Он приложил руку к сердцу.
Предчувствие дурное
Владыка не стал смеяться, даже не улыбнулся, ибо и у него наверняка имелись предчувствия.
Рядом с ней всегда Ксочитл и мой сын.
Хватит ли этого, чтобы защитить?
Мне возможно, скоро придется уехать.
Куда? подобрался Владыка копий.
Щит небесный сам собой не расширится надо посетить иные места.
Маска хихикнула. И смешок этот резанул нервы, померещилась в нем издевка. Над Владыкой, над самим Верховным, который ничего-то не знает, но исполняет сказанное золотой Маской. Померещилась ли или же впрочем, выбор невелик.
Надолго?
Скажи ему, что дорога в одну сторону займет несколько дней. Вам повезло. Здесь находился один из ведущих узлов. И если станции уцелели
Несколько дне в одну сторону. Сопровождение кого сможешь дать. И отправлюсь я сразу после разговора.
И вправду, чего медлить?
Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь
Нет.
Но Верховный величественно кивнул. И шагнул на порог.
Императрица сидела на ковре. Без золотых одежд, в одной лишь легкой рубашонке, какую носят все дети, она выглядела тем, кем была совсем юной девочкой. И Ксочитл бережно разбирала темные пряди волос, напевая песенку.
Она прервалась на мгновенье, смерила Верховного настороженным взглядом, и кивнула.
Доброго дня, сказал Верховный, низко поклонившись.
Садись, Императрица гладила детеныша леопарда и тот блаженно щурился. Второй же возился рядом, пытаясь поймать собственный хвост. И Верховный позавидовал зверям в их неразумности и неспособности осознать грядущее.
Он опустился на ковер. И Ксочитл отступила, впрочем, она замерла, не спуская с Верховного настороженного взгляда. А он отметил, что за прошедшие дни Императрица изменилась. Она вытянулась, при том похудев еще больше. И на лице её ныне выделялись лишь глаза яркие и темные, что вода в ночном озере.
Так странно смотришь и ты, и не ты, она протянула руку, тонкие пальцы скользнули по щеке. Ты можешь снять?
Боюсь, что нет. Пока нет. Но я это я
Ты спас людей.
А это уже не я.
Она?
Да.
Кивок.
Недолгое молчание. И звереныш мяучит, тянется к руке, выпрашивая ласку.
Рабы шепчутся, что мир идет к гибели
Рабы всегда ждут гибели мира, возразил Верховный.
И что щит небесный, он скоро не выдержит что я не та, за кого себя выдаю. Откуда они знают?
Рабы?
И рабы тоже. И все
Скажем так тайной это не было. Не такой, которая и вправду
Тайна?
Да. Так случается. О том, что знают трое, знают и все
Но теперь они говорят, что это я виновата
В чем?
Во всем. В том, что звезды падают с небес. И что грядет гибель мира.
Людям всегда проще винить кого-то, Верховный ощутил злость. Ты дитя. И ты не способна дотянуться до небес, чтобы обрушить звезды. Как не способна и остановить звездопад.
А ты? она чуть склонила голову. Ты способен?
Не я, Верховный тоже коснулся маски. Он. Попытается. Мы попытаемся. Но пока я не уверен, что в городе безопасно.
И что Советники, еще недавно преклонившие колени пред ним ли, пред тем, кого в их глазах Верховный воплощал, пред самими ли небесами, не ударят в спину.
Мне придется уехать.
Я поеду с тобой.
Нет.
Да, она протянула руку к Ксочитл. И та, повинуясь жесту, пересела ближе. Так мне спокойней.
И подозреваю, что безопасней, проворчала маска. Тот, с кем ты говорил
Владыка копий? спросил Верховный мысленно.
Он. Он и сам не надежен. А девочка пригодится.
Чем?
Кровь. Её кровь, возможно, подойдет
Она не истинная дочь Императора. Она сотворена магами.
Мага тоже захвати.
Если он еще жив, Верховный подавил вздох, признавая себе, что он вновь упустил слишком многое. И мага, которого не видел уже несколько дней, в том числе.
Вот и проверишь. Мне любопытно будет посмотреть, во что вылился данный проект биотрансформации
Она говорит правду, подала голос Ксочитл. Здесь неспокойно. Оглянись, мудрейший.
