А ведь должен был бы писать!
Какой смысл в этом «должен был бы»? Клара и так это знала, да что толку?
Он приходил проститься, быстро прибавила она. И снова вспомнила, с каким отчаянием он тогда смотрел на нее; он ведь не хотел с ней прощаться, она была в этом уверена. Казалось, будто он будто ему но он так ничего и не объяснил.
И всегда получалось, что она старается его выгородить, защитить, даже когда ей самой вот как сейчас, например, этого совсем не хочется. Поведение Айвора раздражало и возмущало ее не меньше, чем Аниту. А может, и больше. Иногда она понимала, что ей трудно даже думать о чем-то еще, кроме Айвора. Айвора Дилани. Ее соседа. Того самого, в которого она была влюблена, хотя довольно много времени не могла решить, так ли это
Ну, как раз объяснений тебе от него ожидать и не следовало.
Да знаю я
Старенький библиотекарь мистер Доусетт наконец-то занял свой дирижерский пульт в передней части зала и выразительно откашлялся, как бы призывая присутствующих прекратить разговоры, но никто и не думал их прекращать, и в итоге Анита так яростно зашипела, что все тут же умолкли. До войны, еще в Польше, Анита была учительницей, и, должно быть, даже молоко могло скиснуть от одного лишь ее неодобрительного взгляда.
Сегодняшняя тема моего сообщения «Джейн Тейлор и ее общественное сознание», объявил мистер Доусетт.
Аудитория вновь загудела мало кого из присутствующих интересовало общественное сознание Джейн Тейлор, они собрались здесь совсем не ради этого, и тогда Анита встала и, повернувшись лицом к залу, чуть ли не каждого одарила бешеным взглядом своих блестящих глаз.
Для начала мистер Доусетт прочел стихотворение Джейн Тейлор, которого Клара не знала; оно называлось «Бедность». Клара даже глаза прикрыла, слушая его и чтобы полностью в нем раствориться, и чтобы отключить Аниту, которая по какой-то причине теперь уже на нее уставилась своими глазищами. Клара подумала, что сама разберется с нежеланием Айвора писать, когда останется одна. Все равно ведь бесполезно даже пытаться объяснить что-то Аните, если она и себе-то ничего до сих пор объяснить не сумела.
Затем мистер Доусет стал рассказывать, какая жизнь выпала на долю сестер Тейлор. Их семья была весьма небогатой, так что дочерей, в том числе и Джейн с Энн, с юности учили гравировальному ремеслу, чтобы они смогли сами заработать себе на хлеб. Однако обе эти женщины всегда сочувствовали тем, кто был беднее их, и заботились о них.
Кто-то спросил у библиотекаря, не кажется ли ему, что Джейн Тейлор, окажись она сегодня здесь, могла бы стать одной из «этих настырных социалисток», и присутствующие тут же принялись перешептываться, причем Клара отнюдь не была уверена, согласна аудитория с этим мнением или нет.
Мистер Доусет сказал, что вопрос, конечно, интересный, однако ответить на него затруднительно, ибо кто осмелится переносить писателей и мыслителей из одной эпохи в другую? Анита тут же подняла руку, выразила свое полное согласие с библиотекарем и заметила, что ценности вчерашнего дня редко способны должным образом вписаться в иные временные условия. И Клара в очередной раз восхитилась умением Аниты держаться и четко выражать свои мысли.
Миссис Гаррард, большая любительница кино, спросила, кто мог бы сыграть Джейн Тейлор, если бы о ней сняли фильм, и все засмеялись; среди невероятных предложений были знаменитые актрисы Вероника Лейк и Ингрид Бергман.
Хотя дискуссия Кларе очень понравилась, она все же надеялась, что больше вопросов не возникнет, ибо ее внимание давно уже привлек маячивший в отдалении шаткий чайный столик на колесиках так русалка в открытом море привлекает внимание моряков, а ей было хорошо известно, что к чаю непременно подадут замечательное рассыпчатое печенье, которое испекла миссис Доусет, великолепная кулинарка. Это печенье прямо-таки таяло во рту, и Клара была далеко не единственной поклонницей таланта миссис Доусет. Печенье всегда исчезало моментально, а Кларе очень хотелось сунуть в карман хотя бы одну штучку для Ивлин. Уж больно эта девочка любила вкусно поесть.
