Не думаешь же ты, что я воспользуюсь своим положением? Любая работа должна оплачиваться. К тому же, она тихо усмехнулась, вдруг ты еще передумаешь и не уедешь.
С неприятным чувством Эшес протянул руку, и тяжелые золотые кругляшки так же по очереди упали в его раскрытую ладонь, только в обратном порядке. Ми уже несла куртку, поэтому он быстро спрятал деньги и повернулся спиной, подставляя руки. Сунув их в рукава, потянулся, чтобы застегнуть крючки, но длинные тонкие пальцы опередили его. Проворно вдев загогулины в петельки, они задержались над последней. Неожиданно ладонь скользнула под куртку, и возле самого уха раздалось теплое дыхание. Изумленный, Эшес обернулся. Служанки в холле уже не оказалось, рядом была только баронесса. Она продолжала стоять, не отнимая теперь уже обеих рук от его груди. Опомнившись, он отвел их.
Не надо.
И тут же осекся. Раньше ему удавалось избегать прикосновений к ней он и сам не мог объяснить, почему ему так этого не хотелось, а потому ощущение было полной неожиданностью. Глядя на бледную почти светящуюся баронессу, он всегда воображал, что на ощупь ее кожа холодная, как у лягушки. Но он ошибся. Руки будто обхватили горячий бархат; от запястий с пульсирующими жилками исходил такой жар, что при обычных обстоятельствах он бы диагностировал у нее лихорадку. Внезапно вниз от горла скользнула горячая змея, задержавшись в районе живота. Эшес так и не смог отнять руки.
А она глядела на него своими огромными фиолетовыми глазами, опушенными пепельными ресницами, слегка приоткрыв рот.
Я не знаю, что делать, Эшес, сказала она, и в уголках глаз показалась влага. Мой супруг глубоко страдает, а я всего лишь слабая женщина Голос дрожал так, что захотелось немедленно ее утешить, унять блестевшие в глазах слезы. Впервые перед ним была всего лишь женщина. Женщина, от красоты которой делалось почти больно. Иногда мне кажется, что он висит над пропастью, уцепившись одной рукой за край. Эшес едва понимал, что она говорит, не отрывая зачарованного взгляда от полураскрытых губ. Но конец неизбежен Порой, лежа бессонными ночами в своей холодной постели и слушая его болезненные стенания, я думаю о том, с какой благодарностью и облегчением барон принял бы освобождение Эшес потянулся к ее губам, чувствуя одновременно желание и дурноту от плотного сладкого запаха. И в такие минуты мне хочется, чтобы рядом оказался тот, кто милосердно избавит его от мук, наступит на бессмысленно цепляющиеся за жизнь пальцы
Эшес резко пришел в себя и, отняв наконец руки, попятился. Жар схлынул, как волны при отливе, и разум вернулся.
С этим вам не ко мне. Я вправляю пальцы, а не наступаю на них.
Остатки наваждения стряхивались с трудом, как застрявшие осколки полузабытого сна.
Баронесса с легкой досадой поморщилась, приняв прежний вид, а потом на ее тонких губах заиграла привычная милая улыбка.
Почти, сказала она и вдруг шумно вдохнула воздух вокруг него, сладко жмурясь, почти как недавно в комнате барона.
Эшес не стал дожидаться, пока подадут экипаж, и отправился в деревню пешком. Его мотало от усталости, дорога под ногами раскачивалась, как подвесной мост, то и дело встряхивая его. Даже мелькнула мысль заночевать прямо на обочине. Поэтому, услышав позади цокот копыт, он безо всякого сопротивления упал в приоткрывшуюся дверцу, едва ли не в объятия Грина.
Глава 2, в которой день заканчивается совсем не так, как рассчитывал Эшес
Проснулся Эшес далеко за полдень, оттого что Дымовенок Тоуп тряс его за плечо.
Спасите, мастер Блэк! орал он ему в ухо. Папаша помирает!
От пива не помирают отозвался Эшес, морщась и не разжимая век.
Язык еле ворочался, и ощущение во рту было такое, будто кто-то туда нагадил, а потом, решив, что недостаточно, вернулся и нагадил еще раз.
Так маманя туда рвотного камня подмешала, чтоб неповадно было! Вот и крючит, так его разэдак! Постреленок уже разве что не мутузил его.
