А на ком, не слыхали?
Не слыхал сами, чай, знаете, что Афанасий Иванович не любит разглагольствовать кончать совсем дело, в те поры и объявят кажется, сходят.
Приказчик отскочил от Сергея и схватился за первый попавшийся под руку кусок товара.
Сверху сошел Иван, посмотрел на приказчика и отдал ему какое-то приказание.
Приказчик скрылся в заднюю половину лавки, где раздавались голоса артельщиков, паковавших товар.
Сергей! подошел Иван к брату. Ты, кажется, дружен с молодым Алеевым.
Бываю иногда, потупился тот, а что?
Сестру его видал?
Липу? Да тебя она интересует?
Да я ее и не видал никогда Завтра еду с отцом смотреть ее.
Табуретка полетела с громом в угол. Сергей вытянулся и, бледный как смерть, двинулся к брату.
Не смей! задыхаясь, крикнул он, сжимая кулаки. Слышишь, Иван, не смей!
Иван невольно попятился назад и наткнулся на вошедшего купца с длинной седой бородой.
П
Купец посмотрел с удивлением на братьев и приподнял шляпу.
Ивану Афанасьичу почтение!.. Сергею Афанасьичу нижайшее! проговорил он, сладко улыбаясь.
Вы к папаше? спросил его Иван, приходя в себя и пожимая старику протянутую руку. Пожалуйте в палатку
Купец приподнял еще раз шляпу и неторопливо, все с той же сладенькой улыбочкой стал подниматься по лестнице в палатку.
Да ты что же это, Сергей ошалел? сдвинул брови Иван, становясь за конторку.
Не смей ездить к Алеевым, подступил снова Сергей к брату, не смей!
Вот как! Странные нонче порядки пошли; младшие братья начинают старшими командовать вот оно что значит, ученье! Ах, дурак, дурак! Кого же мне слушать: тебя иль отца?
Меня
Скажи пожалуйста!
Меня. Я люблю Липу слышишь, Иван? Люблю, безумно люблю и никому ее не отдам.
Иван от такого неожиданного признания широко раскрыл глаза и с удивлением уставился на брата.
Понимаем-с, проговорил он наконец, и скверная улыбка искривила его пухлые румяные губы, понимаем-с роман-с, значит, завели Ужасно это для меня чувствительно То-то мне удивительно, что это наш Сереженька все к Алеевым да к Алеевым, а он там амуры завел Хе-хе-хе
Можешь смеяться, Иван, сколько тебе угодно, но если ты только посмеешь жениться на Липе, я тебе враг на всю жизнь
Ах, как это для меня страшно даже убийственно, ей-богу!
Оставь свои площадные прибаутки в покое. Я тебе говорю серьезно, как брат брату Нет, больше, как порядочный человек человеку, и ты должен, слышишь? должен понять, что дело идет о счастье, о целой жизни близкого тебе человека ты не видал Липы, не знаешь ее совсем, а я люблю ее Пойми, брат, люблю и душой, и сердцем неужели же ты станешь на дороге к моему счастью? Неужели у тебя хватит дерзости исковеркать жизнь двух человек?
Чудной ты, Сергей, ей-богу Да разве я сам хочу жениться? Эка невидаль жена! Отец говорит: женись, и кончено.
Да разве мало невест помимо Липы? Скажи отцу, что она тебе не нравится.
Так вот он меня и станет слушать Да что ты отца-то первый день знаешь? Скажет: гожа! Ну и иди под венец с ним, брат, разговор короткий
Хорошо, я переговорю сам с отцом; но только ты, Иван, дай мне слово, что будешь всеми силами противиться этому браку.
Изволь. Мне все равно, только навряд ли что выйдет из этого: если отец решил, значит, так и будет!
Ну, это мы еще увидим
Да что ж она, хороша очень, что ли? продолжал ухмыляться Иван.
Я знаю одно только: я люблю ее и больше ничего не знаю.
Значит, писаная И давно ты в ее втюрился-то?
Не все ль тебе равно?
Любопытно все-таки Поди, целовался с ней?
Сергей ничего не ответил. Он облокотился на конторку и погрузился в горькое раздумье.
Полгода тому назад он совершенно случайно был послан отцом за какою-то справкой к старику Алееву, покупавшему у них товар на крупные суммы. Старика не было дома. Сергея встретил сын Александр, которого он давно знал по «городу», и пригласил к себе посидеть, пока приедет старик.
