А разве вам ничего не сообщили? спросила Мирослава.
Кто?
Полиция.
Карина Рудольфовна отмахнулась:
Конечно, нет. Кто я ему? Сожительница. Да и то бывшая.
Вы плохо расстались?
Если вас интересует, разрубила ли я его на куски, сразу скажу нет. Я просто ушла. Хотя до этого у нас бывали ссоры.
Из-за чего вы ссорились? осторожно спросила Мирослава.
Миша любил погулять, вздохнула Войтенко.
То есть он вам изменял? уточнила Мирослава.
Он говорил мне, что он мужчина и ему нужно разнообразие, а я не хотела с этим мириться.
Мирослава бросила быстрый взгляд на Мориса. Но его лицо оставалось непроницаемым.
После своего ухода вы больше не видели Михаила?
Нет.
Он звонил вам?
Пытался, но я заблокировала его номер.
Он мог подъехать к вам.
Может, и подъезжал, пожала плечами женщина, но я жила у подруги. А её адреса у Миши не было.
А сейчас вы свободны?
Да, до двадцатого числа следующего месяца. Двадцатого я выхожу замуж.
Вы не жалеете, что расстались с Полуяновым?
Нисколько, честно призналась Войтенко. И добавила: Хотя я не желала ему смерти. Тем более такой.
Карина Рудольфовна, я понимаю, что вам тяжело говорить на эту тему, но всё-таки, вы не знаете, у Михаила была постоянная женщина, которую он время от времени навещал, или он встречался с разными?
С разными, не задумываясь, ответила Войтенко.
Почему вы в этом так уверены?
Женская интуиция.
При этих словах Морис едва заметно улыбнулся, но тотчас согнал улыбку с лица.
И потом, сказала Карина Рудольфовна, от него всегда пахло разными духами.
Как вы думаете, он не мог пользоваться платными секс-услугами?
Он, конечно, мог бы, грустно улыбнулась Войтенко, но у него никогда не было лишних денег. И я не думаю, что это было в правилах Михаила платить за секс.
Где же он, по вашему мнению, мог находить своих женщин?
Вообще-то он работал страховым агентом, и возможности познакомиться у него были. Хотя точно я не знаю.
Понятно. Спасибо вам, Карина Рудольфовна, что согласились с нами поговорить.
А у меня был выбор? грустно улыбнулась Войтенко.
В принципе, вы могли бы отказаться, ведь мы частные детективы.
Конечно! А вы бы натравили на меня полицию. Признавайтесь, я права?
Правы, не стала её обманывать Мирослава, тем не менее мы желаем вам забыть об этом, как о ночном кошмаре, и быть счастливой с новым избранником.
Спасибо, скупо улыбнулась Войтенко и проводила их до дверей.
Сегодня ещё куда-нибудь будем заезжать? спросил Морис.
Нет, давай домой, надо отдохнуть и переварить информацию.
Мне кажется, неплохо было бы проинформировать полицию о том, что Полуянов работал страховым агентом, заметил Морис.
Вообще-то они должны сами об этом знать.
Вдруг упустили?
Не должны.
Но они могли не связать его профессиональную деятельность с его похождениями.
В принципе, могли. А ты что думаешь, что его порубил ревнивый муж?
Или любовник.
А как же остальные случаи?
Не знаю.
Вот и я тоже. Хотя ты прав, солью информацию Шуре. А он сам решит, воспользоваться ей ему самому или передать коллегам.
На том и порешили.
С Шурой Мирослава поговорила по телефону только в десятом часу вечера.
Голос у Наполеонова был измотанный. И Волгина даже не стала спрашивать почему.
Ночью разразилась гроза, дождь лил как из ведра, а молния была такой яркой и вспыхивала чуть ли не под самими окнами. Пришлось окна закрыть.
Вот тебе и «люблю грозу в начале мая», пробормотала Мирослава, прежде чем заснуть.
Дон был полностью с ней согласен, поэтому забился поглубже под одеяло.
Глава 4
К утру дождь затих. В распахнутые окна влетел свежий ветер и тихо овеял лёгкой прохладой каждый уголок в комнатах, а потом то ли уснул, то ли незаметно вышмыгнул обратно в сад.
Морис, сказала Мирослава, когда они мыли посуду после завтрака, нам сегодня нужно навестить одну молодую женщину.
Хорошо. У неё тоже кого-то убили?
