Между тем, оставшиеся впятером наследники решили не покидать замок до приезда госпожи Уилсон. Нотариус взял подписку со всех господ, что они в его отсутствие не начнут делить наследства, оставив всё имущество в неприкосновенности. После этой процедуры он покинул гостиную. У лестницы он встретил заплаканную Наталью Всеволодовну, которая, подбежав, ухватилась за его рукав и заговорила дрожащим голосом:
Умоляю, Никита Ильич, скажите мне, как он умер? шептала она, еле сдерживая слёзы.
Его сердце остановилось Ни один врач не смог бы ему помочь отвечал он, отводя взгляд в сторону.
Ах, почему, почему он оставил меня одну без всякой защиты, всхлипывая, произнесла она. Но кто же теперь будет моим опекуном до совершеннолетия?
Возможно, госпожа Клара Уилсон, как старшая в семье, тихо ответил он.
Нет, нет, только не она, скажите, что это не так, ведь эта женщина меня ненавидит, зашептала она с мольбой в голосе, глядя прямо в лицо нотариусу, и из глаз её вот-вот должны были покатиться слёзы.
Я не могу нарушать установленные законом порядки и обманывать вас, начал Каингольц, да и госпожа Уилсон влиятельная и мудрая леди, так что её опека будет для вас наилучшим вариантом
Нет, она не успокоится, пока не сведёт меня в могилу, прошу вас, защитите меня, со слезами в голосе говорила Наталья.
Я ничем не могу вам в этом деле помочь, сударыня, я бессилен перед законом говорил Никита Ильич, по-прежнему глядя куда-то в сторону.
Но, но начала Наталья, затем выпустила из рук рукав нотариуса и убежала прочь, обливаясь горькими слезами отчаянья.
Каингольц постоял немного, глядя на пёструю ковровую дорожку и раздумывая о чём-то тяжёлом, что его томило и рвалось наружу, но о чём говорить ему было нельзя, и тяжело вдохнул. Он повернулся и увидел прямо перед собой Александра Ивановича, который всё это время стоял за углом, являясь невольным свидетелем этого разговора.
Неужели и вправду ничего нельзя сделать? спросил Александр у нотариуса, который слегка вздрогнул от неожиданности.
Простите, но тут уже решит суд, если в нём будет необходимость, а пока что опекой над Натальей Всеволодовной должна заниматься жена покойного.
Но вы же знаете, что такая опека для неё будет невыносима.
Знаю, но ничего лучшего, к сожалению, предложить не могу, резко ответил Каингольц, краснея. Единственная возможность избавиться от опеки для неё это выйти замуж, но брак возможен только при согласии опекуна. Ну, или сама госпожа Уилсон передаст опеку кому-либо другому.
Но вы же нотариус, я прошу вас сделать всё возможное, чтобы эта девушка получила лучшую долю начал Александр.
Знаете что, вскрикнул нотариус, совершенно покраснев, это уже не ваше дело, я искренне желаю блага этой девочке, но закон в данном случае предельно ясен, больше никаких обсуждений быть не может! Я попрошу вас подписать бумаги, и далее мне надо покинуть этот дом. Меня ждут безотлагательные дела, молодой человек!
Не ожидавший такого ответа, Александр Иванович подписал ту же бумагу, что и все его родственники, и учтиво раскланялся с нотариусом.
Всего хорошего, буркнул Никита Ильич и торопливо спустился по лестнице к выходу, бормоча что-то невнятное.
Александру показалось странным поведения нотариуса, словно бы тот был чем-то особенно обеспокоен, чем-то, что было его тайной. Он побрёл по коридору сам не свой, вспоминая каждое услышанное в замке слово. Роскошь и великолепие не вдохновляли его пышность старинных покоев казалась неуместной в такой день. Кроме того, что случилось в столь короткое время, он думал ещё и о Наталье Всеволодовне, убитой горем. Порой предмет наших мыслей склонен являться нам неожиданно, и отворив дверь в маленькую проходную комнату, молодой офицер вдруг увидел её сидевшей на софе и тихо плакавшей наедине с собой.
