Мастер, я не сомневаюсь в твоих словах, но не могу поверить в то, что ты сказал. Он и человечность? По-моему, они несовместимы.
Он не всегда был таким, сынок. Когда-то и у него был учитель, которого он до сих пор помнит. Он стал тем, что мы знаем, в силу обстоятельств. В жизни бывает так, что ты должен или выжить, или умереть.
Это я знаю, глухо ответил мальчик.
Не забивай себе голову, малыш. Главное, что он на нашей стороне. Остальное неважно, растрепал механик непокорные вихры мальчика.
Может быть, ты и прав, задумчиво проговорил монах. Но в любом случае мне хотелось бы побольше узнать о нём.
Это невозможно. Он умеет хранить свои тайны.
В этом я уже убедился, кивнул монах.
Убедившись, что всё в порядке и банда уехала, механик отправился в мастерскую, позвав за собой Ли. Монах ушёл в дом, решив потихоньку приготовить ужин и навести порядок. Все занялись своими делами.
С появлением Ли старый механик словно обрёл второе дыхание. Работа спорилась, и вскоре новый двигатель был установлен на машину. Оставалось только испытать его на ходу. Это они решили оставить на завтра и, закрыв мастерскую, отправились в дом.
Старый монах уже успел приготовить ужин и накрыть на стол. Помывшись и приведя себя в порядок, они уселись за стол и, дождавшись, когда монах прочтёт молитву, принялись за еду.
Проголодавшийся за день мальчик с удовольствием уплетал стряпню монаха. Одобрительно посмотрев на него, механик поднялся и, заглянув в кастрюлю, не задумываясь подкинул мальчику добавки. Удивлённо вскинув глаза, Ли посмотрел на механика. В своей короткой жизни он привык есть то, что дают, и столько, сколько придётся. Ни просить, ни жаловаться он не привык.
Ешь, сынок. Тебе нужно расти, ласково проговорил монах.
Это верно. Придётся тебя немного подкормить, а то кожа да кости, усмехнулся механик.
Спасибо, учитель, тихо проговорил мальчик, глядя на механика.
Это тихое «учитель» всколыхнуло в душе старика странную волну нежности к этому потерянному зверёнышу, волею судьбы попавшему в хорошие руки. Старый механик вспомнил своего погибшего сына и, усевшись на место, проворчал:
Твой учитель он. А я просто механик.
Но ты учишь меня. Значит, ты учитель, упрямо ответил Ли.
Старик не был готов к такой чёткой формулировке своих отношений с мальчиком. Поэтому, немного подумав, тряхнул головой и, рассмеявшись, согласился:
Учу. Похоже, ты меня переспорил.
Монах, смотревший на них с доброй улыбкой, перевёл взгляд на механика и подытожил:
Так сложилось, что мы все и учителя, и ученики одновременно.
Почему? насторожился Ли.
Ты учишься у нас. А мы у тебя.
Ну, я это понятно. Но чему я могу научить вас?
Многому.
Например? не сдавался мальчик.
Свежему взгляду на определённые вещи, непосредственности. Многому.
Странно. Я не думал об этом.
Всё верно. Ты и не должен задумываться о таких вещах. Ты познаёшь мир. Познаёшь новое.
Вспомни, малыш. Ведь это ты нашёл тот испорченный шатун, улыбнулся механик.
Всё, всё, сдаюсь, в притворном испуге поднял руки мальчик.
Старики дружно рассмеялись.
* * *
Дни летели за днями. Ли не замечал их стремительного бега, увлечённо познавая новую для себя науку. Он уже уверенно собирал двигатели, регулировал и проверял потребление топлива, помогал устанавливать их на рамы. Всё это заставляло его с новой силой осознать всю мощь и величие исчезнувшей цивилизации.
Очень скоро старый механик стал замечать, что подросток то и дело о чём-то задумывается. Это выглядело бы забавным, если бы он не знал своего ученика. Тот определённо вынашивал какую-то идею.
Не выдержав, механик напрямик спросил:
Ты что задумал, зверёныш?
