Главное это уметь чётко поставить задачу и потом правильно и сполна с них спросить, эту фразу Ахмед сказал очень серьёзно и почти убил взглядом молодого гарсона, который всего лишь уронил с блюда лимон. Давайте я провожу вас к столику. Какой номер указан в вашем приглашении? О, молодой человек тоже сегодня настоящий красавец! Потрясающе!
Только что подбежавший Севка засиял от услышанного комплимента и, элегантно сунув руку в карман пиджака, гордо зашагал рядом со мной к сто- лику.
Приготовленные для нас согласно номерам в пригласительном билете места были удачно расположены неподалёку от сцены, поэтому происходящее на ней действие обещало прекрасно просматриваться. При этом столик находился на достаточном удалении от звуковых динамиков, так что мы с Севкой не рисковали за эту ночь оглохнуть.
На сцене стояла какая-то музыкальная техника, артистов на ней пока не было. Из динамиков лилась приятная расслабляющая мелодия. В ресторанном зале было тепло. Словом, в гостеприимных стенах нашего отеля ничто не напоминало о сильнейшем циклоне, практически парализовавшем той ночью город, и ничто не обещало омрачить наш новогодний банкет.
Нарядные гости входили непрерывным потоком и постепенно заполняли зал, занимая отведённые для них места. Нашими соседями по столу оказались милейшая пожилая пара из Подмосковья, нежно ворковавшая друг с другом, и двое мужчин-турок. Одному из них на вид можно было дать лет тридцать пять. Он обладал легко узнаваемой военной выправкой и оглядывал зал жёстким, совершенно не праздничным взглядом. Судя по всему, расслабляться эти ребята не умеют даже в выходные.
Второму парню, смешливому и разговорчивому, можно было дать от силы лет двадцать пять. Он сразу же принялся разливать по бокалам напитки, рискуя навлечь страшные менеджерские кары на спешившего к нам со всех ног, но всё же опоздавшего официанта. И только два места напротив нас ещё долго оставались незанятыми.
Ого! Вот нас куда, оказывается, посадили! раздался над ухом уже до боли знакомый голос Виталика.
«Ну конечно, кто же ещё?!» с лёгкой досадой подумала я.
Очень, очень приятно будет встретить Новый год в такой душевной компании. Кому чего налить? Виталик обошёл стол не совсем ровной походкой и уселся на одно из свободных кресел.
А где Валя? тотчас же спросил мой любопытный сын.
Нет, Севка определённо тяготеет теперь к роскошным брюнеткам.
Да кто ж разберёт этих баб? весело ответил Виталик. То выходить уже было собиралась, а то «иди один, выпей пока, я спущусь через полчаса». В общем, друг, не связывайся ты с ними, мой тебе совет.
Севка захихикал, кивнул и принялся жевать профитроль с какой-то зелёной начинкой.
Я грустно стряхнула кусочки начинки с его, по-видимому, уже бывшей праздничной рубашки и подняла взгляд, так как в поле моего бокового зрения что-то интенсивно засверкало.
Столик, стоявший неподалёку от нашего и накрытый в отличие от остальных всего лишь на две персоны, наконец обрёл своих гостей. Бледнокожая брюнетка с ярким сценическим макияжем была одета в узкое переливающееся синее платье со шлейфом. Шлейф был приподнят с одного бока, хитро задрапирован и прикреплён к запястью девушки посредством шнура, состоявшего, казалось, из крупных бриллиантов, так он переливался в свете ярких ресторанных ламп. Меня поразили и мгновенно приковали взгляд губы девушки, накрашенные ярко-синей помадой.
«Похоже, она тоже будет выступать», подумала я.
Но эта мысль не смогла занять меня надолго, потому что Карталь (а это, несомненно, был он), приближавшийся к столику с коньячным бокалом в руке, своим видом ввёл меня в состояние лёгкого оцепенения.
