Побросав инструменты в сумку, Крымов подбежал к забору, но, поддавшись импульсу, обернулся.
В центре газона, прямо над своей могилой, стоял в лунном свете черный пес и смотрел на него ночного расхитителя гробниц. Глаза призрака светились приглушенно-кровавым огнем, но отчего-то прошло то напряжение, которое чувствовалось во всем, что, так или иначе, было связано с этим зверем. Будто бы он все сделал так, как и следовало. Как этого хотел сам графский доберман. Но прощаться с призраком Арчибальда было рано, это Крымов тоже понял. Он открыл дверь, запер ее снаружи той же отмычкой, послал Яшину СМС: «Я ушел!» и поспешил к своей машине, которую оставил на всякий случай за углом.
5
Привет, Колокольцев, сказал с порога Андрей Крымов заспанному худому коллеге, который открыл ему дверь.
Лицо коллеги было немного одутловатым, под глазами пролегли мешки.
Привет, коль не шутишь. Значит, до утра подождать не мог?
Нет, не мог.
Они только что созвонились, вернее, позвонил Крымов и со всей настойчивостью сказал:
Еду к тебе, Вадим. Без тебя никак.
Ну, если так отвечает Крымов, стало быть, и впрямь припекло, резюмировал хозяин дома. Проходи. Чай будешь?
Нет. Не до чая.
Ладно, сэкономлю пакетик.
Они прошли в гостиную и сели на старый диван, прожженный сигаретами в нескольких местах. Тут же на журнальном столике стояла широкая ограненная стеклянная пепельница, полная окурков. Зажигалка, сигареты. Бокал с остатками пива.
Запущено у тебя, оглядевшись, констатировал гость.
Да, как и вся моя жизнь. После того как Нинка ушла искать счастье на сторону, все покатилось и полетело.
Бывает, понимающе кивнул Крымов.
Так что у тебя, частный сыщик?
Пуля.
Начало хорошее, заинтригованно усмехнулся криминалист Колокольцев. По-нашему, по-ментовски.
И несколько фотографий. Пистолеты.
Еще лучше. Давай показывай.
Крымов вытащил пулю в полиэтиленовом мешочке и айфон, кивнул:
Ты смотри пока, только оботри вначале, она из могилы, и стал искать в телефоне фотографии.
Круто. Хоть не заразная?
Я же не эпидемиолог, откуда мне знать?
Тоже верно.
Колокольцев вытащил пулю, отправился в ванную, там хорошенько промыл и почистил ее, вернулся, обтирая улику тряпкой.
Подбросил на ладони:
Антиквариат, как я погляжу. Дуэльная?
Пролежала под землей приблизительно сто двадцать лет, застряла в грудной кости здоровенного добермана.
Ух ты. И где этот пес поймал пулю?
В доме своего хозяина.
Колокольцев вновь повалился на диван. Вышиб из пачки сигарету, зацепил губами, щелкнул зажигалкой, прикурил.
Несчастный случай?
Если бы.
Так что случилось?
А вот это мне и нужно выяснить. Кровь из носу. Ты спец по маркам оружия, по всем нюансам, я в этом вопросе тебе и в подметки не сгожусь. От какого ствола эта пуля?
Надо подумать.
Думай.
Сейчас, кивнул Колокольцев. Загоняешь ты меня.
Оставив сигарету на краю пепельницы, он поднялся, принес электронные ювелирные весы и плюхнулся вновь.
Тут нужна точность до миллиграмма.
Охотно верю.
Зажав сигарету в зубах, Колокольцев положил пулю на весы. Цифры забегали и остановились на 20 граммах.
И что это значит?
Это значит, что пуля тяжелая.
У графа Оводова было три револьвера: «Лефоше» Вот фотографии. Андрей протянул ему телефон с фотографиями.
Нет, выпуская дым, отрицательно покачал головой Колокольцев. Изящный револьвер, его пуля куда легче.
«Наган». Следующая фотка.
Тяжелее, чем «Лефоше», но тоже нет.
Первые два представлены в коллекции. Третий итальянский револьвер «Бодео» образца 1889 года, только упомянут в архивах, так называемая «солдатская модель»
Да-да, без защитной скобы на спусковом крючке. Еще одна изысканная вещь, пусть даже созданная для руки солдата. Калибр десять целых и тридцать пять сотых миллиметра. Знаю, но и его пуля весит не более пятнадцати граммов. Калибр у твоей пули куда больше всех трех перечисленных. Это видно обычным глазом: тут почти что двенадцать миллиметров.