Примите мои глубочайшие соболезнования, негромко произнёс он, подойдя ближе.
Ваши слова ничего не значат, сквозь слёзы ответила она. Вы так же, как и все эти стервятники, хотите оторвать себе кусочек побольше. Вам нужны только деньги
О нет, я нахожусь на государственной службе, и, поверьте, ни в чём не нуждаюсь, ответил Александр, смутившись.
Вам он дед, другим он дядя, третьим ещё кто-то, все вы хотите получить его состояние. Ведь резвее вы не примчались сюда, оставив службу, из-за письма, в котором он упоминал о завещании? Ведь, насколько я знаю, такие письма получили все, говорила она, стараясь казаться как можно смелее и независимей, хотя раньше она ни с кем так не заговаривала.
Мой дедушка писал мне, что хочет сказать что-то важное перед смертью, начал Александр.
И вы решили, что бедный дедушка перед смертью наделит вас жирным состоянием, которое можно будет спустить в первом же игорном доме? воскликнула она.
Никак нет, дедушка просил только
Что, только? Вы всё лжёте!
Позаботиться о вас, тихо сказал Александр Иванович.
Наталья отвернулась, и плечи её задрожали. Она тихо всхлипывала, и Александру было безумно жаль её.
Вот письмо, продолжил он.
Оставьте же меня, проговорила слабым голосом Наталья, встала и вышла прочь.
Молодой поручик остался стоять неподвижно с письмом в руках, слыша удаляющиеся тихие шаги. Трудно вообразить, сколь неловко он чувствовал себя в эту минуту. На душе у него было так тяжело и совестно, словно бы это он был виноват во всех случившихся несчастьях. Так простоял он минут пятнадцать, потом повернулся, спрятал письмо в карман и тихо пошёл, сам не разбирая, куда. В своей жизни он видел много крови и беспощадной жестокости, бесстрашно, почти безрассудно ходил в атаки, и чуть не был убит, но этот короткий разговор поразил молодого человека сильнее всех прошлых переживаний. Александра не смутили упрёки и обвинения в его адрес, наоборот, он ещё больше жалел несчастную сироту, искренне желая ей только блага, самого высшего, из всех, что были возможны, и он готов был бы совершить любой подвиг для Натальи Всеволодовны, если бы она только попросила его об этом.
В одном из длинных коридоров Александр Иванович встретил своих родственников, которые гурьбой следовали за дворецким, показывавшим им их комнаты.
Что-то вы уж больно бледны, заметил Карл Феликсович, уж ли не дедушкиного призрака встретили?
Александр вспыхнул неутолимой злобой, услышав такие слова. Однако он понимал, что не в силах исправить невежество кузена. Он был готов сурово ответить ему и вразумить наглеца, но в этот момент его отвлекла госпожа Симпли.
Я продам любой замок, в котором будет хоть одно приведение, сказала она.
Драгунский офицер бросил на неё огненный взор, полный негодования и отвернулся. Вступать в словесную дуэль с дамой было ниже его достоинства, да и время было неподходящее. К тому же он, как военный понимал, что находится в меньшинстве, а значит, обречён на поражение.
Скорее бы наша старая вдовушка приехала, сказал Алексей Николаевич, а то меня казённая служба ждёт.
На что вам эта казённая служба, кузен? Скоро заживёте как настоящий помещик, на балах целые дни проводить будите, с улыбкой заметил Павел Егорович.
Вот я вижу, Алексей Николаевич, что у нас с вами телосложение особенно бальное, вмешался господин Симпли, который был мужчиной весьма внушительных размеров. А вот, сударь вы мой, добрый пир это как раз по нам!
Деньги нужны, чтобы делать деньги! упрямо возразил Алексей Николаевич.
Совершенно с вами согласна, поддержала госпожа Симпли, если бы не я, то мой бездарный муж уже прокутил бы всё на свете! Уж в моих руках деньги не пропадут!
Да вы, душенька, уморили бы и меня и себя голодом, кабы могли, обиженно сказал господин Симпли.