Тот стоял подле нее на коленях и виновато глядел в пол.
Я совершил ужасную ошибку, доверившись не тому человеку, прости меня, Лорен. Но я все исправлю, обещаю. Он погладил ее колено и наклонился, чтобы поцеловать маму в макушку.
Нежность этого жеста обескуражила меня, не привыкшую видеть отца проявляющим ласку к кому бы то ни было, особенно к своим жене и дочери. Мамины рыдания тем временем почти стихли, и я поспешила выдать себя, чтобы унять клокочущее любопытство и разбавить эту ситуацию чем угодно, пусть даже неловкостью.
Что здесь происходит? Обе пары глаз метнулись ко мне в испуге, отец принялся подниматься, прочищая горло, а мама, встав, отвернулась к окну, вытирая глаза руками.
Все в порядке, милая, с напускным весельем сказала она, стоя ко мне спиной. Мы скоро спустимся, тебе стоит проверить, как там ужин.
Я не стала констатировать, что еда давно остыла, лишь перевела взгляд на отца.
Папа? Он любил, когда его так называла, хоть и не показывал этого, и я воспользовалась уловкой. Лед и потрясение в голубых глазах сменились теплом. На короткое мгновение мне почудилось, что даже любовью. Затем отец подошел к матери и, не сводя с меня взгляда, прошептал ей что-то.
Мама отчаянно покачала головой, оборачиваясь и хватаясь за лацканы его пиджака. В ее глазах блестели новые слезы.
Не смей! Слышишь меня?! Ты не можешь так поступить с ней. Она трясла и трясла отца, пока тот покорно принимал ее злость и обиду, а я по-прежнему ничего не понимала.
Понимание пришло позже, когда на пороге нашего дома объявился человек, которого надеялась больше никогда не встретить.
Глава 7
Ник
Если царство разделится в самом себе, не может устоять царство то.
(Мк. 3:24)
Скатываться вниз по спирали не так страшно, если твой мир перевернут вверх дном. Поэтому, выйдя из больницы, я чувствовал небывалый прилив сил, веря, что движусь обратно к вершине. До тех пор, пока мой менеджер не сообщил, что «Файр» собирают срочное заседание совета директоров и всей действующей верхушки власти клуба, чтобы обсудить мое возможное участие в дальнейших играх.
Я не собирался оправдываться перед сборищем толстосумов, ничего не смыслящих в футболе, которые считали, что лучше меня знают, как мне управлять своей жизнью. Если они думали, что я выпал из обоймы, то их ждал гигантский, мать его, сюрприз. Карьера игроков в НФЛ обычно не длилась долго, но у меня в запасе было еще как минимум три года, прежде чем можно будет списать в утиль мои игровые навыки. Всего-то и нужно зализать свежие раны, ведь от старых я давно оправился. По крайней мере, так я себе говорил.
Конференц-зал с окном вместо одной из стен, что открывало панораму шумного Чикаго и ослепляло солнечным светом, уместил в себе около двадцати членов правления. Каждый из них выглядел так, будто перед заседанием шагнул в специальный конвейер по подбору одежды, прически и даже манеры поведения. Одинаковые скучные костюмы и скрип перьевых ручек напомнили о прошлом, в котором мне не было места. Тогда я не смог победить в жизни и стал делать то, что получалось у меня лучше всего, побеждать на поле.
Мистер Каллахан, добро пожаловать! Я Винсент де Ла Круа директор клуба, представился лысеющий старик, сидящий во главе стола. Тот факт, что он даже не поднялся, хотя это я из нас двоих опирался на подлокотный костыль, давал ощущение его превосходства. Еще вероятной причиной мог стать его возраст, который наверняка перевалил за сотню прожитых лет, судя по обвисшей коже на костлявом лице и очках с толстыми стеклами в роговой оправе. Я задавался вопросом, как он вообще смог разглядеть меня в дверном проеме.
Его соратники принялись по очереди вставать и пожимать мне руку, некоторые, особо статусные, просто кивали со своих мест, оценивая меня, как лот, только что выставленный на торги. Тренер Далтон тоже был среди прочих он сидел в самом конце стола, по всей видимости отведенном для низших из присутствующих. Единственный пустой стул стоял слева от него.
