Что с тобой, старина?
Кажется, я подошёл к самому краю, друг.
Брось, старина. Отдохнёшь, и всё будет нормально.
Боюсь, что нет. Этого уже не исправишь. Я давно готов к этому, жаль только, что не успел передать мальчику все свои знания. Подай, пожалуйста, мою сумку.
Механик быстро оглянулся, высматривая требуемое.
Под кроватью, подсказал монах.
Достав сумку, механик отдал её монаху. Осторожно отбросив кожаный клапан, старик достал свёрнутые в рулон бумаги и, протянув их механику, тихо проговорил:
Отдай это ему. Здесь карта и описание, того, что лежит в отмеченных точках. Это поможет ему прожить без особых проблем. У меня была мечта возродить наш орден. Я старался привить ему все качества, присущие монаху. Но я не успел. Теперь всё в твоих руках. И ещё. Вчера, ты был абсолютно прав. Научи его стрелять. Добро должно уметь защитить себя.
Обязательно, старина. Но вот это всё ты отдашь ему сам, выразительно покачал рулоном механик. Заодно и покажешь, что к чему.
Быстро встав, старик вышел на улицу. Ли ещё разминался. Подойдя к мальчику, старик положил ему руку на плечо.
Пойдём. Он зовёт тебя.
Что с ним?
Его время пришло. Не тяни.
Судорожно сглотнув, Ли сорвался с места и бегом кинулся к дому. Влетев в комнату, он с размаху упал на колени перед кроватью и, схватив старика за руку, воскликнул:
Мастер, пожалуйста! Не торопись уходить!
Подожди кричать, сынок. У нас ещё есть немного времени. Теперь послушай меня. Эти бумаги всё, что осталось от некогда огромной библиотеки. Я последний, кто знает, где спрятаны книги. Возможно, ты встретишь кого-то из учеников, тоже ищущих эти книги. Постарайся договориться с ними, но это не главное. Главное в том, что я не успел передать тебе самое важное.
Моей голубой мечтой было возрождение обители. Найдя тебя, я решил, что это дар богов. Я постарался привить тебе все качества монаха. Но моё время пришло. Ничто не даётся даром. Я старался нести людям слово богов, но, наверное, я плохо умею убеждать. Не мне судить об этом. Эта карта всё, что я могу тебе передать. Пусть то, что ты там найдёшь, принесёт тебе пользу и поможет выжить в этом мире.
Когда я уйду, внимательно прочти книгу. Она лежит в сумке. Постарайся, чтобы она не попала в плохие руки. Если что-то будет непонятно, не спеши, просто подумай. А теперь посиди тихо. Это будет моя последняя молитва. Я почти на пороге.
Старик ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Ли сжал руку старика, пытаясь что-то возразить, но монах удержал его, чуть сжав ладонь. Мальчик покорно замолчал.
Старый механик, стоявший в дверях, осторожно шагнул к кровати и, присев, тихо проговорил:
Прости, если что не так, старина. Не беспокойся за него.
Монах кивнул и тихо ответил:
Я знаю. Нас привели сюда боги. Они послали нам обоим утешение на старости лет в виде этого ребёнка. У нас обоих были потери в жизни, а он восполнил пустоту. Мой орден не дозволяет называть своё настоящее имя, только в особых случаях. Но вы самые близкие для меня люди. Я хочу, чтобы вы знали, кто я. Родители назвали меня Томом.
Голос старика срывался. Дыхание участилось. Сделав им обоим знак помолчать, он глубоко вздохнул и медленно сложил руки в молитвенном жесте.
Великие боги! Примите душу адепта вашего, позвольте ему прикоснуться к великой реке, судите его по делам его, а не по глупым помыслам, ибо человек есть сосуд греховный. Свершите суд справедливый в милосердии вашем. Аминь!
Аминь! хором повторили остальные.
Руки старика упали, и с последним словом отлетел его последний вздох. Лицо монаха стало удивительно спокойным и одухотворённым, а глаза так и остались открытыми, словно он продолжал смотреть на своего приёмыша.
Сдерживая слёзы, мальчик медленно поднялся и осторожно закрыл глаза покойному. Потом, сложив ему руки, он отступил и, поклонившись, проговорил:
Спасибо тебе, мастер. Спасибо за всё. За спасённую жизнь, за науку, за заботу, за последний дар. Спасибо. Наверное, я был плохим учеником, потому боги и забрали тебя так быстро. Мастер
Голос мальчика сорвался, и, не сумев справиться с собой, он заплакал.
