Померещилось, должно, резюмировал Мирон.
Ему никто не ответил.
Ток Вы, Вашброть, такту боле не надо, обратился он ко мне. Они ить шуралеи-то, знашь какие? Фьють, и нету!
Я знаю, Мирон, я видел.
К нам подошёл третий, самый молодой караульный, он поставил своё ружьё прикладом на землю и опёрся о ствол обеими руками.
А правду мужики про Вас сказывают, будто Вы шуралеев одним словом отогнать можете? спросил он, и в голосе его присутствовала интонация эдакой надежды на чудо.
Ты, Малёк, эта коды к офицеру обращашься, должён сперво сказать «Ваше благородие», али «Высокоблагородие», смотря кому как по чину положено
Да всё нормально, перебил я Мирона. Малёк это имя такое?
Тот пожал плечами:
Все так зовут, Малёк и Малёк, я уж и привык.
А имя у тебя есть? поинтересовался я.
Малёк замялся, за него ответил Мирон:
Имя-то у яго есть, как не быть, тока он до имени-то свово не дорос ишшо, потому и Малёк!
Это как? удивился я.
Это потому как Евграф у яво имя. Шибко благородное имя для яво. Не дорос покуда, чтоб яво по имени-то
Евграф? переспросил я у самого Малька.
Евграф, тяжело вздохнув, произнёс он.
Прямо скажем, необычное имя.
Так оно как вышло-то, Вашброть, начал оправдываться Малёк, словно в этом и правда могла быть его вина. У барина-то нашего именины в тот день были, а маманька возьми, да разрешись мною-то, ну, вот он спьяну и повелел меня в его честь наречь Евграфом.
Удивительная история. Хотя, я слышал и поинтереснее. Вот, например, такая. Один советский гражданин на полном серьёзе носил фамилию Робинзон Крузо. Может быть, она как-то по-другому писалась, но звучала именно так. А происходила она от его предка, который был ещё крепостным. Так вот этот предок во время наводнения или ледохода оказался на острове посередине реки. По-моему так было. И прожил там сколько-то совсем один. Его потеряли и считали погибшим. Через какое-то время его на этом острове обнаружили и спасли. А помещик, начитавшийся книжек, назвал его Робинзоном Крузо. Так и стали писать во всех документах.
Мне эту историю отец-покойник рассказывал, типа по телевизору показывали, я как запомнил, так и пересказал.
Вашброть, а про шуралеев-то правда, аль нет?
Я задумался. Вот что ему ответить? Что я и сам не знаю, как оно получилось?
Вот!!! Опять! тревожно, даже испугано воскликнул Кондрат.
Все посмотрели в ту сторону, откуда, по словам Кондрата, доносились подозрительные звуки. Почему-то никто кроме него их не услышал. То ли у парня слух музыкальный, то ли мерещится ему.
Трусоват ты, Кондрашка! заявил Мирон. Пуганная ворона куста боитси!
Может быть, и да, а может быть, и нет. Проверим. Я снова запалил свой факел и, отойдя шагов на десять от лагеря, широко перекрестил пространство и громко, но так, чтобы не перебудить всех наших провозгласил:
Изыди!!!
И тут же с той стороны до нас донеслись звуки, как будто кто-то быстрыми скачками удаляется прочь. Проще сказать: бежит. Судя по звукам, бегущих было трое, не меньше.
ТВА-А-Ю МА-А-АТЬ!!!!!
Я и сам охренел, но выражения лиц караульных я даже описать не берусь. Я шёл к ним и видел растерянность Мирона, даже не страх, а УЖАС в глазах Кондрата и восхищение вперемешку, с боязливостью что ли, которое излучало всё существо Малька-Евграфа.
А Кондрат-то у нас молодец! сообщил я Мирону. А ты сомневался. Ещё трусом его называл, а он гляди-ка чего услыхал!
И тут меня прямо пробило: он услышал, а конь? Где конь? Что с конём?
Мирон!!! Где Умар? я даже не заботился, проснётся кто-нибудь от моего крика или нет. Где Умар?
Да здесь он, здесь! засуетился Мирон. Малёк, где Умар?
Совместными усилиями мы отыскали среди спящих Умара. Спросонья он никак не мог понять, что от него хотят:
Где Тизжил? Здесь Тизжил. Ехать над?
Где твой конь, Умар?
Проснулось ещё пара человек, и кто-то из них сказал:
Да вон же он пасётся.
Я посветил факелом в указанном направлении и метрах в пятнадцати от лагеря увидел стреноженного Тизжила. Он не проявлял никакого беспокойства, но он и находился с противоположной от происходивших событий стороны лагеря. Я машинально проверил, с какой стороны дует ветер. Ну, да, так и есть. Значит, всё построено на запахах, и если ветер в другую сторону, то
Что случилося? Зачем будил, вашабродя? Зачем Тизжил? Ехать над?