Он был похож сейчас на какое-то инопланетное создание или, скорее, существо, заплутавшее в коридорах пространства-времени. Многослойный костюм, состоявший, казалось, из стальных пластин всех оттенков синего, создавал стойкое ощущение своей причастности к временам и вкусам нашего Петра Великого. Немалую роль в этом играли расшитый блестящими «каменьями» длиннополый кафтан, пышный парик, изящные голубые перчатки и стилизованные под старину феньки, болтавшиеся на поясе. И, конечно, венчавший сие великолепие головной убор, напоминавший известную всем треуголку, правда в данном случае почему-то двухэтажную. Лицо артиста было покрыто голубым гримом и какими-то рисунками. Совершенно точно, орнамент на его лице содержал крупные изображения звёзд, всё же остальное было на расстоянии практически неразличимо.
Севка проследил за моим взглядом и восхищённо ахнул. Я вполне разделяла его эмоции и сама готова была схватиться за видеокамеру. Однако свой телефон я оставила на прикроватной тумбочке.
Пара подмосковных пенсионеров осторожно, но с любопытством разглядывала артиста. Турки, почти одновременно после Севкиного возгласа обернувшиеся в сторону Карталя, быстро утратили, казалось, к нему всякий интерес и дружно отдавали должное закускам.
Виталик, только что самозабвенно предававшийся стенаниям о несносности женской натуры, увидел «бодрумского орла» в его сценическом оперении последним. Разинув рот и, определённо, утратив на мгновение дар речи, мужчина уставился на Карталя. Затем он медленно повернулся и, обращаясь почему-то к мирно жующим туркам, произнёс почти с отчаянием в голосе:
И вот это раскрашенное синее чучело в блестящем халате я должен буду терпеть всю новогоднюю ночь?! Это как же я потом, получается, год-то проведу?!
Турки, очевидно, не понимавшие русского языка и уж точно не обладавшие глубокими познаниями в наших народных приметах, пожали плечами, вежливо улыбнулись (у старшего улыбка, впрочем, скорее напомнила гримасу) и вернулись к своим тарелкам.
Я набью ему морду, почти простонал Виталик.
Зай, остынь уже! Давай лучше праздновать! К столу подошла Валентина в невероятном облегающем комбинезоне шоколадного цвета с полностью открытой спиной.
Её чёрные локоны были тщательно завиты и рассыпаны по покрытым мерцающей пудрой плечам. Севка снова смотрел на неё с нескрываемым восхищением, наблюдавшимся раньше только при виде Деда Мороза с огромным и явно перспективным мешком.
Остальные присутствующие тоже оценили эффектное появление Валентины. Особенно в этом преуспел наш весёлый турецкий сосед, так и замерший с поднесённым к губам бокалом.
В этот момент возникший на сцене ведущий торжественно объявил о начале концертной программы, и вечер потёк непрерывным плавным потоком. Открывал представление бородатый рыжий фокусник с магическими коробами и порхающими белыми голубями. Он так выразительно вращал глазами, а длина его бороды была такой приличной, что мы с Севкой тут же вспомнили нашего родного Карабаса-Барабаса. Затем пара скрипачей в расшитых парчовых жилетах играла чудесную романтичную музыку.
Официанты при этом зажгли свечи, а некоторые пары вышли на танцпол.
Меня, неожиданно прекратив есть, пригласил на танец наш суровый турок с военной выправкой. Я приосанилась и, рассчитывая получить удовольствие если не от танца, то хотя бы от светской беседы, изящно продефилировала на площадку перед сценой. Однако никакой романтики момента я в итоге не ощутила, потому что мой партнёр танцором оказался неважным, к тому же постоянно смотрел куда-то в сторону и даже не пытался общаться. В очередной раз пришлось себе признаться, что все эти военные вообще не моё.
Второй наш турецкий сосед по столу всё это время тоскливо взирал на голую спину Валентины, мирно танцевавшей с Виталиком, и запивал своё горе чем-то подходящим случаю.