Да, мужа. Они с ним в браке и года не прожили, грустно проговорила Мирослава.
Морис молча ждал, скажет ли она ещё что-нибудь.
Её зовут Марианна Глебовна Горгунская, ей двадцать шесть лет. Муж её Матвей Кириллович Горгунский сказал ей, что срочно уезжает в деловую поездку на сутки. Марианна не удивилась, так как муж работал в отделе снабжения и уже несколько раз за время их брака уезжал в такие командировки. Правда, на этот раз Марианна огорчилась.
Почему? Она что-то заподозрила?
Навряд ли. Просто у неё истекал девятый месяц беременности, и она побаивалась оставаться ночью одна дома.
А муж не мог как-то объяснить начальству
Мирослава фыркнула.
Что смешного я сказал?
Начальство было не в курсе его командировок.
Как так?
А так! Просто ему приспичило!
Вы имеете в виду
Именно это я и имею в виду.
Но как же так В глазах Миндаугаса, устремлённых на Мирославу, было полное непонимание.
В его голове не укладывалось, как это мужчина может оставить беременную жену и отправиться развлекаться.
«Наивный», с нежностью подумала Мирослава, а вслух сказала:
Об этом надо было бы спросить самого Матвея Кирилловича Горгунского. Но, увы, это невозможно, так как и он был изрублен на куски.
Неужели преступник решился подбросить беременной женщине труп мужа?
Осмелился, хотя, может быть, он и не знал, что она беременна. Так или иначе, кто-то позвонил в дверь Горгунских. Когда Марианна отворила её, на лестничной площадке никого не было. Зато у порога лежал мешок. Она его развязала.
Он был завязан?
На этот раз, да.
Сколько раз уже предупреждали людей, чтобы не трогали неизвестные предметы и вещи.
Согласна. Но Горгунская, как и большинство наших граждан, предупреждение проигнорировала и развязала мешок. То, что она там увидела, привело её в такой ужас, что, дико закричав, она упала, и у неё начались преждевременные роды прямо на лестничной площадке. К счастью, её крик услышали соседи и вызвали «Скорую помощь». И только тут кто-то обратил внимание на мешок.
И вызвали полицию?
Конечно.
Вы думаете, что Горгунская в состоянии разговаривать с нами?
Надеюсь. Прошло полтора месяца. Плюс к этому я узнала, что Марианна Глебовна буквально терроризирует правоохранительные органы с требование найти убийцу её мужа.
Так им и надо, буркнул Морис.
Согласна. Но, увы, раскрытие преступления требует времени.
И смекалки.
По-моему, ты сегодня не в духе, улыбнулась Мирослава, и я даже знаю причину.
Да ну? сделал вид, что не поверил, он.
Ты соскучился по Шуре, а он всё не едет и не едет. Насколько я знаю, ты вчера отнёс на пост охраны кастрюльку с тушёным в белом вине мясом и два пирога с клубникой.
Я что, не имею права угостить ребят?
Имеешь, улыбнулась она, но ты бы предпочёл, чтобы всё это съел Наполеонов.
Всё-то вы знаете, пробурчал он.
Профессия такая, отшутилась Мирослава.
Любовно оглядев расставленную по местам посуду, Миндаугас спросил:
Когда едем?
Прямо сейчас.
На «БМВ» или на «Волге»?
На «Волге».
Мирослава ещё накануне вечером позвонила Марианне Глебовне Горгунской и договорилась с ней о встрече.
Молодожёны жили в недавно отстроенном районе в двух минутах езды от Касаткинского шоссе.
Войдя в вестибюль, они увидели консьержа. Сухенький старичок со строгим выражением лица сразу же спросил их:
Вы к кому?
К Марианне Глебовне Горгунской в восемнадцатую квартиру, ответила Мирослава.
Я сейчас позвоню ей, сказал консьерж и сделал им знак рукой, призывая оставаться на месте.
Мирослава тем временем присмотрелась к нему повнимательнее и поняла, что ошиблась.
Консьерж не был стар, ему было не больше шестидесяти одного года. Просто он выглядел старше из-за своего неулыбчивого вида.
«Жертва пенсионной реформы», с сочувствием подумала она.
Консьерж тем временем дозвонился до Горгунской и получил разрешение пропустить их.
Проходите, пожалуйста, обратился он к детективам более мягким голосом.