Вот и сейчас, когда процесс был в самом разгаре, в разделочный цех заглянул особист Соболев.
Сидите, сидите, он махнул рукой бойцам, вскочившим при виде майора, давайте кто-нибудь вот ты, например, он ткнул рукой в Макара, пойдём, поможешь мне машину завести.
На улице они подошли к УАЗику, стоявшему тёмном углу кухонного двора.
Держи, вполголоса сказал майор и протянул Макару пластмассовую четырёхцветную авторучку, перетянутую посередине синей изолентой, это магнитофон. Вид у него такой специально, я думаю, деды не позарятся. Здесь пишет только синий стержень, остальные не работают. Но, если нажмёшь одновременно на красный и зелёный, вот так, включится микрофон. Беспрерывной записи хватит на два часа. Микрофон чувствительный, если будет в кармане, всё равно будет нормально записывать. Отключается чёрным, вот так. Когда включать, сам сообразишь. Береги её, техника дорогая, старайся лишний раз не светить. И ещё запомни: ты сам не должен фигурировать в уголовном деле. Ни потерпевшим, ни свидетелем, сам подумай, в каком статусе мы сможем тебя предъявить суду? Как засланного казачка? Старайся фиксировать других. А показания мы потом подчистим, чтобы тебя не упоминали.
Майор замялся, оглянулся и ещё больше понизил голос:
В случае форс-мажорных обстоятельств идёшь к дежурному офицеру и требуешь немедленно связаться со мной. Запомни, на всякий случай, мой домашний телефон. Он простой: двадцать, тридцать, сорок. И адрес: Некрасова пятнадцать, квартира сорок два. Это недалеко от части. Надеюсь, до форс-мажора не дойдёт. Твоё дело зафиксировать два-три случая, которые потянут на уголовное дело, подготовить свидетелей, чтобы они потом не отказались от своих показаний.
Всё понял, товарищ майор, а что с машиной?
Да, ничего, сейчас ручкой крутанёшь для вида, а я стартером.
Ничего себе для вида! Макар весь вспотел, пока прокручивал заводной рукояткой двигатель с выключенным зажиганием. Наконец, майор сжалился и помог стартером. Движок схватил сразу и заурчал ровно, без перебоев.
Макар сунул заводную рукоятку на пол кабины, майор громко крикнул: «Спасибо!» и укатил.
Наконец, карантин влился в подразделение. Макар попал в аэродромно-технический взвод (АТВ), его закрепили за автомобилем на базе ЗИЛ-164 предназначенным в основном для уборки снега на взлётно-посадочной полосе. Впереди автомобиля был подвешен ковш, как у бульдозера, внизу металлическая щётка, вместо кузова железная бочка. Называлась эта техника КПМ 64 (комбинированная поливомоечная машина).
Во взводе был один единственный «старик», который служил последние пол года, по фамилии Порошин, кличка Прошка, невысокого роста, худой, с какой-то постоянной тоской в глазах. К молодым он не придирался, занимал самое почётное спальное место во взводе нижняя койка, крайняя возле окна.
Погоду во взводе строили «помазки» солдаты, отслужившие год. Но и от них каких-либо грубостей призыв Макара не ощущал. Конечно, мытьё полов каждое утро в «кубриках», которые занимал взвод, было обязанностью молодых. Это само собой разумеющееся правило. Также, как и ходить в наряды: на кухню, в караул, на КПП и другие.
«Помазки» рассказывали молодым о безобразиях, которые творились в этой воинской части совсем недавно. Макар, услышав, даже присвистнул про себя: такого беспредела даже в колониях не было. Например: захотелось «деду» среди ночи в туалет, он поднимает пинками молодых, и те несли его на руках в туалет и обратно. Одного спящего молодого выкинули вместе с койкой со второго этажа, просто так, для смеха. Тот отделался сломанной рукой и ушибами. Начальству объяснил, что хотел сделать сальто, но не удачно.
А Прошку, когда он был молодым, деды просто изнасиловали. И не его одного. По словам «помазков», сейчас такого беспредела нет. Мол, если будете правильно себя вести, то зря никто не обидит.