Мудрейшим Верховный себя не чувствовал. Вот ни на мгновенье. Но оглянулся.
Что ты видишь?
Покои? Женщина, я слишком устал, чтобы гадать
Покои пусты. Здесь нет рабов. Здесь нет слуг. Здесь только стража, там, снаружи. И даже я не могу сказать, охраняют ли они нас или же стерегут. Пока, думаю, охраняют, но все меняется так быстро.
Она подхватила волосы Императрицы и неспешно разделила их на пряди.
То, что ты показал это успокоит. На некоторое время. Сдержит на некоторое время. Как сдерживал и её дар. Но уже говорят, что боги явили себя и свою мощь. А значит можно с ними договориться.
Я не бог!
Я знаю, мудрейший, Ксочитл и улыбаясь, оставалась некрасивой. И они знают. В большинстве своем но другие другие скажут, что вот бог. Тот, кто встал меж людьми и гневом небес. А вот кровь, которая выродилась, но если принести её в жертву, то бог, быть может, обретет силу, чтобы уберечь весь мир.
Твой брат
Ищет власти. И силы. И он тоже человек, и как все слаб. Не стоит надеяться и для него найдут подходящие слова. Да и ты же сам чуешь, сколь зыбко все. Сегодня они там смеются и празднуют, а завтра в городе запылают новые костры. Нет, если есть шанс что-то изменить, то не здесь. Не оставаясь взаперти.
Соглашайся, сказала Маска.
Она не истинная дочь Императора, Верховный счел нужным уточнить. И я не знаю, для чего она нужна может быть нужна.
На него смотрели.
Две женщины.
И как он мог им отказать?
Но обоз придется оставить предупредил Верховный. Слуг, рабов
Ксочитл рассмеялась. И смех её был хриплым.
Императрица, сказала она. Тоже останется в городе. Она поднимется на вершину пирамиды, чтобы принести жертвы богам, возблагодарить их за спасение города. И будет молиться
Этого хватит на день или два
А там
День или два в нынешнем мире уже много.
Хорошо Верховный поднялся. Тогда мне нужно будет подготовить праздничные одежды.
В собственных покоях было пусто.
Почти.
Горел камин. Пахло едой. На столе Верховный обнаружил несколько блюд, заботливо укрытых белоснежными салфетками.
Я вас ждала, тело женщины слабо светилось золотом. Вы, наверное, голодны
Соблазнять будет, Маска разглядывала женщину глазами Верховного. К слову, в самом расцвете фертильности. И детей способна родить много, здоровых. Вот таких стоит сохранять, если в будущем планируешь восстанавливать популяцию.
Она была красива, эта женщина.
Широкобедра, но при том сложена весьма гармонично. Волосы она успела не только вымыть, но и уложить в сложную прическу со множеством косичек. Она украсила кожу белыми узорами, а соски обвела красным.
Губы покрыла тонким слоем позолоты.
Где твой муж? спросил Верховный.
Женщины давно уже не волновали его. Да и в прежней жизни они занимали не такое уж важное место. Случались, конечно, особенно, когда он был юн. Но и в те времена у Верховного легко получалось сладить с зовом плоти.
Он мне не муж.
Он называл тебя женой
Он хотел так думать. Но разве у рабов может быть супруг? Или супруга?
Вы больше не рабы.
И тем более это значит, что я свободна. В том числе в своем выборе.
Она говорила, и голос низкий, вибрирующий проникал в тело, заставляя плоть очнуться. И давно забытое чувство желания поднялось из глубин души.
Он любит тебя, заметил Верховный. Из-за тебя он восстал против хозяина. Из-за тебя он рисковал собой и мог быть убит
Я о том не просила, она шагнула ближе. Он сильный мужчина. Иногда полезный. Но мне нравятся другие
А он?
Прикажи и его казнят. Принесут в жертву. Я слышала, боги любят сильных
Желание отступило.
Уходи, Верховный сел за стол и огляделся. Колокольчика, чтобы призвать Акти, не было.
Женщина нахмурилась.
Я недостаточно хороша? Прежний хозяин ценил
Настолько, что содрал шкуру?
Это не он. Это хозяйка женщины глупы и ревнивы. Она поняла, что я могу стать женой свободного человека богатого человека, в голосе её послышались мурлычущие ноты, а рука протянулась к Верховному. Коснулась его щеки.