Ивлин попыталась прокрасться мимо них в кухню, но Клара ее остановила и велела поздороваться с гостями, что Ивлин послушно сделала, не проявив, впрочем, ни малейшего энтузиазма.
Я как-то не предполагала, что она окажется такой смуглой, сказала женщина.
Ну и что, очень даже мило, робко заметил ее муж.
А что люди скажут? заволновалась женщина. Ну, тебе-то, конечно, с этим дела иметь не придется, так ведь? Только ведь вопросы со всех сторон посыплются!
Клара пока что терпела и, не произнося ни слова, готовила чай. Хотя волоски у нее на руках уже встали дыбом, что свидетельствовало о многом. Эта особа уже вызывала у нее тошноту: разве можно так говорить о мягкой, уступчивой Ивлин? Нет, это просто ужас какой-то!
Уж вы-то небось знали, что у нее настолько темная кожа? требовательным тоном вопрошала женщина, и Клара только глазами моргала.
Какой нелепый вопрос!
Ну, конечно, знали! не умолкала потенциальная мамаша. Она же вместе с вами живет!
Клара со стуком поставила перед ней свою лучшую чашку; чай выплеснулся на блюдце, а само блюдце чуть не разбилось. Потенциальный папаша, который только что был весьма разговорчивым, старался на Клару не смотреть и делал вид, будто его чрезвычайно интересует что-то за окном.
А что вам об этой девочке сказали в Совете? спросила Клара.
Да ничего особенного! засмеялся мужчина и тут же стыдливо прикрыл рот ладонью, пряча плохие зубы.
А нет ли у вас каких-нибудь других детей? С кожей посветлее? спросила женщина.
Я не понимаю, что вы имеете в виду пробормотала Клара, но эта особа не дала ей договорить:
Я имею в виду белую британскую девочку! злобно выкрикнула она. Надеюсь, вы затеяли это не для того, чтобы мы попусту тратили свое драгоценное время?
Клара нахмурилась, но велела позвать Джойс и Риту. Пришла только Джойс. Она непрерывно спотыкалась и старательно преувеличивала свою хромоту. Клара не сомневалась, что она делает это нарочно.
А Рита сказала, что хочет убить Аниту, сообщила Джойс. Она вообще очень злая.
Мужчина и женщина так и уставилась на нее.
Что это у нее с ногой? тут же спросил мужчина.
Нет, вряд ли она нам подойдет, подхватила женщина и, энергично тряхнув головой в подтверждение собственных слов, повторила: Нет, не подойдет!
И они, даже не допив чай, встали и начали в ужасе пятиться к дверям, словно увидели разъяренного носорога и испугались, что он разорвет их на куски.
Нам пора на поезд, извиняющимся тоном сказал мужчина, как-то не хочется пропускать четырехчасовой. Иначе придется ждать, а следующий только в четыре тридцать две
Хватит! приказала ему жена. Никому нет дела до твоих дурацких поездов! Затем она, буквально тыча Кларе в грудь пальцем, заявила: Вы нас обманули! Вы заставили нас зря сюда тащиться!
После их ухода Клара усадила Джойс и Ивлин на диван и принялась объяснять им, какие это были глупые и нехорошие люди, а значит, все, что они тут наговорили, полная чушь и абсолютно не соответствует действительности, так что нечего и беспокоиться из-за такой ерунды. Ведь большинство людей совсем не такие, как эти двое. Очень многим далеко не безразличны такие дети, как они; очень многие «по-настоящему стараются о них позаботиться». И Клара невольно подумала: а правда ли это? Девочки слушали, то и дело ерзая и не проявляя к ее словам ни малейшего интереса.
Ну, если у вас есть вопросы, то задавайте, сказала наконец Клара.
Один вопрос у Джойс все же нашелся:
Ивлин говорит, что нас продают тому богатому юристу из дома с колоннами, это правда?
И у Клары сразу возникло такое ощущение, словно она спала, но кто-то разбудил ее резким толчком.
Но мне так Морин сказала, попыталась оправдаться Ивлин.
Клара вздохнула.
Никому нас не продают, сказала она. Я бы знала, если И она поняла, что невольно эхом повторяет слова мисс Купер. Ее вдруг вновь охватило нервное напряжение. Она незаметно вытерла о юбку вспотевшие ладони и решила, что в следующий раз непременно задаст свои вопросы не мисс Купер, а мисс Бриджес, да еще и хорошенько на нее поднажмет. Уж мисс Бриджес-то наверняка хоть что-то знает?