Нет, нет. Спи, Умар. Показалось, успокоил я хозяина коня-индикатора, хренового, кстати сказать, индикатора.
Так, что мы имеем? Подошли к нам не со стороны леса, за которым мы наблюдали и не со стороны ручья с заболоченными берегами, а чуть ли не с тыла. Что это может означать? Противник хитёр и коварен, вот что это может означать и, кстати, именно это и означает. А у нас хреновый радар. Если попробовать посчитать дистанцию, то
То с подветренной стороны к нам легко могут подобраться метров на восемьдесят, а может и на семьдесят. А может и на шестьдесят. А может и меньше.
Ваше благородие, а как думаете, они насовсем ушли? спросил меня Малёк минут через двадцать.
Не знаю, честно признался я. В прошлый раз мы его больше не встречали. Того, которого прогнали. Убежал, только мы его и видели. Но это тогда, а как в этот раз будет, не скажу, не знаю.
Огорчённый Малёк ушёл бдить, а я задумался, глядя в звёздное небо. Думал я о том, можем ли мы теперь полагаться на коня, или лучше на Кондратия? Нужно будет рассказать о бойце командиру, пусть хоть похвалит, а лучше, чтоб к делу приспособил. Конь это хорошо, но он суслика не видит, и всё. А суслик есть.
Это не Галагура говорил, а копёрщик. Чужое. Взять, взять! Помнишь?
Да, Стас, точно. Копёрщик.
Я вскочил. Стас мог прийти только во сне. Когда это я уже заснуть-то успел? Я огляделся. Вроде бы все на месте, но что-то не так. Прислушался. Вроде бы тихо, но что-то не так. Что-то не так! Когда снится Стас, всегда что-нибудь Что-то не так! Что не так? Что? Туман? Нет. Туман там, у ручья
Комаров нет! Вот что не так! А куда они делись? И почему? А ведь были. Донимали, сволочи. Ещё бы, болото же рядом. А сейчас их нет. Странно и неправильно.
Тизжил легонько всхрапнул. В ответ с противоположной стороны донеслось тихое ржание, даже не ржание, а так, типа пароль-отзыв на лошадином. Это кто ещё там? Я встал и приготовился стрелять в ту сторону. Снова ржание, но чуть громче и чуть ближе.
Это же Саврасый! крикнул Малёк. Конь Харитона! Вернулся!
Малёк бросил ружьё и побежал в темноту поля.
Стой! Куда? заорал Мирон.
Вернись сейчас же! крикнул я.
Я его сейчас приведу! донеслось в ответ.
Всхрапывание коня верхового нашей группы послышалось чуть дальше конь уходил в поле.
Малёк, назад! Это не конь!
Вернись!
Слышишь? Давай назад!
Малёк не ответил.
Вы чё орёте? послышался голос кого-то из разбуженных драгунов.
Малё-о-ок!!! игнорируя вопрос, проорал Мирон. Вернись скорей, бестолочь!
Что случилось? спросил проснувшийся капитан.
Я не отвечая, кинулся зажигать факел.
Малёк!!! орали Мирон с Кондратом.
Я с факелом в левой руке и обрезом в правой кинулся в темноту. Отбежав метров на двадцать, я остановился и принялся крестить пространство.
Малёк! кричал я. Евграф!
Тишина была мне ответом. Сзади один за другим подошли ещё четверо бойцов с факелами. Стало чуть-чуть светлее, но никого мы всё равно так и не увидели.
Возвращайтесь! приказал капитан. Не хватало, чтоб ещё и вы сгинули!
Возвращаясь, я убил на шее комара. Вернулись, значит? Ну-ну
Я рассказал Синюхину, как было дело.
Думаешь, шуралеи? спросил он.
А тут и думать не чего, они это.
И что теперь делать?
С точки зрения безопасности стоит поднять бойцов. Сейчас перебдеть, а поспать уже днём.
Андрей, у нас человек среди белого дня погиб. Можно сказать, у всех на виду. Точно также пытались днём отоспаться. Я считаю, что не поможет, ответил мне капитан.
Тут он прав, и Малёк ведь тоже не втихаря убежал, а у трёх человек на виду. И что? Как это поменяло ситуацию? Да никак.
Помаявшись ещё минут десять, лагерь улёгся. Мирона с Кондратом сменили трое драгунов. Кондрат пояснил им, чтобы не стеснялись, а по любому поводу звали меня и, если надо будили, потому что я тоже человек и тоже уснуть могу, но шуралеев гоняю добротно, поэтому и надо будить.