Прижав его лохматую голову к плечу, старый механик замер, чувствуя, как слёзы стекают по щекам. Он и сам успел привязаться к этому удивительному человеку. Его терпение, доброжелательность, умение слушать и понимать вызывали неподдельное уважение.
Тихо поглаживая мальчика по плечу, механик хрипло проговорил:
Плачь, малыш. Это не грех. Такого человека нельзя не оплакивать. Плачь. И я поплачу вместе с тобой. Он действительно был святым. Благодаря ему у меня появился ты. Я мечтал, молился, чтобы боги послали мне толкового ученика. Он привёл тебя. Спасибо тебе, мастер!
Осторожно отстранив мальчика, старый механик подошёл к кровати и медленно, тожественно поклонился, отдавая дань уважения и благодарности человеку, случайно воплотившему в жизнь его мечту.
Выпрямившись, он помолчал несколько минут, а затем, повернувшись к Ли, тихо произнёс:
Нужно похоронить его, пока не жарко. Если знаешь, как принято хоронить монахов, скажи.
Костёр. Огонь очищает всё. Но нужен ещё саван.
Это не проблема. Иди готовь дрова. Я найду полотно.
Кивнув, Ли вышел. Старик направился в свою комнату. Вытянув из-под кровати сундук, он откинул крышку и, присев на край, принялся задумчиво перебирать вещи. Достав с самого низа большой кусок полотна, он отложил его и задумался, глядя на фотографию, прикреплённую к крышке с внутренней стороны.
Видишь, как всё сложилось, Салли? Надеюсь, ты поймёшь меня. Ты всегда говорила, что я не умею экономить, всё раздаю друзьям. Ты была права. Вот и в этот раз я хочу разделить с моим другом последнее одеяние. Но ты всё видела сама. Ты не осудишь меня.
Развернув полотно, старик разорвал его пополам и, сложив одну половину, убрал её в сундук.
Вернувшись в комнату покойного, он долго стоял перед телом, не решаясь нарушить его покой. Потом, присев на край кровати, старик осторожно погладил холодеющую руку и хрипло проговорил:
Вот видишь, старина, боги умеют заставить вернуть долги. Вот только малая часть его, качнул он сложенное на руке полотно. Ты поделился со мной учеником, а я с тобой тем, что станет нашим последним одеянием. Спасибо тебе, старина Том. Ты смог вернуть мне надежду. Теперь мои знания не пропадут. И, кто знает, может быть, он сможет исполнить то, о чём мечтал ты?
Осторожно, словно боясь причинить монаху боль, он укутал тело в саван и вышел на улицу. Ли уже успел сложить большую поленницу из кривых, словно перекрученные канаты, поленьев. Достав канистру бензина, он осторожно плеснул немного на дрова и хотел убрать оставшееся, но старик остановил его.
Вылей всё. Пусть горит. Для него не жалко.
Кивнув, Ли вылил весь бензин. Вдвоём они попытались вынести тело на улицу вместе с кроватью, но узкие двери сильно мешали. Пока механик с мальчиком мрачно раздумывали, как лучше поступить, в пустыне показался шлейф пыли, быстро приближавшийся к ним.
Вездеход вожака подлетел к поленнице и, резко затормозив, заглох. Легко выпрыгнув на песок, вожак с ухмылкой шагнул к механику, но, разглядев поленницу, резко насторожился.
Что случилось?
Монах ушёл от нас, глухо ответил механик.
Когда?
Уже час.
Так вот почему меня сюда потянуло. Он позвал меня, тихо пророкотал вожак. Что нужно сделать? спросил он, глядя на мальчика. Я помогу.
В двух словах механик объяснил ему проблему. Вожак нашёл решение в своём стиле. Подняв тело на руки, он вынес его на улицу и держал, пока механик с учеником устанавливали кровать на поленнице. Потом, осторожно уложив тело на место, вожак медленно отступил.
Ли вынес из мастерской факел и, посмотрев на стоящих, медленно поднёс его к тлеющим в печке углям. Пропитанная бензином ткань вспыхнула. Мальчик подошёл к костру. Рука, сжимавшая факел, задрожала.