Кое-как Шуи добился своего, и я встала. Больная, невыспавшаяся и разбитая. Я долго осматривалась и никак не могла поверить, что этот сон, бред или посмертие продолжается. Почему я до сих пор не помню, кто я настоящая я? Где настоящий принц?
Даже тело ощущалось по-другому, оно и двигалось как-то иначе плавно, если я не задумывалась, и рывками, как сломанный механизм, стоило мне начать себя контролировать. Я пыталась с ним разобраться: внимательно рассматривала новые руки, ноги, поворачивала шею, даже согнулась пару раз туда-сюда, чем вызвала недоуменные взгляды женщин-слуг. Кто вообще приставил к принцу служить хорошеньких женщин?!
Еще одна прелесть жизни наследного принца он никогда не оставался один. Даже в уборной. Кошмар!
А местное купание оказалось для меня не меньшим кошмаром. Я сидела в белесой воде и медленно умирала, судя по тому, как часто-часто билось сердце, а грудь словно тисками сдавило. Но я все равно сидела. И задавалась вопросами: сколько еще нужно так мучиться? Сколько вообще купается принц?
Все, хватит! Чертово сердце! Как можно жить с таким в двадцать пять? Что это: врожденный порок или Его Высочество себя довел?
Старательно себя контролируя, а потому неуклюже и порывисто, я повернулась, приподнимаясь, и чуть не столкнулась лбом с Шуи.
Ваше Высочество? Показалось, будто его голос дрогнул. Что-то случилось?
Я выпрямилась и забралась на бортик. Чертова подводная ступенька, опять о нее стукнулась! Шуи так и стоял в наклоне.
Одна из служанок, старательно глядя в землю, поспешила ко мне с полотенцем. Запоздало догадавшись, я подняла руки, позволив проворной служанке меня обтереть. После горячей ванны снова хотелось умереть. Болело сердце, раскалывалась голова как принц вообще жил с таким здоровьем? Врачей тут, что ли, нет? Или нездоровье принца тайна?
Вдруг в бассейн что-то с плеском упало. Краем глаза я заметила, как Шуи попытался это схватить, но, встретившись со мной взглядом, выпрямился и замер.
Вода в бассейне вскипела, покраснела, пошла синей пеной.
Я молча смотрела на это представление, стараясь не показывать удивления. Вдруг здесь это нормально? Только вот служанка, вытиравшая меня, замешкалась и открыла от изумления рот. И другие слуги, стоявшие почетным караулом у дорожки, испуганно смотрели на бассейн.
Я снова взглянула на Шуи. Он уставился в пол, но я все смотрела и смотрела, пока меня одевали.
Наконец Шуи отмер.
Простите, господин, сказал он, склонив голову. Этот слуга забыл добавить ароматное масло в вашу воду.
Я бы решила, что так и есть, если бы не служанки, которые странно переглянулись, услышав ответ Шуи. Может, ему за это полагается наказание?
А зачем тогда Шуи попытался это масло схватить? Чтобы на следующий раз осталось? Судя по роскошной обстановке, принц не бедствовал, можно было не экономить на ароматном масле.
Слуга достоин наказания за небрежность, добавил Шуи. Наверняка ему казалось, что он произнес фразу смиренно, но мне слышалась все та же ненависть.
Дождавшись, пока на меня набросят верхнюю накидку, я высвободилась из рук служанок и направилась мимо Шуи к бассейну.
Вода по-прежнему пузырилась и все еще пахла тухлыми яйцами. Какое-то странное ароматное масло без аромата.
Вокруг не оказалось ни веток, ни палых листьев, поэтому пришлось импровизировать.
Я с трудом развязала узкий белый пояс, которым служанки подвязали мне накидку, и, не обращая внимания на косые взгляды и обомлевшего Шуи, макнула один край в воду. Пояс зашипел и обуглился, будто его раскаленным утюгом прижгли.
Ничего себе ароматное масло! вырвалось у меня.
Мне показалось, во взгляде Шуи мелькнуло отчаяние, но он тут же закрыл глаза и ткнулся лбом в каменные плиты дорожки, ведущей к бассейну, а потом выдохнул:
Слуга молит о смерти.
