Глаза Ли расширились, а потом он их спрятал, опустив голову. В три шага телохранитель подошел ко мне и перерезал веревки.
Просыпаясь, я улыбалась. И сжимала в руке драгоценную шпильку, с которой практически с первых дней не расставалась во сне. В комнате горел светильник, и в его лучах шпилька как-то празднично искрилась.
Ли сидел на кровати рядом со мной и смотрел на меня по-прежнему дико. Одна его рука сжимала шуршащий свиток с иероглифами, которые слабо светились, вторая лежала на моей груди. Впалой мужской груди принца.
Я прекрасно понимала, что шансов у меня немного, но сдаваться не собиралась, о чем тут же сообщила Ли:
Я не дам себя убить.
И прижала шпильку к его шее.
Ли мог легко со мной справиться: выбил бы шпильку, выкрутил бы руку. Он не был безоружен, кинжал и меч висели у него за поясом. Я заглянула телохранителю в глаза, но он словно ничего не замечал, острую шпильку у своего горла в том числе. Лишь обалдело смотрел на меня, тяжело дыша, и не двигался.
Это грозило затянуться, и я прикрикнула, оттолкнув его от себя:
Ну!
Ли покорно упал на кровать, наконец посмотрел на шпильку, которую я по-прежнему прижимала к его шее, а потом заглянул мне в глаза. И снова завис.
Ты донесешь на меня императору? хриплым от волнения голосом спросила я.
Невозможно, невпопад пробормотал Ли, не сводя с меня взгляда.
Я, конечно, была с ним согласна: женщина в теле мужчины ненормально даже для этого чокнутого мира. Но у меня был более насущный вопрос, который стоило решить здесь и сейчас.
Ли! Я хлопнула в ладоши.
Только тогда телохранитель наконец опомнился, взгляд стал осмысленным, и Ли пробормотал:
А? Г-господин
Не знаю как, но ты ведь все видел, вздохнула я и с улыбкой добавила: «Госпожа» будет точнее.
Вид Ли снова стал жалким, словно это я его раскрыла, а не он меня.
Так ты донесешь на меня императору? прямо спросила я снова.
Ли растерянно моргнул и ответил:
Нет, что вы, конечно, нет
Продашь меня кому-нибудь другому?
Ли снова моргнул и зажмурился, а потом глухо сказал:
Я клялся вам. Я служу вам Госпожа.
Да, я сама во сне напомнила ему про клятву, но вдруг там Ли повиновался, не подумав? Я была убедительна, вот и все. Полагаться на что-то эфемерное вроде клятвы совершенно не хотелось, но Что мне оставалось?
Ли, будто прочитав мои мысли, повторил ровно тот же трюк, что и пару дней назад: скатился с кровати, вытащил меч, сунув его мне, а сам встал на колени и склонился к моим ногам так, что шея оказалась открыта. И твердо произнес:
Моя жизнь в ваших руках.
Я смотрела на него, понимая, что выход он предлагает правильный: когда секрет знают двое, это уже не секрет. Ли могут пытать, и тогда он все расскажет, ему могут предложить что-нибудь ценное, и он меня продаст. Да мало ли, что может произойти!
Но я неотрывно смотрела на его открытую, беззащитную шею и понимала, что меч поднять не смогу и отдать приказ, чтобы это сделал кто-нибудь из слуг, тоже.
Пауза затягивалась.
Не зови меня госпожой. Пожалуйста, встань, попросила я.
Он лишь коротко взглянул на меня, но не поднялся.
Я не хочу умирать, тихо добавила я и протянула ему меч.
Ли кивнул, а потом повторил так, словно это что-то меняло:
Я служу вам.
На самом деле и правда меняло: здесь к клятвам относятся серьезно, тогда я просто еще не понимала насколько.
На моих запястьях и щиколотках после сна остались следы, как от веревок. Ли обрабатывал их какой-то зеленой мазью, которая безбожно щипала и пахла тиной, и мы оба молчали. Я ждала, когда он начнет спрашивать должны же у него быть вопросы! но страшно мне больше не было, хоть я и не верила какой-то там клятве, тем более клятве человека, однажды меня предавшего. Нет, страха не было. Ничего не было. Я ничего не чувствовала, только смертельную усталость.