Орест ценил мнение старого военачальника и склонен был соглашаться с его выводами. Мать не любила Электру, зато все остальные ее обожали: смелая, независимая и энергичная, эта девушка не оставляла никого равнодушным. Возможно, лишь поэтому Клитемнестра еще не выдала дочь замуж за какого-нибудь соседского царя знала, что столкнется с яростным сопротивлением, а сочувствующих Электре окажется немало.
Тем не менее царица Микен намеревалась в ближайшую пару лет избавиться от дочери в своем дворце, и почти перестала это скрывать. Оттого на лице Электры все чаще можно было увидеть злость или гримасу вместо приветливой улыбки. Однако на брата она смотрела с искренней любовью.
Решил подкупить меня новым гиматием, хитрец? сказала Электра, едва Орест уселся рядом с ней. Должна признать, он прекрасен. Но знай: я не стану тебя выгораживать, если вздумаешь опять что-нибудь натворить, дорогой братец!
Это просто подарок, Орест с улыбкой приобнял сестру за плечи. Я ведь знаю, какие цвета ты любишь. И даже удивлен, что ты не надела этот гиматий сразу же. Может, он все-таки недостаточно хорош для тебя?..
Берегу его для вечера. Зато за ужином у меня появится отличная возможность сразить всех своей красотой! она засмеялась, обнажив белые, ровные зубы. А в этом саду мне перед кем красоваться? Перед цветами да скучной Ифигенией?
Электра, что я слышу! Кажется, ты ставишь меня в один ряд с травой, это обидно! Ифигения хмыкнула, но задетой не выглядела. Затем она перевела взгляд на брата, и ее лицо стало серьезным.
Я вижу смятение в твоих глазах. Что-то случилось?..
Сами боги не могут утаить от тебя свои мысли и чувства, сестрица, чтобы не смотреть Ифигении в глаза, царевич поднял лицо к ветвям стройного кипариса. Мне пришлось пережить непростой разговор с нашей матерью.
Так я угадала? Ты снова сделал что-то, чем не пристало заниматься порядочным царским отпрыскам? Электра сказала это будто в насмешку. Выслушав за свою жизнь бесчисленное количество выговоров, девушка уже не придавала им особого значения.
Что-то в этом роде, Орест продолжал рассматривать деревце, словно оно было самым привлекательным в мире. Выдержав небольшую паузу, он вздохнул и наконец произнес:
Я сказал Клитемнестре, что откажусь от микенского престола.
Что?! хором воскликнули царевны и в замешательстве переглянулись. Затем Ифигения осторожно уточнила:
Ты ведь не шутишь? Не самая подходящая тема для насмешек.
Я говорю серьезно, Ифигения. Пусть царем станет Эгисф. Я же
Орест устроился на скамье поудобнее, сестры придвинулись ближе. Неторопливо, не упуская ни единой подробности, царевич рассказал им о случившемся сегодня.
Надеюсь, я не совершил ошибки. задумчиво проговорил он в конце. Брат наверняка станет лучшим царем. Или хотя бы послушным.
Оресту очень хотелось услышать хотя бы от кого-нибудь подтверждение своей правоты. Ифигения и Электра, хорошо знавшие брата, это почувствовали.
Ах, Орест, покачала головой Электра, а затем накрыла руку брата своей. Ты знаешь, я не стану тебя упрекать. Если это именно то, чего желает твое сердце
Так ты согласна со мной? царевич не скрывал волнения в голосе.
А почему бы и нет?.. Посмотри на меня, я ведь старше. Все, о чем мечтает наша мать выдать замуж неуступчивую дочку. Думаешь, я горю желанием становиться супругой одного из толстых, вечно потных царьков, связи с которыми так выгодны Микенам?.. Что желаю ложиться под нелюбимого мужчину, жить вдалеке от родных полей и гор, разделять переживания с человеком, к которому равнодушна?.. Как и ты, я бы хотела избежать навязанной судьбы. Хоть у нас и разные причины, но мыслим мы одинаково.
Орест молчал. Между ним и Электрой будто протянулась нить глубокого взаимопонимания.
И все же ты мог совершить серьезную ошибку прошептала вдруг Ифигения, хранившая до этого молчание.
Вот всегда ты так! сердито заметила сестра. Вечно осторожна, постоянно пророчишь беду!