От неожиданности я выронила пояс, и он тут же растворился в воде. Пены стало больше. Что за убойный состав был в том флаконе? Серная кислота? Или что-то посильнее?
«А чему я, собственно, удивляюсь? подумала я. Знала же, что принца пытались убить. Император вчера говорил про покушение. Но чтобы так Это жуткая смерть».
От понимания, в какой опасности я оказалась, затряслись руки и колени, хорошо, что ноги под одеждами и так не видно, а руки я спрятала за спиной.
Шуи сжался, когда я подошла. Он же с самого начала собирался меня убить, и держать его при себе опасно. Покушался на принца один раз, не получилось попытается снова. Но я смотрела на слугу, сжавшегося у моих ног, и не могла послать его на смерть.
Вставай, отступив, сказала я. Чуть не добавила «пожалуйста», но вовремя спохватилась. Ясно же, что принц со слугами не церемонился.
Шуи повиновался и посмотрел на меня, облив такой ненавистью, аж мурашки побежали! Глядя ему в глаза, чувствуя исходящую от слуги ненависть, я как могла мягко попросила:
Больше не приноси это масло. Оно мне не нравится.
Шуи оцепенел. Служанки тоже. Я улыбнулась, но это не помогло. Все словно чего-то ждали.
Я тоже ждала. В животе вдруг заурчало от голода, и, не выдержав, я громко спросила:
А завтрак когда? Я есть хочу.
Все наконец-то ожили, словно по щелчку пальцев. Шустро задвигались, как марионетки под рукой кукловода. Шуи повернулся к служанкам, подал какой-то условный знак, и половина из них продолжила меня одевать, а остальные поспешили в покои принца.
Господин, последует ли наказание? снова обратился ко мне Шуи.
Я ответила не сразу, пытаясь сосчитать количество накидок, в которые меня заворачивали. Сколько же их, пять? Семь?
Какое наказание? За то, что ты забыл про масло? Оно все равно мне не понравилось.
Видали? Я уже образцовый принц! Даже голос сделала ровным вроде как ничего и не случилось.
Шуи, кажется, подумал, что принц идиот.
Господин, вам не нравится цвет накидки? с поклоном уточнил слуга какое-то время спустя. Все накидки были шелковыми, в основном белыми, только верхняя оказалась ярко-зеленой, расшитой золотыми птицами. Да так искусно было вышито, что эти птицы завораживали, ярко вспыхивали и переливались на солнце, просто глаз не отвести.
А? опомнилась я. Нет Все хорошо
Наконец меня отвели обратно в покои, где заставили наблюдать, как мне подготавливали столик для еды, такой низкий, словно скамейка для ног. И как на него выставляли и саму еду много незнакомых блюд, на вид и на запах изысканных. Меня же в это время причесывали. Шевелюра у принца что надо! Каким-то образом служанки умудрились собрать мои волосы в пучок на затылке, закрепив заколками вроде невидимок, а сверху водрузили шапочку с длинным лепестком из ткани. Этот лепесток стоял торчком и слегка покачивался, когда я двигалась, и смотрелся очень смешно. Я еле удержалась, чтобы его не пощупать.
Вы прекрасны, господин! дружно выдохнули служанки, голос в голос, словно не раз репетировали.
Спасибо, пробормотала я. Это, видимо, тоже было неправильно, потому что на меня опять искоса посмотрели с недоумением.
Меня наконец усадили за столик на тонкую подушку со спинкой, вроде стула, но без ножек и подлокотников. Я попыталась усесться по-турецки, но это почему-то оказалось неудобно. Принц, наверное, так не сидел. А вот на коленях легко. У настоящей меня точно бы затекли ноги от такой позы, но тело принца приняло ее привычно и просто. Похоже, на коленях тут сидели часто.
Еда мне совершенно не понравилась. Она только с виду казалась разной, а по сути все блюда состояли из трех ингредиентов: вареного риса, тушеных овощей и чего-то странного не то недоваренного желтка, не то плавленого сыра. Я тыкала в это нечто палочками особенно недоверчиво, старясь при этом не думать, иначе палочки из рук вываливались. Так уже было трижды. И каждый раз служанки так вздрагивали, словно я их била.