Так от чего она? От какого оружия?
Есть один старый добрый револьвер, для которого эта пуля подошла бы на сто процентов. Но что он делал в России?
И что это за револьвер?
Колокольцев усмехнулся:
Знаменитый на весь мир кольт «Миротворец».
Любимое оружие ковбоев Дикого Запада?
Он самый. Страшный пистолет. Для своего времени, конечно. Сорок пятый калибр, «Лонг кольт», как его называли, «Длинный кольт» армейский револьвер 1873 года выпуска. Конечно, «Магнум‐44» будет куда сильнее, но это спустя полвека. Даю девять против одного, Крымов, что твоя пуля от «Миротворца». И по времени сходится идеально.
Но за графом такого оружия не числилось.
Думай, ищи.
Был еще молодой граф.
Звучит романтично.
Поверь мне, не очень.
А женщина была в твоей истории? вопросительно поднял брови криминалист. Только честно?
Андрей Крымов с горечью усмехнулся:
Была, и очень красивая, между прочим.
Так и знал. «Шерше ля фам дон лю крим», усмехнулся криминалист. «Ищите женщину в преступлении».
Тебе надо над прононсом поработать.
И так сойдет. Что с ней случилось?
Ее убили. Тогда же, когда застрелили и собаку.
Жалко.
Очень жалко. Она этого не заслужила.
Расскажешь эту историю?
Непременно, когда все узнаю. Крымов поднялся. Спасибо тебе, Вадим.
Колокольцев потушил окурок, пожал товарищу руку.
И пузырь не забудь для рассказа.
Даю слово. Хотя
Что?
Пил бы ты поменьше, Колокольцев.
Не учи жить, Крымов.
Они попрощались. Спускаясь по лестнице, Андрей сделал еще один поздний звонок.
Алло, Яшин
Здесь такие не живут, ответил его недавний переговорщик. Вы ошиблись, гражданин.
Мне завтра нужна твоя помощь, Костя. Выручишь? Выходной же.
Ну конечно, товарищ капитан, зевнули на том конце связи. Кого я теперь должен заговорить?
Сможешь скататься со мной в Елесеево?
Куда?
Андрей вышел из подъезда в холодную осеннюю ночь, остановился на крыльце.
Это на границе с Симбирской губернией. Село такое старинное. Очень надо. По тому же делу.
Сколько ехать?
Два часа.
Кто за рулем?
Я, конечно.
Очень-очень надо?
Позарез. И «корочки» твои могут пригодиться.
А-а, вон в чем все дело! Ладно, скатаемся.
Дома Крымов вновь обратился к интернету. Листал и листал страницы, считывал заголовки. Наконец нашел то, что искал. История кругосветного путешествия фрегата «Королева Виктория» неожиданно преподнесла ему подарок в виде воспоминаний младшего помощника капитана Сэмюэля Страйка. Они были записаны спустя много лет после легендарного путешествия и начинались со сборов в Англии, в порту Ливерпуля. Не таким уж великим лингвистом был Андрей Крымов: текст шел на английском языке, приходилось выделять его блоками и забрасывать в переводчик.
Но эти строки зацепили его сразу:
«Я никогда не доверял старпому, с самого первого дня, как только увидел его на борту корабля и заговорил с ним. У него был легкий акцент, грубоватый, еще тогда я подумал, что он не англичанин, а выходец с континента, может быть, голландец или даже немец. На мой вопрос, откуда его корни, он ответил смешком. Я понял: это не мое дело»
Фрегат переплыл Ла-Манш и проследовал вдоль побережья Европы. Далее был Гибралтар, затем западное побережье Африки. Все началось у мыса Доброй Надежды. Сэмюэль Страйк описывал путешествие во всех подробностях, приходилось читать или просматривать все переводные блоки. Образ старпома, настоящего морского волка, из числа сорвиголов, которого обожали матросы и побаивалась остальная команда, опасался даже сам капитан, проявлялся все сильнее и ярче. Высокомерный, презиравший всех, не боявшийся смерти, готовый бросить вызов любой опасности
«Он не чурался дружбой с матросами, хотя явно был аристократом, продолжал вспоминать о нем Сэмюэль Страйк. Так ведут себя изгои, отверженные, от которых отказался их класс. А еще Пол Гадфлай умел пить, и много, в эти часы он рассказывал грязные истории. Они были связаны с карточными играми и женщинами, которым Гадфлай, как мне показалось, упорно мстил за разбитую любовь»