Она вела его за руку, показывая путь. Они прошли через заднюю дверь отеля, миновали кухню, где трудилась пара полусонных молодых людей в заляпанных фартуках, вышли в узкий коридор с тусклыми светильниками на стенах, оставили позади уставшего тучного мужчину на ресепшене и проследовали к центральному входу неказистой двери, над которой с обратной стороны, как припоминал Давид, висела выцветшая табличка «Мотель Отдых».
Но стоило им выглянуть наружу, как они увидели пару десятков полицейских, расхаживающих по улице, и целый ряд машин с мигалками.
Давид выругался. Последнее, что ему было нужно, чтобы полицейские обнаружили его в непосредственной близости от «Вонючего Дна».
Снимем комнату, бросил он и вернулся к ресепшену. Лотти последовала за ним.
Номер, как и весь отель, оказался слабо освещённым и неуютным, но в целом не настолько грязным, насколько ожидал Давид. В центре стояла большая кровать с хоть и видавшим виды, но чистым постельным бельём. В стену был встроен неаккуратно окрашенный шкаф. Рядом стоял стул. Справа белая дверь с облупившейся краской вела, очевидно, в ванную комнату.
Они с Лотти вошли внутрь и, оглядевшись, посмотрели друг на друга. Она казалась взвинченной.
Такое уже случалось? спросил Давид, чуть кивнув головой туда, где, по его представлениям, находился паб.
Лотти сложила руки на груди и, взглянув в сторону, пожала плечами:
Я не настолько преданный посетитель, чтобы знать всю историю от основания.
Давид нахмурился: только благодаря тому, что он снисходительно согласился на её предложение, удалось избежать облавы. Но вместо «спасибо, спаситель!» он получил саркастичный комментарий. Какого чёрта?
Он сел на кровать и положил ногу на ногу.
Ну, и? он не пытался скрыть раздражения.
Лотти, бездумно рассматривавшая рисунок на обоях, вскинула на него недовольный взгляд.
Мне казалось, ты хотела познакомиться?
Разные эмоции сменялись на её лице, ни одну нельзя было точно распознать.
Там остались люди, которые мне дороги, сообщила наконец она, присаживаясь на кровать рядом, но не настолько близко, чтобы счесть за приглашение.
Давид раздражённо вздохнул. Он совершенно не был заинтересован в задушевных беседах. Он мог бы давно покинуть этот квартал и увлечённо проводить опыты в своём жилище!
Правда, если брать во внимание произошедшее в пабе, он также мог бы сейчас давать показания в полицейском участке.
Им ты сейчас помочь никак не можешь, ответил Давид без намёка на сочувствие.
Его мало волновала судьба посетителей «Дна», так как в основном там ошивался сброд из мошенников, воров и бандитов, грязь общества, настоящее дно, и всем стало бы только лучше, попади те в тюрьму хотя бы на день-другой. Даже Лотти, с её спутанными волосами, неаккуратным, излишне ярким макияжем и сомнительными моральными качествами, казалась созданием весьма привлекательным по сравнению со среднестатистическим обитателем этих мест.
Впрочем, что касалось этой девицы, Давид знал, как обманчиво первое впечатление. Он не доверял ни испуганным честным глазкам, ни обеспокоенному голоску. Быть может, для кого-то его жизнь выглядела эдакой «стерильной лабораторией», но на самом деле ему пришлось повидать всякого.
Не будем тратить время впустую, произнёс наконец он. У меня есть дела. Если только ты не передумала
Она прочистила горло и решительно взглянула на Давида.
Послушай начала она и замолчала, глядя ему в глаза.
Решив не ждать инициативы от Лотти или тем более отказа, что в сложившихся обстоятельствах могло стать ударом по его эго, Давид взял ситуацию в свои руки. В конце концов, он уже настроился, оплатил номер
Медленно окинув стройную фигуру взглядом, он протянул руку и аккуратно провёл кончиками пальцев от уха Лотти, вниз, по шее, к ключице, коснулся верхних пуговиц платья. Затем принялся неторопливо расстёгивать остальные, отмечая мурашки. Сперва он обратил внимание на здоровый вид кожи Лотти: учитывая предполагаемый стиль жизни, Давид ожидал худшего. Затем, когда его рука скользнула в вырез платья и аккуратно сжала небольшую грудь, он с удивлением заметил румянец на её щеках.