Глава седьмая
Клара вдруг обнаружила, что ей даже хочется, чтобы кто-то из детей неважно себя почувствовал и остался дома, и тогда ей не обязательно будет присутствовать на традиционном осеннем собрании у Алекса в школе. Целых два часа провести в битком набитом школьном зале, продуваемом всеми сквозняками, да еще и за совместной молитвой а это всегда вызывало у Клары воспоминания о собственных родителях, далеко не самый продуктивный способ использовать утреннее время. А у нее столько дел: нужно почистить и порезать овощи, написать деловые письма, да и грязного белья гора до небес. Казалось бы, прибавилось всего двое детей, а нагрузка почему-то возросла несоразмерно. Всю последнюю неделю Клара тщетно пыталась дозвониться до мисс Бриджес. Видимо, эта дама оказалась куда более склонной к паранойе, чем Клара могла себе представить, и явно избегала разговоров с ней.
Зато в кои-то веки вот бы так было всегда! дети весело и с удовольствием слопали овсянку и дружно отправились в школу, ни на что не жалуясь. Даже Пег, даже Ивлин, даже Джойс!
Алекса, Бернарда и Клару отвез в школу отец Бернарда, мистер Брейтуэйт. У него был «Форд Англия», такой же, как у мисс Бриджес, но переднее пассажирское кресло в его автомобиле было буквально завалено всякой всячиной обертками, деловыми бумагами, использованными носовыми платками. Аккуратностью мистер Брейтуэйт явно не отличался. Клара, например, обнаружила, что ее ноги покоятся на книге Жан-Жака Руссо «Об общественном договоре», да и перед тем, как нормально усесться, она была вынуждена спихнуть с сиденья на пол целую груду газет. Отец Бернарда читал толстые газеты; такие же предпочитал и Джулиан.
Интересно, думала Клара, а где мать Бернарда? Она ее ни разу не видела. Интересно, что мать Бернарда думает, во-первых, насчет чудовищной захламленности салона их автомобиля, а во-вторых, о том, что рядом с ее мужем на пассажирском сиденье устроилась она, Клара, и под ногами у нее книга о политических философах XVII века Гоббсе и Локке.
По дороге в школу мистер Брейтуэйт бомбардировал Бернарда и Алекса вопросами, связанными, так сказать, с общим уровнем развития, и мальчики от напряжения подскакивали на заднем сиденье, как щенки, но щенки, привыкшие к подобным интеллектуальным упражнениям, а потому с легкостью перечисляли, например, американские штаты или премьер-министров девятнадцатого столетия.
Присоединяйтесь к нам! пригласил Клару мистер Брейтуэйт. Не стесняйтесь! И она не решилась сказать, что уже давно «присоединилась», только пока не смогла толком ответить ни на один из вопросов. Она слабо разбиралась в химических формулах, зато неплохо знала основные сражения Второй мировой войны это было излюбленной темой Джулиана. А еще она даже с закрытыми глазами могла ответить на любой вопрос в рубрике «Здравый смысл» из журналов «Чего достойна женщина» и «Как правильно вести домашнее хозяйство».
Никаких сквозняков в этом школьном зале не было. Оказалось, что стены там обиты деревянными панелями и практически воздухонепроницаемы; вскоре у Клары возникло ощущение, что она угодила в консервную банку с сардинами. На одной из панелей красовался длинный список выпускников этой школы, погибших в Первую мировую войну; рядом был еще более длинный список тех, кто не вернулся со Второй мировой. Весьма болезненное напоминание для многих. Школьный стул для отца Бернарда был явно маловат, и его крупное тело сползало с сиденья то в одну, то в другую сторону, так что Клара втайне даже немного гордилась тем, как компактно умещается на этом детском стульчике. Для начала каждому из учеников полагалось подойти к сцене и передать свой подарок поделку или еще что-то, приготовленный «для бедных, нуждающихся и отверженных». Клара, стараясь не думать об иронии происходящего, решила сосредоточиться на самих мальчиках на их весьма различных повадках и манерах. Алекс, например, с самым серьезным видом передал банку с золотым сиропом. О необходимости подобного «пожертвования» он сообщил Кларе только утром, и она просто голову сломала, пытаясь отыскать в шкафах и кладовых хоть какую-нибудь неоткрытую банку.