В любом случае, однако, практически все российские стратегические новации начала XXI века отличает одна общая особенность: эти новейшие стратегические системы создавались в расчёте на первый «контрсиловой» удар «потенциального противника» в лице США и необходимость прорыва высокоэффективной системы ПРО. К числу новейших российских стратегических ядерных систем, способных пережить первый обезоруживающий удар «потенциального противника» и в дальнейшем обеспечить прорыв его противоракетной обороны, относятся МБР типа «Ярс» (РС-24) мобильного базирования с разделяющейся головной частью (развёртывание началось в конце 2009 г.), а также БРПЛ типа «Булава» Р-30 с РГЧ ИН (принята на вооружение в 2012 г.). БРПЛ и МБР с мобильным стартом считаются гораздо более устойчивыми в случае внезапного контрсилового удара, чем ракетные системы шахтного базирования, и развёртывание таких систем должно было снизить заинтересованность «потенциального противника» в нанесении такого удара.
Другие новейшие российские стратегические ядерные системы, о которых президент России В.В. Путин объявил в своём послании Федеральному Собранию Российской Федерации 1 марта 2018 г., также должны были обеспечить прорыв неприятельской системы ПРО. В частности, в послании было сказано о МБР шахтного базирования РС-28 тяжёлого класса «Сармат».
«Сармат» несёт несколько ядерных боезарядов индивидуального наведения, в том числе гиперзвуковых, а также имеет системы прорыва противоракетной обороны противника. Благодаря большим энергетическим возможностям ракетный комплекс «Сармат» способен атаковать цели на территории США по самым неожиданным направлениям как через Северный, так и через Южный полюс, и это, разумеется, затруднит действия американской ПРО по перехвату этих ракет. Кроме того, «Сармат» будет оснащён гиперзвуковым крылатым маневренным боевым блоком, что также крайне затрудняет его перехват средствами ПРО32.
В послании В.В. Путина было сказано и о других системах доставки ядерного оружия межконтинентальной дальности, которые обладают немалым потенциалом для преодоления вражеской противоракетной обороны. Президент в этой связи упомянул крылатую ракету с ядерной силовой установкой, которая в дальнейшем была названа «Буревестник» («низколетящая, малозаметная крылатая ракета, несущая ядерную боевую часть, с практически неограниченной дальностью, непредсказуемой траекторией полёта и возможностью обхода рубежей перехвата, является неуязвимой для всех существующих и перспективных систем как ПРО, так и ПВО»), и торпеду с атомным двигателем «Посейдон» («в России разработаны беспилотные подводные аппараты, способные двигаться на большой глубине и на межконтинентальную дальность со скоростью, кратно превышающей скорость подводных лодок, самых современных торпед и всех видов, даже самых скоростных, надводных кораблей Они обладают низкой шумностью, высокой маневренностью и практически неуязвимы для противника. Средств, которые могут им противостоять, на сегодняшний день в мире просто не существует. Беспилотные подводные аппараты могут быть оснащены как обычными, так и ядерными боеприпасами. Это позволит им поражать широкий спектр целей, в том числе авианосные группировки, береговые укрепления и инфраструктуру»)33.
Таким образом, мы видим, как в ХХI веке возникла угроза возобновления гонки вооружений: в ответ на американские попытки создать общенациональную систему ПРО появилось несколько российских стратегических систем, предназначенных для прорыва противоракетной обороны. Иными словами, начал свою работу такой встроенный механизм гонки вооружений, как «действие-противодействие». Возникла и реальная перспектива возобновления соревнования между стратегическими оборонительными и наступательными системами двух ядерных сверхдержав.
«Американскому руководству пришлось пересмотреть вышеприведённые представления о российском ядерном потенциале, в соответствии с которыми упадок стратегических ядерных сил России необратим, и то, что осталось от некогда впечатляющей советской ядерной мощи, может угрожать Соединённым Штатам лишь в том случае, если какие-то чувствительные российские ядерные ноу-хау окажутся у врагов Америки»34.
И если в американском «Обзоре ядерной политики» 2010 г. было констатировано «сокращение роли ядерных вооружений в стратегии национальной безопасности США»35, то в настоящее время от этих представлений американским правящим кругам пришлось отказаться. Как утверждалось в «Обзоре ядерной политики» 2018 г., «Россия стремится обеспечить реализацию своей стратегии и доктрины путём всеобъемлющей модернизации своего ядерного арсенала. Российская стратегическая ядерная модернизация позволила увеличить потенциал стратегических средств доставки, а также даёт России возможность быстро наращивать число развёрнутых боеголовок. Помимо модернизации унаследованных от Советского Союза ядерных систем, Россия разрабатывает и развёртывает новые ядерные боеголовки и пусковые установки. Эти усилия включают в себя многократную модернизацию для каждого элемента российской ядерной триады, включая стратегические бомбардировщики, ракеты морского базирования и наземные ракеты. Россия также разрабатывает по меньшей мере две новые системы межконтинентальной дальности гиперзвуковой глиссадный аппарат и новую межконтинентальную автономную торпеду с ядерным вооружением и подводным двигателем»36.
В документе утверждается также, будто «Россия обладает значительными преимуществами в производстве ядерного оружия и в нестратегических ядерных силах перед США и союзниками. Она также создаёт большой, разнообразный и современный комплекс нестратегических систем, которые обладают двойным потенциалом (могут быть вооружены ядерным или обычным оружием). Эти системы театра военных действий и тактической дальности не подпадают под действие нового договора СНВ, и модернизация нестратегического ядерного оружия России увеличивает общее количество такого оружия в её арсенале, значительно улучшая возможности доставки»37.
При этом американская сторона склонна приписывать Москве агрессивные планы нанесения превентивных ядерных ударов в рамках якобы имеющейся у российского военно-политического руководства стратегии «эскалации ради деэскалации» («российская стратегия и доктрина подчёркивают потенциальное принудительное и военное применение ядерного оружия. Она ошибочно полагает, что угроза ядерной эскалации или фактическое первое применение ядерного оружия послужат деэскалации конфликта на выгодных для России условиях. Эти ошибочные представления увеличивают вероятность опасных просчётов и эскалации»)38.
Как полагают в Вашингтоне, Соединённые Штаты должны принять этот российский выбор и осуществить модернизацию своей стратегической ядерной триады.
Морской компонент стратегической ядерной триады.
Как говорится в «Обзоре ядерной политики», «программа создания ПЛАРБ типа «Колумбия» предусматривает строительство 12 подлодок этого класса на замену существующего флота ПЛАРБ типа «Огайо», и эта программа предназначена для обеспечения потребностей в атомных субмаринах на протяжении десятилетий. Первая ПЛАРБ класса «Колумбия» вступит в строй в 2031 г. На данных подлодках будет реализован ряд технологических новшеств и в то же время будет сохраняться гибкость для модернизации, чтобы гарантировать живучесть подводного флота». При этом БРПЛ класса «Трайдент-2» сохраняют достаточный потенциал для модернизации. Этими ракетами будут оснащаться и ПЛАРБ типа «Огайо», и идущие им на смену ПЛАРБ типа «Колумбия».