Это никуда не годилось: он был уверен, что встретил женщину, желающую необременительных отношений на ближайший час. А она вот-вот попросит дать ей время прочитать молитву.
Тогда Давид решил использовать своё второе по мощности оружие. Первым был ум, но ситуация не располагала к демонстрации. Поэтому он встал и начал методично расстёгивать плащ, в котором до сих пор оставался. Затем снял кофту, под которой оказалась белая сорочка.
Лотти, увидев это, удивлённо подняла брови и посмотрела Давиду в глаза.
Рубашка под толстовкой? уточнила она. Ты, может, и в душ ходишь в костюме?
Давид ничего не ответил просто перешёл к пуговицам на манжетах. Неторопливо, почти безразлично. Справился с одним рукавом, со вторым и стал расстёгивать ворот. Заметив заинтересованный взгляд Лотти, усмехнулся: да, он качался и не ел после шести. Не зря, всё не зря!
Лотти смотрела на него, нерешительно крутя кулон на цепочке. Казалось, она вела внутренний диалог. Сняв очки, Давид аккуратно положил их на тумбочку, затем наконец скинул сорочку и в этот момент услышал тяжёлый вздох это был вздох принятого решения.
Лотти оказалась нежной любовницей. Лёжа на кровати, уставший и удовлетворённый, Давид думал о том, что вечер сложился гораздо приятнее, чем он планировал. Если успеет поработать в своей домашней лаборатории, лучшего воскресенья и желать будет нельзя.
Лотти, почти полностью обнажённая, села на кровати, и Давид лениво взглянул на её худую спину. Он мог пересчитать позвонки и рёбра.
Следуя её примеру, он тоже сел на своей половине кровати, спиной к Лотти, и принялся застёгивать рубашку. Именно поэтому, когда она воскликнула: «О мой бог!» он обернулся не сразу и увидел лишь, как захлопнулась дверь в ванную.
Лотти? позвал он.
Всё в порядке, ответила она, но голос звучал напряжённо. Минуту.
Ему это не понравилось, но он определённо не собирался вламываться к ней, чтобы узнать, что случилось. С минуту он стоял у окна, уставившись на кирпичную стену соседнего здания. Взглянув вниз, понял, что это был тот самый тупик, в котором они с Лотти оказались, покинув «Вонючее Дно».
Давид обернулся и посмотрел на белую дверь. Его одолевало странное предчувствие, и он, поддавшись ему, вновь окликнул девушку. Она не ответила.
Лотти, требовательно произнёс он, подходя к ванной, и постучал.
В ответ тишина. Только лёгкий сквозняк ласково коснулся его руки.
Без предупреждения он дважды толкнул дверь, и та, лишившись крючка, открылась. В помещении было пусто, но довольно большое открытое окно с мерно покачивающейся зелёной занавеской давало ответ на вопрос, куда делась Лотти. Увы, оно не объясняло, почему она выбрала такой способ исчезнуть.
Давид несколько секунд отстранённо смотрел вниз. Отсюда открывался вид на уже опустевшую улицу, видимо, полицейские закончили операцию и покинули район, но здешние обитатели пока были не готовы возвращаться к привычному ритму жизни. Казалось, место просто вымерло.
Вернувшись в комнату, он окинул взглядом кучу одежды на полу. Лотти скрылась в ванной обнажённая, оставив все вещи Давид поддел носком ботинка маленькую сумочку с потрескавшимся чёрным лаком и поцарапанной латунной застёжкой. В ней обнаружилась помада, пара мятых купюр и непонятный предмет, похожий на бронзовую медаль в форме черепахи. Вещь была тяжёлой, и Давид заподозрил в ней ключ с микрочипом.
Он снова прошёл в ванную и, выглянув из окна, понял, как именно Лотти удалось сбежать: совсем рядом вдоль стены шла водосточная труба. При желании по ней вполне можно было спуститься вниз.