Спасибо, с иронией крикнула вслед недружелюбному соседу Алиса, хотя он уже не мог ее слышать. И тут же, передразнивая его смешным басом, ответила сама себе. Всегда пожалуйста.
Девушка забрала почту из маленького почтового ящика под лестницей и, не вызывая лифт, пешком поднялась на восьмой этаж. Своим ключом она открыла дверь квартиры, вошла и включила свет. Из коридора она увидела, что в комнате в старом кресле, как обычно сидел отец. Он смотрел телевизор.
Па, как день прошел?
Отец даже не пошевелился. Кажется, он вовсе не услышал, что кто-то пришел.
Мистер Маутнер, крикнула еще раз Алиса. Грабители пришли. Подскажите, где искать деньги, чтобы мы долго вас не задерживали?
Но мистер Маутнер и не собирался отвлекаться от телевизора.
Политиканы проклятые, все вам мало, народ простой душите, бубнел себе под нос мужчина, разговаривая с далеким и ничего не отвечающим ведущим новостного канала.
Алиса усмехнулась, сбросила тяжелые ботинки с уставших ног и прошла на кухню. Не включая свет, она кинула на стол конверты из почтового ящика, щелкнула кнопку на электрическом чайнике и подошла к окну. И когда успело так потемнеть? Алиса любила этот ночной вид. Еще маленькой девочкой она забиралась на этот подоконник с ногами и подолгу смотрела на сотни огоньков, пытаясь мысленно соединить их между собой и составить из них буквы. Она представляла, что это какой-то шифр, который ей посылает Город, и который она когда-нибудь обязательно должна разгадать. Мама часто ловила ее посреди ночи, сидящую на окне, и ласково отводила маленькую полуночницу в кровать. Мама. Как много сделали ее теплые мягкие руки для этого дома, оставив здесь частичку себя. Вот занавески, которые они подшивала вместе с Алисой. А вот подставка для цветов, которую смастерил отец после долгих маминых просьб. При маме на ней стояли расписные горшки, в которых всегда цвели орхидеи. Или вот эта хлебница, на которую мама постоянно ругалась за ее вечно западающую дверцу, но которую она почему-то так сильно любила. На этой самой кухне она пекла блинчики, заваривала самый вкусный на свете чай, выслушивала все детские Алискины секреты А потом ее не стало. И не стало цветов. Не стало чего-то теплого, что появлялось здесь вместе с маминой улыбкой. Это стало тяжелым испытанием для всех. Отец на глазах сдал, стал чаще болеть и сильно похудел. Он превратился в какого-то совсем потерянного старика. Часто витал в своих мыслях, многое забывал и мог не отвечать на вопросы соседей, из-за чего те начали считать его не от мира сего. Многое изменилось за эти годы. И только вид из окна по-прежнему что-то по секрету нашептывал Алисе.
Чайник забурлил и возмущенно отщелкнул кнопкой, напоминая о себе. Алиса помотала головой, возвращаясь в реальность. Она заварила себе чай и села за стол, чтобы разобрать почту, которой для цифрового века оказалось сегодня слишком много. Среди писем с платежками и рекламными буклетами, один конверт сразу бросался в глаза. В комнате было по-прежнему темно, но даже в мягком свете огней из окна было видно, что конверт размером больше других, сделан из заметно дорогой бумаги и оформлен вензелями Центра. Письмо было на имя отца. По коридору как раз раздались шаркающие шаги старика в домашних тапочках.
О, привет, дочурка. Я и не слышал, что ты пришла. Чего сидишь в темноте? он включил свет.
Пап, тебе тут письмо. От Центра. Что это может быть?
Пожилой мужчина нацепил на нос висящие на шее очки, внимательно осмотрел конверт и аккуратно вскрыл его. Алиса все это время заинтересованно и с легкой тревогой смотрела за его действиями. Центр не рассылает письма просто так. Буклеты и рекламу для будущих триттеров да, пачками каждый день. Но никак не именные письма с вензелями.
Отец достал из конверта плотный лист бумаги, сложенный вдвое, развернул и принялся за чтение. Пока он читал, выражение его лица менялось, а когда глаза опустились в конец письма, его ноги подкосились так, что он едва успел схватиться за стол, а Алиса подхватить его под локоть и подставить стул.
