Впрочем, в следующий момент она насмешливо припечатала:
Зануда!
И исчезла. Вместе с его спальником.
***
Тристан сделал глубокий вдох, точно собирался нырять с головой в омут, а затем шагнул через порог исповедальни и преклонил колено перед наставником. Прохлада Светлой обители, обычно успокаивающая паладина, сейчас казалась ему едва ли не ледяными оковами Вечнозимья кои наверняка теперь ему суждены за срамные мысли, посещавшие его едва ли не до самого порога храма. Даже святые на фресках будто бы утратили возвышенную отрешенность и смотрели на него с неодобрением.
Тристан опустил голову, и его коснулось невесомое тепло благословения. Наставник Арман даже поднялся с резного белого кресла, дабы осенить своего любимого ученика священным кругом. Тристан стиснул зубы. Ох, если бы учитель только знал!..
Говори, дитя моё, произнес наставник отечески мягким голосом. Не нужно никакой магии, чтобы понять: тебя что-то мучит и тревожит. А между тем, судя по присланным из Бройвинга бумагам, с тамошней нечистью покончено раз и навсегда.
Тристан проглотил вставший в горле комок. Ох, что-то скажет теперь минейр наставник, когда узнает, с чем ему всему Светлому Ордену! предстоит иметь дело?
Я я прошу, простите мне мои прегрешения, светлый Арман, пробормотал паладин, всё ещё не поднимая головы.
В чём ты согрешил, дитя? охотно отозвался наставник.
Помолчав мгновение и собравшись с мыслями, Тристан собрал волю в кулак и проговорил:
Два светлых брата пали жертвой нечисти. А я он замер, чувствуя, как сжимается горло, на пару мгновений прикрыл глаза, но стало только хуже: роящиеся в голове образы и звучащие в голове обрывки фраз стали только ярче. Не поднимая на учителя глаз, де Вэр выговорил каким-то чужим, будто со стороны звучащим голосом: а я не дал себе труда разыскать их тела и предать их земле, как полагается.
Воцарилось молчание, в котором Тристану померещилось, что учитель Арман, как когда-то в детстве, видит насквозь все его мысли и всю вопиющую лживость и недоговорённость его ответа Но пару ударов сердца спустя наставник понимающе вздохнул, и на плечо паладина легла сухая, но всё ещё сильная ладонь.
Вседержитель простит тебя, дитя. Твой грех вполне искуплён добрым деянием, совершенным в Бройвинге. К тому же то, через что тебе довелось пройти, едва ли оставило тебе выбор.
Тристан вскинул голову. Наставник смотрел на него ясными голубыми глазами, и его лицо, простое и спокойное, выражало истинное сочувствие. Де Вэр непонимающе нахмурился.