Это прозвище частенько звучало в адрес Ли, но произносилось с такой долей тепла, что парень не обижался.
Я мечтаю сделать такую машину, которая могла бы домчать нас с мастером до обители очень быстро. Чтобы она не боялась зыбучки, пылевой бури, камней
Такая машина была, подумав, ответил механик. Она называлась «вседорожник». Нагрузка была распределена так, что вращались колёса, на которые приходился упор. Днище было плоское и герметичное. Она могла плавать. Правда, скорость зависела от мощности двигателя. А во всех других отношениях это то, о чём ты мечтаешь.
А ты знаешь, как сделать такую подвеску?
Нет. Но я догадываюсь, где её можно поискать.
Где?
Этого я тебе не скажу. Там слишком опасно.
Учитель! Ну пожалуйста!
Нет. Лучше подумай о раме и двигателе. Подвеской я займусь сам, оборвал механик просьбу ученика. Ты хочешь бросить учёбу? подумав, спросил он.
Нет, учитель. Я хочу помочь мастеру попасть туда, куда он мечтал. А потом я вернулся бы сюда.
Зачем?
Я ещё слишком мало знаю. А кроме того, кроме мастера и тебя, у меня никого больше нет. Я сирота.
Это я помню, проворчал старик, отвернувшись, чтобы скрыть довольную улыбку.
Ему тяжело было подумать, что мальчик хочет уйти. За эти несколько месяцев он успел привязаться к этому сообразительному сорванцу. Ему очень хотелось оставить его рядом с собой, сделав со временем своим преемником.
Старому механику было что завещать. Он недаром поселился в этих местах. Все его богатства это знание местоположений старых армейских складов. Война и время пощадили это место, занеся его песком. Именно для этого и требовались рабы: они раскопали проходы к ангарам и ёмкостям с топливом.
Но не всё было так просто. Эту территорию облюбовали гремучие скорпионы огромные мутанты размером со взрослого быка. Их клешни легко перекусывали пополам человека именно так и погибла основная масса рабов.
Бороться с этими тварями было чрезвычайно тяжело. Хитиновая броня под воздействием радиации превратилась в мощный панцирь, который можно было пробить только из тяжёлого оружия. Пистолетная пуля просто отскакивала от неё. Лучше всего было использовать автоматическое оружие. Скорпионы были слепы, но обладали чувствительными тепловыми сенсорами и очень нежным слухом. Громкий звук заставлял их терять ориентацию. Охотились эти твари по ночам или в темноте. Днём из нор их могли выгнать только голод или присутствие рядом добычи.
Старик как мог пытался спасти рабов, но обращаться с пулемётом умел только он. Сами рабы боялись даже подойти к оружию. Завидев скорпиона, они просто падали на колени и начинали завывать от страха. Такое поведение не могло не вызывать презрения. Но они жили рабами и умирали ими.
Немногих оставшихся механик хотел освободить, но они просто не знали, что делать со своей свободой. Привыкшие, что за них думают, худо-бедно кормят, они не умели позаботиться о себе самостоятельно. Они умели только выполнять работу, которая была им поручена. В итоге, махнув рукой на все благие намерения, механик продал их волкам, не заботясь об их дальнейшей судьбе.
Именно поэтому он и не сказал Ли, где можно найти подвеску для машины его мечты. Он не был уверен, что там есть подобное и не хотел рисковать. Дальнейшие размышления навели его на мысль, что мальчика пора научить владеть стрелковым оружием, о чём он и поведал старому монаху за ужином.
Отослав Ли спать, они долго обсуждали все за и против, так и не придя к однозначному решению. Проспорив почти до рассвета, старики улеглись спать, недовольные друг другом. Это была их первая серьёзная размолвка с начала совместного проживания.
Утром Ли, вскочив, как всегда, раньше всех, отправился на тренировку. Старый механик, приготовив на скорую руку завтрак, собирался уже уйти в мастерскую, когда вдруг сообразил, что из комнаты монаха не раздаётся ни звука.
Быстро войдя в комнату, он негромко окликнул старика. В ответ раздался тихий стон. Присев на край кровати, механик взял старика за руку.