Калира
С трудом открыв глаза, обнаруживаю, что я совсем не в классе, а в совершенно другом месте. Комната, в которой я лежу, небольшая. В ней всё небольшое и кровать, и окно, демонстрирующее небо, и сидящий рядом со мной бог. У него длинные уши, значит, он бог или же такой, как я. Тогда эта комната может быть тюрьмой для таких, как мы, чтобы нас было удобно мучить.
Привет, говорит мне похожий на бога мальчик. Меня зовут Гриашн, и тебя поручили моим заботам.
Привет я с трудом выталкиваю из себя слова. Всё тело нестерпимо болит, но я помню, что бывает за слёзы, поэтому держусь. Я Калира А мы в тюрьме?
Пока ещё нет, вздыхает Гриашн. Он протягивает руку, чтобы легко прикоснуться ко мне. Мы в замке Высших.
Боги забрали меня к себе? в это даже поверить страшно. Сначала защитили, а потом забрали. Это же
Они не боги, он проводит рукой по моим волосам, и от этого становится как-то тепло внутри. Не знаю, как называется то, что он делает. Они просто Высшие.
Но мы в городе? интересуюсь я, боясь поверить в то, что больше не будет ненависти.
Мы в замке Алькаллар, отвечает он мне. Здесь мы проведём время до Академии, а я сейчас буду раздевать и мыть тебя, потому что сама ты не сможешь. Тебя так безухие отделали?
В школе, киваю я. Завалили непонятными вопросами и наказали за недостаточное прилежание. Мне страшно, признаюсь ему.
Здесь тебе ничего не угрожает, Гриашн будто бы проглатывает слово «пока», но я отлично понимаю его.
Раздеванию я не противлюсь. На мне и так очень мало одежды, а голой меня вся школа уже видела не раз, так что пусть смотрит, если ему это не противно. Но для Гриашна я не противна, в его глазах странное выражение, мне совершенно непонятное, но это не ненависть и не брезгливость.
Он сам раздевается, наверное, чтобы не испачкать одежду, и я застываю. Всё его тело в шрамах, буквально нет ни одного живого места. Тонкие длинные, уродливые толстые шрамы не затрагивают только то, что висит ниже живота, и лицо, а всё стальное Хочется всхлипнуть, но я давлю в себе эмоции и спрашиваю:
Это люди ну, безухие тебя так? мне действительно интересно, как он вообще выжил.
Я с рождения живу в замке, его ответ полностью разрушает мой мир.
Только что я радовалась тому, что меня забрали к себе боги, чтобы научить магии и дать возможность отомстить, и вот перед моими глазами остроухое существо, которое явно мучили намного, намного больше, чем меня. И раз он с рождения живёт в замке, значит, его мучили здесь. А это означает, что и меня будут.
Страх накрывает меня волной, в глазах темнеет, я будто бы засыпаю, чтобы сразу же проснуться от холодной воды, которой он меня поливает. Гриашн будто знает, что я чувствую, поэтому бережно придерживает меня. Я чувствую его очень мягкие прикосновения. Но со мной так никто и никогда не обращался!
А что ты со мной делал, когда прикасался к волосам? спрашиваю его, стараясь не обращать внимания на жгучий холод ледяной воды.
Я тебя гладил, объясняет мне Гриашн. Тебе не понравилось?
Очень понравилось, признаюсь я. Просто у меня это впервые.
Звери какие непонятно говорит мальчик, продолжая смывать с меня кровь. Она уже не течёт, просто коркой схватилась на теле.
Мне совсем не стыдно оттого, что он видит меня всю. Стыда у меня никогда не было, потому что я часто была без одежды. Дома чтобы не пачкала, в школе когда наказывали, поэтому мне и не стыдно. Я разглядываю его, понимая, что мне предстоит то же самое. Видимо, для богов я тоже Или, может быть, мы чем-то отличаемся от как он сказал, Высших? И теперь меня будут мучить только, чтобы насладиться моими криками, а потом сделают Избранной, но не для одного, а для всех сразу. От этой мысли хочется выть, но я помню нельзя издавать громкие звуки. Не знаю, как здесь, но вряд ли иначе.
