Я накажу виновника, ответил он.
Я бы предпочла, чтобы ты его наградил.
Ах вот оно в чём дело Ванул шумно выдохнул, сдерживая злость.
Некоторое время он молчал, а я почти физически ощущала водоворот ядовитых мыслей, бушующий в его голове. В этом был весь Ванул. Он всегда сначала делал больно, а потом пытался загладить вину, неся дорогие подарки, и даже не осознавая насколько несоразмерны эти поступки. Так проходило всё время, что я провела здесь. Трёхпалый король порой очень сильно страдал от того, что окружающие имели свои личные желания, которые могли идти вразрез с его собственными. Ванул ломал людей, не признавая их права на свободу выбора. А если не мог сломать, то пытался подкупить. Так происходило и со мной. Мне были не нужны ни его подарки, ни посулы. Я жаждала свободы, а трёхпалый король упрекал меня в бессердечии.
Неужели смерть лучше, чем жизнь в моем дворце?! он наконец-то перестал сдерживаться и дал выход недовольству. Неужели я настолько плох для тебя, Лазуранна, что ты позволила отравить себя, лишь бы не видеть и не слышать меня? Ты предала меня! Ты нарушила обещание!
Он вскочил с кровати и принялся нарезать круги по комнате, словно акула вокруг, истекающей кровью, добычи. Сейчас я бы скорее обрадовалась такому соседству, чем трёхпалому королю, осыпающему меня упрёками.
Я удивленно воззрилась на него, даже не зная, что сказать. В итоге я пришла к выводу, что лучше промолчать, тем более Ванул всё еще продолжал монолог, то и дело выдавая один постулат убийственнее другого. Но он не собирался останавливаться, и атмосфера в комнате нагнеталась всё сильнее. Его негативные эмоции отскакивали от него, словно электрические разряды, и направлялись в мою сторону. Я больше не могла терпеть и в конце концов не выдержала:
Я не предавала тебя, Ванул! Хотя и не клялась в верности! Ты сделал из меня свою рабыню, и я никогда не прощу тебе этого! Никогда!
Ты знала про яд! Ты должна была сказать мне об этом! Ты предала меня, промолчав. Ты стала пособницей собственного убийства, а значит нарушила обещание!
Нет, Ванул! Я обещала не убивать себя это верно. Но докладывать тебе о чужих попытках, я никогда не собиралась. Ты всегда считал, что облагодетельствовал меня, поселив здесь, но это не так.
Вечный океан, что я несу?! Как абсурдно слышать такое от себя! Но трёхпалый король уже добился своего, вызвав во мне отклик ярких отрицательных чувств. Для него это было лучше равнодушия.
Я спас тебе жизнь, Лазуранна!
И воспользовался моей беспомощностью! Ты держал меня против воли, а это худшая пытка для меня! И да, я выбрала смерть, той жизни, что ты определил для меня!
Ты неблагодарная полурыба! на этот раз исступленно закричал трёхпалый король. Ты могла бы получить всё, став моей! Я сделал бы тебя королевой, и ты бы видела своё море хоть каждый день! Но, нет! Ты предпочла умереть, лишь бы досадить мне!
Я истерически захохотала и откинулась на подушки. Какой абсурд! Я никак не могла переубедить его. Никогда у меня это не получалось. Хотя по наивности я вначале пыталась объяснить ему, что не создана для жизни в стенах, пусть даже дворца. И вот сейчас. Это было так глупо! Я хохотала над этой глупостью и этим абсурдом, над взбешённым Ванулом, и над собой, сумевшей обвести вокруг пальца трёхпалого короля. Очень смешно. И я уже не могла остановиться. Смех всё лился и лился до тех пор, пока что-то не надломилось во мне. И тогда я смолкла, уставившись перед собой застывшим взором.