И тут Клара заметила, что руку поднял мистер Брауни. Она даже тихонько вздохнула, подумав: как это для него типично непременно хочет, чтобы его присутствие заметили все. Они с Айвором не раз высмеивали этого мистера Брауни. Айвор вообще недолюбливал таких, как Брауни, именуя их сливками общества.
А это правда, что Джейн Тейлор жила в Лавенхэме? спросил мистер Брауни.
О да
И именно в Грейндже? продолжал допытываться солиситор.
Клара даже обернулась и посмотрела на него, словно так ей могло стать понятнее, к чему он клонит. Грейндж? Ее Шиллинг-Грейндж?
Совершенно верно учитывая, правда, что куда дольше она прожила в Колчестере.
Клара тоже неуверенно подняла руку и, слегка запинаясь, спросила:
Вы Шиллинг-Грейндж имеете в виду?
Именно его! И мистер Доусет радостно ей улыбнулся, демонстрируя свои уродливые кривые зубы, на которые Клара очень старалась не обращать внимания. Я думал, вы знаете, мисс Ньютон.
Вообще-то было приятно представлять себе, что Джейн Тейлор бегала по тем же лестницам, что и она, Клара, входила в те же двери, смотрела из тех же окон. А теперь она ходит, ест и спит там же, где когда-то ела и спала ее любимая поэтесса. Значит, Джейн бывала у них в саду, на кухне, в спальне? От этого у Клары почему-то стало теплее на сердце. А что скажут дети, когда она им об этом сообщит? Рита и Алекс наверняка будут в восторге: они оба обладают чувством истории. А остальные? Клара незаметно улыбнулась. Ну, остальные-то в восторг вряд ли придут.
Это просто чудесно! сказала она, и мистер Доусет тут же откликнулся:
Да, вы совершенно правы!
А мистер Брауни нахмурился и решительно продолжил свой опрос:
Уж не там ли она написала и свою самую известную песню? Ну, эту детскую колыбельную?..
В этом мы не уверены, пролепетал мистер Доусет, разом притихнув и словно испугавшись агрессивного напора Брауни. Может быть, здесь, а может, и в Колчестере
Но можно предположить, что это было именно здесь?
Мистер Доусет засмеялся, но, видно, поняв, что мистер Брауни спрашивает на полном серьезе, ответил тоже серьезно:
Весомость свидетельств почти не оставляет места для сомнений: скорее всего, это было не здесь.
И теперь в этом доме сиротский приют?
Вряд ли на свете нашлось бы много людей, способных так высоко поднять от удивления брови, как это сделала Анита Кардью. Она еще и по коленке Клару хлопнула.
А мистер Доусет с такой силой толкнул свой «дирижерский пульт», что тот рухнул.
Да, Грейндж в настоящее время является детским домом!
Но ведь это расточительство, не так ли?
Что надо этому типу? сердито пробурчала Анита.
Шшш, попыталась остановить ее Клара, хоть и была полностью согласна с подругой. Действительно, к чему он клонит, этот мистер Брауни?
Поскольку хорошо известно, как Джейн и Энн любили обездоленных детей, как они старались позаботиться о них, как помогали им и своими стихами, и вполне реальными поступками, то, что в Грейндже сейчас разместился детский дом, вполне соответствует их взглядам, сказал мистер Доусет. И я легко могу себе представить, как они обе обрадовались бы, узнав об этом.
Обрадовались бы, узнав, как один из центров нашего культурного наследия используется группой бездарных доброхотов?
Мистер Доусет не выдержал: схватив в охапку свои записи, он предложил:
Не пора ли нам выпить чаю? Все поднялись и послушно направились к столику на колесах, и только мистер Брауни решительно двинулся к дверям, а за ним с виновато-просительным выражением на лице потянулся и мистер Робинсон. Клара мрачно посмотрела им обоим вслед.