О том, что это не совсем так, Макар убедился уже через неделю пребывания в общем составе. Проснулся ночью от толчка в бок. Сел на кровати, пытаясь в полусумраке дежурного света что-нибудь разглядеть. Рядом с его койкой стояли два старичка из автовзвода.
Сколько дедушке осталось до приказа?
Макар сразу всё понял, но «включил дурака»:
К-какому дедушке?
Слезай.
Макар спрыгнул со второго яруса. «Дедушки», как и он, были одеты в одном белье рубахи и кальсоны.
Запомни, салабон: дедушка это я: Мальков Владимир Николаевич, приказ выйдет двадцатого апреля, сколько дней осталось, будешь мне докладывать тогда, когда скажу. А сейчас, за то, что заставил дедушку тебе всё это объяснять, держи!
Он широко размахнулся, целясь кулаком в челюсть Макару.
Время замерло. Макар быстро огляделся. Второй «старик» поднимал Генку Коротина из Липецка, тоже с последнего призыва, ещё трое «воспитывали» молодых через проход. Все замерли в неестественных позах. Макар выхватил из своего кителя авторучку с микрофоном, включил запись, затем взял сапог. Примерился и ударил сапогом по кулаку на вытянутой руке Малькова. Потом, отбросив сапог, оттолкнулся и упал на пол, переворачивая табуретки, одновременно «запустил» время.
Как он ни старался, всё равно сильно ушибся локтем. Выбравшись из кучи табуреток, Макар взялся двумя руками за челюсть, изображая боль и, в то же время, прикрывая ладонью ручку с микрофоном в рукаве, и подошёл робкой походкой к обидчику.
Тот тряс правой рукой и морщился от боли:
Ты чего, салабон, такой костлявый? Всю руку об тебя ободрал! каким-то плаксивым голосом пожаловался Мальков, понял, что в следующий раз надо деду отвечать?
Так точно, Владимир Николаевич! Высчитать, сколько дней вам осталось и по первому требованию доложить.
То-то же! Можешь спать, тебе на сегодня хватит, с важным видом, потряхивая рукой, Мальков подошёл к напарнику, который в это время издевался над Генкой Коротиным. Тот стоял по стойке смирно. Держал руки по швам, а «дед» бил его по лицу кулаками со словами:
Запомнил, сколько дедушке осталось до дембеля?
Генка с каждым ударом только больше путался.
Поднимаясь на свою койку, Макар отметил, что «помазки» их взвода не спят, а, полусидя, с интересом наблюдают за событиями.
Прикинув расстояние. Макар слегка высунул из-под одеяла руку с «хитрой» авторучкой и направил микрофон на Генку. Но его истязатель видимо уже устал и отправил Генку спать.
Остальные угомонились не скоро. То и дело с разных концов казармы доносились звуки ударов и падений, приглушенный злой шёпот «дедов» и всхлипывания истязаемых.
Макар отметил, что в издевательствах над молодыми принимали участие всего шесть старослужащих. Все лица он рассмотрел, отметил про себя, что надо будет установить фамилии. Зафиксировать на магнитофон удалось только двоих. Ну, и то вперёд. Начало есть.
Гена, а ты фамилию этого деда запомнил? Макар подошёл к товарищу по несчастью, когда, на следующий день, тот снимал колесо со своей техники ШРС шрекороторный снегоочиститель.
Какого деда? Коротин прислонил к стене снятое колесо и полез в карман за сигаретами,
Который тебя вчера пытал после отбоя.
А-а-а! Я эту гниду на всю жизнь запомню. Мешалкин Александр Иванович. Дембель у него пятого мая, он так хочет, видишь ли. Наколка у него на руке от запястья до локтя большими буквами: «Люблю покушать». Это надо же быть таким дебилом! Сильно у меня фонарь заметен? Он показал пальцем на синяк под глазом.
Да уж
Скотина. Придётся теперь за чужие спины прятаться, чтобы взводный не заметил. Тебе тоже вчера досталось. Я видел, как ты табуретки в кучу собрал своей башкой. Синяков, кстати, у тебя нет. Повезло.
Да уж На локте только синяк. Слушай, а кто ещё из дедов вчера выёживался? Знаешь кого?