Сергей очутился в небольшой уютной комнатке молодого Алеева и был поражен обстановкой. В простенках между окнами стояли шкафы, наполненные книгами и журналами, по стене висели картины и эстампы, на столе лежала скрипка.
Боже мой, вырвалось у него невольно, и это все ваше?
Молодой Алеев с удивлением посмотрел на Сергея и ответил:
Разумеется, мое.
И вам позволяет отец иметь книги и заниматься музыкой?
С грехом пополам! улыбнулся тот. Наружно он недоволен и вечно сердится, что я занимаюсь совсем не купеческими делами, но в душе, я уверен, он очень доволен тем, что книга и скрипка привязывают меня к дому крепче, чем родительские наставления. А вы любите читать?
Я? Книга это моя единственная радость в жизни.
Они заговорили о литературе. Сергей боготворил Пушкина, молодой Алеев благоговел перед Лермонтовым. Оба горячо принялись отстаивать своих божков.
Не спорьте, Александр Сергеевич, кричал Аршинов, колотя себя в грудь руками, выше Пушкина нет поэтов на земле возьмите вы его любое произведение да вот, позвольте я вам прочту хоть бы это место из «Онегина»
Сергей бросился к шкафу, вытащил томик Пушкина и нервно зачитал письмо Татьяны
Читал он просто, но в чтение вложил столько силы молодого чувства, столько неподдельной любви и благоговения к каждой строчке любимого поэта, что молодой Алеев с нескрываемым наслаждением слушал своего молодого товарища.
Как это хорошо! раздался молодой женский голосок, когда Сергей кончил чтение письма.
Сергей оглянулся. У дверей стояла молодая девушка, лет двадцати, и с любопытством смотрела на Сергея.
Ах, это ты, Липа! проговорил молодой Алеев и тут же представил сестру Сергею.
Сергей пожал протянутую ему пухлую ручку с розовыми ногтями, взглянул на девушку и вспыхнул. Вспыхнула и Липа и потупила глазки.
Когда Сергей оправился от смущения, Липа уже сидела за столиком и щебетала, как птичка, рассказывая брату, как она упала с санок, катаясь с горы, устроенной у Алеева в саду. Она звонко хохотала, передавая брату различные детали этого комического эпизода, и украдкой поглядывала на Сергея, смотревшего на нее во все глаза.
От всей стройной фигуры молодой девушки, дышавшей здоровьем и счастьем, так и веяло тою беззаботною юностью, которая всюду вносит с собой довольство жизнью и бесконечное веселье.
От Алеевых Сергей вернулся домой совершенно очарованным. Он не спал всю ночь. В ушах его звенел серебристый смех Липочки, и стоило ему только закрыть глаза, чтоб образ молодой девушки, словно живой, появлялся перед ним и дразнил его воображение. Он жадно смотрел в эти жизнерадостные голубые глазки, на маленький улыбавшийся ротик со сверкающей белизной красивых зубов и шептал: «Как она хороша! Боже мой, как она хороша!»
На другой же день, под предлогом попросить какую-то книгу, он явился к молодому Алееву и просидел у него часа два. Липа не являлась.
Сколько раз он порывался спросить у брата про нее и не мог; слова не сходили с языка.
Уходя, он заглядывал во все углы комнат, по которым приходилось проходить ему, надеясь увидать Липу, и долго стоял в передней, разговаривая громко с Александром. Ему казалось почему-то, что Липа слышит его голос и по какому-то непонятному капризу не хочет выйти к нему.
Вы позволите, Александр Сергеевич, иногда зайти к вам побеседовать? неуверенно проговорил он, уставясь в полумрак залы, где как будто промелькнуло что-то белое.
Очень буду рад! ответил тот, крепко пожимая руку гостю. Пожалуйста, без церемоний поговорим, почитаем.
Конечно, конечно! бормотал Сергей. «Это она в белом, думал он, но почему не вышла? Что я ей сделал?..» Так до свидания, кланяйтесь, пожалуйста, от меня папаше и мамаше.
Послать поклон Липе у него не хватило духу.
Выйдя на свежий морозный воздух, Сергей с тоской на сердце перешел на другую сторону улицы и жадно стал всматриваться в освещенные окна алеевского дома.