Вспоминая, как я мечтала попасть к богам, называю себя нехорошими словами, за которые я буду лежать без памяти. Получается, что здесь не лучше, чем среди людей, а как бы не хуже. Мои руки и ноги начинают дрожать, на что Гриашн прижимает меня к себе, как будто желая успокоить, защитить Я видела, так делали родители с другими детьми, но откуда он-то такое знает? Боги же не снисходят до наших школ!
А может быть, я неправильно поняла? Ну, например, Гриашн мой слуга, а я вся такая великая, скоро придут меня забрать, чтобы учить магии? Не верится. Просто не могу в такое поверить. Да и Гриашн со мной обращается как-то очень мягко, без злости, а если бы я была госпожой, то совсем иначе было бы, наверное. Страшно. Мне просто очень страшно. Я совсем не верю в доброту А вдруг Гриашн, когда я усну, начнёт бить или что-то ещё более страшное делать?
От страха холодеет внутри и кажется, я опять уснула. Открываю глаза, и оказывается, что я лежу у него на руках. Так хочется ему поверить, ну, что он не сделает мне ничего страшного
Не надо бояться, Гриашн опять делает это. Ну, «гладит».
От его прикосновений куда-то уходит страх, как будто ладонь этого мальчика прогоняет мой ужас, даря слабую надежду на то, что всё будет хорошо. Но разве у меня может быть что-то хорошо? Так хочется верить
Я расслабляюсь в его руках. Он меня немного покачивает, отчего глаза закрываются сами собой, как будто я засыпаю. А ещё он что-то напевает, и от этого становится как-то очень спокойно. Мне никогда так ещё не было! Никогда-никогда! Может быть, это магия специальная, чтобы я расслабилась, а потом Не хочу в это верить! Не хочу! Ой я плачу
Я зажмуриваюсь и сжимаюсь вся, желая стать маленькой-маленькой, такой, чтобы меня не могли увидеть, но Гриашн не бьёт. Он прижимает меня, закрывая собой, я чувствую прикосновение его тела. А вдруг у богов боль это обычное воспитание? Ну, всех так замучивают, а кто выживает, становится богом? Может ли так быть?
Глава четвёртая
Гриашн
Сегодняшний сон необыкновенный. Дядя Саша встречает меня не в маленькой комнатке, а в большой и светлой. Это называется «кабинет». Некоторое время я рассматриваю помещение. Через окна виден большой город с высокими башнями, между которыми что-то летает. Потом спрошу, что это. Сам кабинет со светло-зелёными стенами, большим столом и множеством стульев. На столе стоит зелёный гриб, но большой, он дает свет и называется «лампа». Дядя Саша недавно получил «большую звёздочку», так он сказал, но что это такое, я не понимаю.
Рассказав ему о Калире, я жду вердикта того, кого давно про себя называю Афтом, а дядя Саша о чём-то напряжённо думает.
Значит, говоришь, запуганная? переспрашивает он, на что я киваю.
Очень, дядя Саша, подтверждаю я. Говорить боится, дважды в обморок упала, плачет очень тихо Тело у неё, как у меня.
Значит, бьют Но просто так такой жестокости не бывает, задумчиво произносит дядя Саша. Значит, есть цель. Какая может быть цель?
Сломать, чтобы делала то, что сказали, и не думала? отвечаю я вопросом.
Да, похоже, кивает он. То же самое делали и с тобой, помнишь?
Помню вздыхаю я. Как такое забудешь?
Дядя Саша подходит к книжному шкафу и достаёт оттуда какую-то книгу. Книги у него все очень дорогие, аккуратные, написанные одинаковыми буквами. Даже представить сложно, сколько труда вложено в каждую. Он протягивает её мне, благо читать я уже тоже умею.
Посмотри, говорит он мне, на что я киваю.
Открыв книгу, начинаю читать, зная, что в таких случаях время длится долго, и спешить никуда не надо, но буквально на второй странице натыкаюсь на описание техники запугивания и подчинения на её основе. Написано так, как будто это «инструкция».
Вспоминаю, как дядя Саша учил меня читать. Вот он тогда намучился, я же всего боялся, чуть что сжимался в комок. Теперь-то я уже другой, изменил меня дядя Саша за столько-то оборотов Да.
В точности, говорю ему, отдавая книгу.
Попробуй её отогреть и поддержать, произносит он. Вас когда в Академию вашу?