Ванул испугался. Он сделал несмелый шаг в мою сторону, а потом, когда первая судорога острой боли скрутила моё тело и на подушки полилась голом кровь, кинулся ко мне и не своим голосом позвал целителя. Мое сознание затуманилось. Я почти физически чувствовала, как душа покидает тело, что ей осталось совсем немного, и она освободится, чтобы затем окунуться в море Вечности и вновь возродиться в Вечном океане
***
Не знаю сколько прошло времени с момента приступа. Я лежала одна, никто меня не беспокоил. Это было приятно. Я не пыталась шевелиться, зная, что любое движение принесёт мне боль.
Я помнила непоседливое беспокойство Ванула накануне, и судорожные попытки лекаря облегчить мое состояние. Он очень хотел жить, этот лекарь, и про себя молился Вечному океану, чтобы я умерла не сейчас. Глупец, зовущийся целителем, и не способный заглянуть в самую суть вещей, как это умели делать русалки и те люди, которых они соглашались учить.
Если бы я могла, то сказала бы ему, что переживу ещё как минимум два таких приступа. И только потом он может готовиться делать скорбную мину и разводить перед королём руками, говоря: «Я сделал всё, что мог. Никому не под силу большее, мой господин».
Я взглянула в окно. В окно, где не было видно моря. Даже в такой малости отказал мне Ванул. Он не подозревал, что уже давно лишил меня жизни. Долгих четыре года я жила без моей души моря. Трёхпалый король не подпускал меня к берегу из страха, что я уйду от него. Он поселил меня в этих покоях, в окнах которых виднелся лесистый склон горы. Ванул сделал это после моего очередного отказа удовлетворить его притязания, чтобы наказать меня и заставить приползти к нему на коленях. Он ждал этого до сих пор, наверное, и позабыв давно, что по его приказу я могла видеть бескрайнюю синюю даль только во время редких прогулок на террасу.
Я думаю, он мог бы лишить меня и этого, обязав не покидать своих комнат. Мне следовало только в очередной раз обидеть его отказом. И тогда бы мечта Кильлима сбылась я стала бы настоящей узницей Дола. Но они не успели. Я их опередила, умирая.
Я вспомнила вчерашний разговор с Ванулом. Похоже, на этот раз я его, действительно, уязвила. Я улыбнулась бледной улыбкой, едва тронувшей уголки губ. Какое же странное понятие у него о свободе. «Я сделал бы тебя королевой, и ты бы видела свое море хоть каждый день!» сказал он вчера. «Я не люблю тебя» говорила ему я почти каждый день на протяжении четырёх лет. Но это ничего не значило в глазах Ванула. Его наложницы тоже не любили его, может быть, за исключением Лашуры, но отдавались ему, стараясь доставить настоящее удовольствие своему королю. Отсутствие любви не мешало им, так почему я не могла поступать также? За четыре года я так и не смогла подобрать нужных слов, чтобы объяснить почему.
Единственное, к чему мы пришли во время очередной безобразной сцены в моей кровати это к тому самому обещанию, на которое так пенял теперь Ванул. Тогда я опять отказала ему, но разгоряченному королю кто-то нашептал, что некоторых женщин убедить можно только ласками настоящего мужчины. Что ему стоит прийти ко мне и просто сделать всё, что он хочет? Тогда я почувствую его страсть и воспылаю к нему чувствами, которых мне так не хватает. И король получит нежную и податливую Лазуранну, которая отныне будет не только наполнять сокровищницу Трёх пальцев, но и согреет постель короля, одарив его всем, чем только может одарить мужчину влюблённая женщина.
И король получил Лазуранну! Дрожащую от гнева и глотающую слёзы бессильной ярости. Лазуранну, в глазах которой зажглась непривычная для неё ненависть, когда он стал действовать сообразно своим желаниям, и совершенно не обращая внимания на её протесты
И распластанная под ним, содрогающаяся от ужаса и отвращения, находясь в одном шаге от окончательной гибели, я принесла ему Вечную клятву, сказав, что убью себя тотчас же, как только он переступит последнюю черту. Я могла это сделать, ведь в моих жилах течёт кровь Повелителей морей, и трёхпалый король знал это. Он поверил. Встал, дрожа от ярости и унижения и, как был голый, вышел из моих покоев. Я не видела его потом целую неделю, по обрывкам разговоров служанок узнавая, что он творил в это время в своём гареме.