Это неправда, мягко возразила Ифигения. Я хочу сказать, что сейчас Эгисф может покориться царице и стать послушным исполнителем ее приказов, но кто знает, какие чувства скрываются в его душе? Он всегда был тихим и замкнутым Разве Эгисф хоть когда-нибудь доверял нам собственные думы? Я не помню такого. Никто в семье не знает, каковы его истинные желания. Если что-то пойдет не так, последствия окажутся куда плачевнее, чем если бы правил Орест.
О, великий Зевс! воскликнула Электра. Ну что такое ты говоришь? Иногда мне кажется, что в тебя вселился дух Кассандры, той несчастной предсказательницы из Трои. Как можно быть такой унылой, дорогая?
Сказав это, Электра легонько стукнула сестру пальцем по носу. Ифигения отпрянула в неожиданности, но затем смягчилась и даже хихикнула.
На этом разговоры о грустном завершились. Оресту хотелось рассказать о своих морских грезах, которые вот-вот претворятся в жизнь. Его сестры жизнерадостно защебетали, обсуждая подробности предстоящего путешествия. На сад вновь снизошла легкая радость, все тревоги растворились в розоватом вечернем небе.
***
Наступившая в царском саду идиллия затронула не всех словно осы в потревоженном гнезде, мысли роились в голове дворцового управителя. Ахом стоял за густым кустарником и стремился запомнить каждое слово. Когда Орест и его сестры заговорили о пустяках, египтянин отступил, стараясь остаться незамеченным.
Он еще не знал, как следует реагировать на услышанное. Львиный город ожидали большие перемены Ахом предвидел это так же ясно, как если бы ему их показали наяву. Перед мысленным взором египтянина проносилась вереница событий, меняющих судьбу микенского царства, а заодно и его собственную.
Ему повезло пройти мимо с мелкими поручениями для слуг. Возможно, сам Осирис направил его в нужное место? Или то был злобный Сет, что предрек наступление конца? Царедворец провел рукой по лицу и удивился, ощутив под ладонью выступивший пот. Так вот какова сила предчувствия!
Но, что бы ему ни померещилось, он не останется в стороне от грядущих событий. Уж это Ахом знал точно.
***
В детстве Ахом часто слышал от отца, что главное в жизни внимательно смотреть, куда дует ветер. Если он приносит с собой изменения оцени грядущее, рассчитай силы и займи наиболее выгодную позицию. Опытный торговец следовал этому принципу в быту и делах, а потому избежал преследования в родном Та-Кемет и начал вести дела в Микенах, не боясь гнева жрецов. Ахом же пошел еще дальше.
Зерно честолюбия в душе будущего дворцового управителя дало всходы не на пустынных барханах, а в плодородной долине: еще в детстве Ахом начал вынашивать тайные планы.
Его семья отличалась расчетливостью: несколько поколений зажиточных торговцев сколачивали состояние на продаже пряностей, тканей и различных украшений у ахейцев пользовались популярностью творения мастеров из страны, именуемой здесь Айгиптосом. Покойный дед Ахома всю жизнь отправлял из Мемфиса корабли, доверху нагруженные товаром. А отец, перебравшийся в Микены, не просто сохранил торговые связи, но и преумножил их. Не покидая Львиный город, он каждый год посылал десятки галер обратно в Та-Кемет: там слуги продавали изделия микенских мастеров и готовили к отправке местные сокровища. Богатство семьи Ахома увеличивалось еду в их доме подавали на золотых блюдах, а одежда и украшения сияли бесстыдной дороговизной.
Ахома всегда забавляло, как отец рассказывал гостям о причине переезда в Микены. Мол, нужно лично следить за товаром, а еще солнце на родине слишком уж жаркое На деле причина была иной: торговец бежал от пристального внимания Хем Анкхиу неистовых жрецов, прибравших к рукам власть в Мемфисе. Эти «служители» олицетворяли закон в крупных городах и не стеснялись открыто расправляться с инакомыслящими. Их взглядов и учений отец Ахома не разделял. Вдали от родины воспоминания о Мемфисе отдавались в его сердце любовью и неимоверной тоской, поэтому за закрытыми дверями своего микенского дома старик неуклонно соблюдал традиции и обычаи страны Та-Кемет.