Блестящее начало.
Выглядишь лучше, ободрительно шепнул тренер, когда я доковылял до него и опустился рядом, стараясь скрыть внезапно накатившее чувство отвращения к собравшимся.
Вы нашли его? спросил я, имея в виду свой талисман.
Ответ, как и всегда с момента обнаружения пропажи, был отрицательным. Тренер с сожалением в глазах покачал головой, и я сжал руки в кулаки, переведя взгляд в другой конец стола, где о чем-то перешептывались владельцы клуба.
Итак, прервал скрипучий голос, мы собрались здесь для того, чтобы обсудить нынешнее положение дел, включая ваше неподобающее статусу клуба поведение, мистер Каллахан.
Сперва я решил, что ослышался.
Едва ли падение на матче без возможности ответить парню, что пнул меня в колено, можно назвать неподобающим, сэр. Моя ухмылка выдавала больше, чем хотелось бы.
Все взгляды были прикованы ко мне, но ни один не был исполнен сочувствия или понимания, напротив, в воздухе витало столько же осуждающей энергии, сколько бывает в глазах веганов, проходящих мимо стейк-хауса.
Видите ли, мистер Каллахан, ваша ошибка на поле не худшая из проблем, отчеканил мужчина в очках, сидящий по правую руку от директора. Наверно, его заместитель.
Ошибка? возмутился я. Это не было ошибкой, ублюдок нарочно налетел на меня!
Пожалуйста, воздержитесь от сквернословий, чопорно вставил кто-то из многочисленных собравшихся, чьего лица я даже не уловил за пеленой вскипающей злости.
Вы вообще видели записи? медленно поднялся на ноги, хотя тренерская рука предупреждающе потянула меня за рукав толстовки. Я отдернул свою и для опоры уперся кулаками в край блестящего лоском стола. По-вашему, это я сделал что-то не так?
Ответьте на один вопрос, Ник, сказал де Ла Круа. Как давно вы употребляете наркотики?
На конференц-зал обрушилась тишина.
Мой гнев застрял в горле вместе с соседствующим вздохом удивления. Я опустил глаза на Далтона, чей опешивший взгляд говорил громче слов. Он понятия не имел, откуда они узнали, но факт оставался фактом конфиденциальность была нарушена.
Что за чушь? выпалил уже чуть менее уверенно.
Стены вокруг меня начали сжиматься, и даже чертово окно не помогало. Я снова ощутил отголоски той же беспомощности, что и два года назад. Все повторялось, словно блуждал в замкнутом лабиринте, то и дело натыкаясь на одни и те же повороты, которые никуда не вели.
Присядьте, покровительственно велел де Ла Круа.
Даже без его просьбы ноги подкосились, и тело само рухнуло в кресло.
Вам есть что ответить, мистер Каллахан? теперь уже спрашивал заместитель директора. Я поднял помутневший взгляд, сдерживая желчь.
Это рецептурные препараты начал я.
Входящие в группу опиатов, помимо которых в вашей крови было обнаружено и другое вещество, закончил за меня выскочка, явно подлизывающий зад де Ла Круа.
В руке он держал черную папку, содержимое которой, судя по всему, было выцеплено из архива больницы, в которую я угодил, балансируя на грани передозировки. Я был почти уверен, что разглашение медицинской тайны попахивало нарушением закона, на что я не стал указывать, прекрасно понимая, что облажался в два раза сильней того, кто добыл для них эти сведения.
Мистер Дойл, мистер де Ла Круа, уважаемый совет, встрял тренер, команда регулярно тестируется на предмет употребления запрещенных веществ, если бы Ник что-то принимал, мы бы первыми узнали.
Я всей душой обожал тренера Далтона, но он был столь же добр и самоотвержен, сколь наивен. Лично я знал примерно с десяток способов, чтобы обойти тест на наркотики, а если учесть мой ускоренный метаболизм и регулярные занятия спортом, то задача становилась еще проще.