд то на одного, то на другого, оценивая произведённый её внезапным появлением эффект. Со времени их последней встречи те успели заметно вытянуться. Особенно Томак, который хоть и был младше Паши, но ростом уже обогнал брата. Его длинная нескладная фигура постоянно пребывала в каком-то беспокойном движении, как будто он вот-вот собирался что-то учудить. Больше всего забот ему доставляли собственные руки. Томак никак не мог найти им места. Он то прятал их в карманы брюк, то вновь доставал и теребил ими свои короткие непослушные волосы, походившие на раскиданную копну соломы. Сейчас он сложил руки за спиной и незаметно потирал место ожога, болезненно морщась при этом. Глаза его также виновато моргали, избегая встречи со взглядом Лиды. В отличие от брата, Павел был всегда собран и никогда не суетился. Даже речь его была плавной и слегка заторможенной. Телосложением он был гораздо плотнее Томака. Издали его вообще легко было принять за взрослого, особенно когда он шагал по дороге своей размеренной шаркающей походкой. Пашка непременно хотел казаться взрослее, чем он был на самом деле. Он уже давно решил, что станет учителем, и чтобы легче было поддерживать авторитет у будущих учеников, вырабатывал в себе привычку держаться при посторонних солидно и с неизменным достоинством.
Надолго приехала? наконец спросил Паша, поняв, что тревога оказалась ложной.
Не знаю пока. Наверное, на всё лето. Бабушка дома?
В огороде копается.
Пошли, я к вам в гости.
Заметив, что оба продолжают смущённо топтаться на месте, Лида улыбнулась и добавила:
Не боись! Не выдам. Мой папа тоже от меня прячется, чтобы покурить. Думает, что я не знаю.
Ободрённые такими вескими доводами, братья успокоились, и вся компания дружно направилась к дому.
Лёдзя Петровна сидела на крыльце и чистила редиску. Заметив Лиду, она отставила миску в сторону и поднялась, опёршись на кривую клюку. Затем, радостно улыбаясь, заковыляла навстречу к девочке. Все в округе говорили, что бабуля колдунья. Когда Лида спросила про неё у папы, тот с улыбкой ответил, что люди от невежества городят всякую чушь. И никакая она не колдунья, а просто знахарка или травница. Хотя после добавил, что может и колдунья. Но только добрая, потому что людям помогает. Она всегда передвигалась, согнувшись в три погибели, и смотрела на окружающих снизу вверх острым, пронизывающим взглядом. В любое время года Лида видела её неизменно укутанной с ног до головы в тёплые вещи. Девочка всегда поражалась, как это ей не жарко летом так наряжаться. Единственный предмет гардероба, который бабушка меняла с приходом весны, был её тёмно-серый махровый платок. С наступлением тёплых деньков она откидывала платок на плечи, а голову укрывала лёгкой хлопчатой косынкой.
Что вы, Лёдзя Петровна! Сидите. Я сама подойду.
Ничога. И гэтак цэлы дзень сяжу. Прывет, мая лапанька. Дауно прыехала?
Только что.
Ну пайшли я цябе пакармлю, бо ты такая худэля.
Лёдзя Петровна отправила мальчиков в погреб за сметаной. Через минуту она уже поставила перед Лидой тарелку с ещё тёплыми тонкими блинчиками и глубокую чугунную сковороду с журчащими в жире шкварками. Лида с удовольствием принялась за еду, по ходу умудряясь рассказывать бабуле последние новости. Девочка, обжигаясь, пальцами выуживала из сковороды ароматные кусочки жареного сала и заворачивала их в блин. Затем макала блин в скрынку со сметаной и отправляла в рот. Ох и вкуснотища. На столе появилась чашка чёрного чая и блюдце с малиновым вареньем. На вопрос Лиды, что у них нового, Лёдзя Петровна обстоятельно отвечала, что всё по-старому. Пашка и Томак школьный год закончили плохо и вообще учиться не хотят. На лето они устроились в колхоз на подработку. Ей уже сложно самой ходить собирать травы. Ноги болят, а внуки помогать не хотят. Может, Лидка как-нибудь подсобит, и Лёдзя Петровна расскажет ей про силу, скрытую в растениях. Потому как в жизни ей это непременно пригодится. Огурцы в этом году ранние и уже поспели, а клубника ещё почти вся зелёная, так как сильно дожди лили. Но всё равно Лида должна пойти на огород и набрать клубники себе и папе. Сеньку привезут только послезавтра, и он сразу придёт к ней в гости. Сенька третий внук Лёдзи Петровны был закадычным Лидкиным дружком. Ему исполнилось всего девять лет, и он хвостиком ходил за Лидой, не оставляя её ни на минуту. И ещё он очень любил играть с ней в куклы. Говорил Сеня мало, почти всё время молчал. Вообще, он был очень тихим и застенчивым ребёнком.