Эшес попытался перевернуться на другой бок, но под ним вдруг образовалась пустота. Полет был кратким, а потом кто-то с размаху ударил его доской. С болезненным стоном разлепив наконец веки, он обнаружил, что лежит на полу возле своего кресла. Сверху на него смотрели два блестящих карих глаза на измазанном сажей лице. Эшес пошевелился и попытался встать. Он не помнил, как очутился дома. Видимо, отключился еще в карете. Мысль о том, что внутрь его занес Кербер Грин, была очень неприятна. А потом стало еще неприятнее, потому что Эшес сообразил: управляющий не стал бы мараться, а значит, поручил это До и Ре. Его передернуло, как представил, что лакеи касались его своими крысиными пальчиками.
Идемте же, мастер Блэк, юный трубочист тянул его за рукав, уже почти волоча по полу.
Эшес поднялся и отряхнулся. В этот момент в комнату влетела Роза с полотенцем в руках и кинулась к ним.
Это что ж ты творишь-то, а? воскликнула она и принялась охаживать мальчишку по ягодицам. Ты почто мастера разбудил! Пусть бы его спал, уморился ведь, пахавши вот на таких!
Все в порядке, Роза, Эшес забрал у нее полотенце. Я и так заспался.
Не грех и выспаться хоть раз
Она нахмурилась и, погрозив Дымовенку пальцем, собралась отправиться по своим делам, но, увидев, что мальчишка показывает ей язык, снова вскинулась:
Ну, я тебе покажу!
Чтобы положить конец возне, Эшес схватил паренька за шиворот и понес к двери. По пути паскудник сучил в воздухе ножками и показывал Розе срамные жесты, за что заработал затрещину. Пронося его мимо саквояжа, Эшес кивнул:
Захвати.
Дымовенок послушно подцепил саквояж и прижал к груди.
Постойте, куда ж вы без завтрака-то, а? спохватилась Роза.
Потом, отмахнулся Эшес.
Он все еще не отошел ото сна. Но та уже бросилась к лестнице, ведущей в кухню. Вернулась она считаные мгновения спустя и за три остававшихся до порога шага успела затолкать Эшесу в рот хлеба с ветчиной и влить разбавленного пива. Разве что челюсти руками не подвигала.
Может, чего еще? обеспокоенно спросила она.
Эшес покачал головой «хпашиба», и, сняв с гвоздя жилет, распахнул дверь ногой. Снаружи он поставил Дымовенка на землю и подтолкнул к дороге:
Беги пока к себе.
А папаше-то чего передать? Сказывал, чтоб без вас не вертался!
Передай, чтоб без меня не помирал, скоро буду.
Мальчишка кивнул, сплюнул через щербину, в которую могла бы пролететь муха, и припустил по дороге к своему дому, помахивая саквояжем.
И смотри мне, если недосчитаюсь какого инструмента, гланды удалю! крикнул ему вдогонку Эшес, а потом обошел крыльцо, натягивая на ходу жилет, и направился к установленному сбоку дома чану.
Из-за прошедшего накануне дождя тот был под завязку, и содержимое перелилось через край вокруг образовалось грязевое месиво. Периодически поскальзываясь, Эшес подошел к баку, ухватился руками за борта и опустил голову в воду. Холод тут же вцепился в лицо и затылок, прочищая мысли. Хорошо, что Роза сейчас его не видит, иначе загнала бы в дом, спеленала и сунула под ноги грелку.
Сосчитав до десяти, Эшес вытащил голову и помотал ею, отряхиваясь.
Мастер
От неожиданности ноги разъехались, и он едва не саданулся головой о чан, но в последний миг успел ухватиться за борта. Оглянувшись, увидел незнакомую девушку. Она сидела прямо на земле, прислонившись спиной к стене его дома. Эшесу понадобилось какое-то время, чтобы узнать в ней вчерашнюю пациентку. При свете дня она смотрелась совсем бледной, под зелеными глазами пролегли тени, делая ее похожей на кошку.
Чего тебе?
Ему пришло в голову, что она хочет спросить о ребенке.
Спасибо вам, тихо сказала она.
Голос у нее был неожиданно низкий и совсем не как у юной девушки.