Па-а-ап?
Таблетки, еле выговорил мужчина. Там, в комнате
Алиса бросилась к шкафчику с лекарствами. Трясущимися руками она долго перебирала пластинки и коробочки, пока не нашла нужное лекарство от сердца, которое так часто в последнее время принимал отец. Торопливыми шагами она вернулась на кухню, налила стакан воды и помогла отцу запить таблетки.
Ты как?
Все в порядке, явно пытаясь скрыть тревогу и успокоить дочь, выговорил мужчина.
Что в письме?
Отец отвел взгляд. В комнате повисла тишина. Алиса взяла письмо со стола. Обессиленный отец попытался выхватить его из рук дочери, но возраст и болезнь взяли свое Алиса оказалась ловчее. Она отмахнулась, развернула плотный лист бумаги, отошла в другую сторону кухни и прочитала.
«Уважаемый Мистер Маутнер.
Благодарим Вас за участие в нашей программе. Вы внесли значительный вклад в работу нашего Лабораторного Центра как триттер. За что мы приносим Вам свою искреннюю и глубокую благодарность. Вы спасли жизнь, а это многого стоит!
Мы вынуждены напомнить Вам, что срок договора о нашем сотрудничестве подошел к концу. В течение недели Вам необходимо освободить жилое помещение, предоставленное вам в аренду согласно договора С-0801, либо явиться в Центр в приемные часы для обсуждения вопроса о дальнейшем сотрудничестве.
С уважением, Лабораторный Центр»
Ничего не понимая, Алиса несколько раз перечитала письмо, пытаясь уловить хоть какой-то смысл. Возможно, перепутали адрес? Нет, обращение на их фамилию. Тогда какой триттер? Отец никогда в жизни не сотрудничал с Центром. Алиса никогда не понимала, кто в здравом уме вообще может на такое пойти. Только в конец отчаявшиеся люди. Но ее семья, к счастью, никогда не бывала в таких ситуациях. Они не были богаты, но никогда не нуждались ни в чем настолько, чтобы подписываться на сотрудничество с Центром. Что же это тогда за письмо?
Отец все это время, закусив губу, смотрел на дочь, и ждал ее реакции. Девушка подошла к столу, села, положила развернутое письмо перед отцом, и подняла брови.
Может, объяснишь? Договор, аренда, триттер?.. Я ничего не понимаю.
Старик опустил глаза, несколько раз глубоко вздохнул. Было видно, что он подбирает слова, и Алиса его не торопила.
Наверное, это какая-то ошибка. Я схожу в триттерский штаб, все выясню, тихо пробубнил отец.
Па-а-ап, снова протянула Алиса, понимая по его лицу, что здесь что-то не так.
Прости. Я, наверное, не должен Не должен тебя обманывать. Я никогда не должен был тебя обманывать, но Теперь они хотят, чтобы мы съехали, выдавил из себя мужчина.
Та-а-ак, сглотнув слюну с горечью осознания, что это все не ошибка, ответила девушка. Кто они? И почему кто-то хочет, чтобы мы съехали из нашего же дома?
Алиса, это не наш дом, после паузы ответил отец. Просто мы привыкли так считать.
Что-то внутри Алисы оборвалось. Кажется на несколько секунд она даже перестала дышать. Недоверие, непонимание, отрицание все, что наполняло сейчас девушку. Нахмурив брови, она смотрела на отца, ожидая продолжения объяснений.
Много лет назад, мы с твоей мамой не имели своего жилья. Да что уж там. Ничего у нас не было. Только молодость, здоровье и любовь. А потом родилась ты, и скитаться по комнатам и родственникам оказалось неудобно. И я решился на это, он кивнул на письмо.
Алиса молча слушала, даже когда отец останавливался и делал внушительные паузы.
Твоя мать была против, когда я предложил эту идею. Но я видел как она мучается, слоняясь по родственникам, по углам то тут, то там, пытаясь никому не мешать. Она молчала, но я все видел в ее глазах. И тогда сделал это без ее ведома. Одним утром вышел из дома и свернул не на работу, а в Центр и подписал соглашение стать триттером.