Скачать книгу
Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу Кронштадтские этюды… файлом для электронной книжки и читайте офлайн.
Руслан Илаев
Кронштадтские этюды
Начальник розыска
Первый из земляков, с кем я познакомился в Кронштадте, был Галаев Хамзат, чеченец из Надтеречного района Чечено-Ингушской АССР, старше меня по возрасту года на два, с орлиным носом и голубыми глазами. Внешность у него была колоритная: орлиный нос, голубые глаза, чуть выше среднего роста, стройный и худощавый, он мог претендовать на звание «красавец мужчина», но все портили его отталкивающе тонкие губы, да еще и с постоянным синим холодным отливом признак человека жесткого, а порой и жестокого. Взгляд его глаз тоже не вызывал положительных эмоций пронзительный, немигающий, с врожденным недоверчивым выражением. В кронштадтском РОВД он с 1975 года, начинал с участкового уполномоченного милиции, затем перешел в ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности) рядовым сотрудником, а уже через три года возглавил его. Вот в этой должности наше знакомство и состоялось при весьма интересных обстоятельствах.
В 1981 году мне шел двадцать восьмой год, когда по настоянию родителей женился, исполнив, наконец, их волю. Произошло это в мой очередной осенний отпуск, благо он составлял по продолжительности сорок пять суток. Будущая супруга была уроженкой города Владикавказа Осетинка с «Осетинки», так в народе называли один из районов на южной стороне столицы Северной Осетии. Окончив стоматологический факультет, она третий год работала врачом-стоматологом в одной из клиник города. На момент нашей свадьбы в сентябре 1981 года ей исполнилось двадцать четыре года. Правда, вначале меня познакомили с другой девушкой, тоже Осетинкой, и у меня были очень даже серьезные намерения в отношении этой красивой студентки шестого курса Северо-Осетинского медицинского института. Однако все испортила она сама же, когда вышла ко мне из дома в сопровождении своего младшего брата. Лишь взглянув на подростка, понял, что он болен неизлечимой наследственной болезнью-синдромом Дауна. Я молча ретировался
Через год в Севастополе родилась Дзерасса моя старшая дочь, а еще через два месяца я перевелся в Кронштадт главный оплот Ленинградской военно-морской базы, где появилась на свет моя вторая дочь Зарина. Три года мы жили на съемной квартире у тети Даши на улице Советской, пока Тамара Ивановна супруга Виктора Александровича Гокинаева командира кронштадтской дивизии, настойчиво не напомнила ему о предоставлении мне квартиры на шестнадцатом квартале, где только что возвели очередную девятиэтажную домину для офицеров кронштадтского гарнизона. Получить квартиру всегда радостное событие для семьи, девочки были очень довольны. Но новые квартиры всегда требует дальнейшего благоустройства и дополнительных финансовых затрат.
Еще занимая должность начальника медицинской службы на береговой базе дивизии, перезнакомился со всем офицерским и мичманским составом подразделения. И однажды оказался на складе у знакомого мичмана-баталера, когда увидел груды скопившегося за годы его службы паркета. Паркет дубовый и буковый исчислялся в квадратных метрах и каждый метр скручивался отдельно мягкой проволокой. Однако условия хранения его оставляли желать лучшего, и часть паркета пришла в негодность. Мой знакомый мичман списал годами лежавший хлам, но выбросить жалел.
О паркете на складе я вспомнил, когда с женой первый раз переступил порог новой квартиры. Полы в комнатах были выложены из сбитых и едва стесанных грубых досок, покрашенных коричневой масляной краской. В 52 ПНС (пост наблюдения и связи) служил чеченец огромного телосложения Байсангуев Шаму, которого я и подключил отобрать из этого сгнившего мусора на складе стоящие и годные к использованию паркетины в обе комнаты, из расчета, что в зале будет дубовый настил, а в меньшей комнате из бука. Шаму управился за два дня, и подогнав санитарный УАЗик, мы привезли отобранные им изделия ко мне на квартиру. И тут Байсангуев меня обрадовал. Оказывается, до призыва на воинскую службу ему приходилось собирать паркетный пол у себя дома, и он объявил мне, что обе комнаты он мне покроит на память о себе, но с одним условием. Не знаю почему, но все выходцы с Северного Кавказа предпочитали работу в милиции. Думаю, их притягивала в первую очередь власть и уважение со стороны близких и окружающих из села или района, но более всего отсутствие физической работы. Но в органы принимали после службы в армии или на флоте, и обязательным условием было наличие членства в партии, в коммунистической, разумеется. Так вот, его просьбой было помочь ему уйти со срочной службы коммунистом. Парню было хорошо известно, что секретарем партийной организации бригады являюсь я, а 53 ПРС, где он проходил службу, входило в состав нашей бригады. Пришлось согласиться с его доводами. Паркет он уложил за десять дней, однако на пятые сутки его работы в квартиру позвонили. На пороге стоял небритый мужчина с добродушным выражением лица. Он представился новым соседом и попросил показать, каким способом Шаму укладывает паркет на клей или прибивает гвоздиками. Байсангуев пропустил его в квартиру и по простоте душевной подробно стал объяснять ему свою методику укладки паркета.
На следующий день мне раздался звонок от дежурного по части, он объяснил, что меня приглашают в отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности городского отдела милиции. Вот так состоялась мое первое знакомство с начальником отдела Галаевым Хамзатом. В ходе нашего разговора объяснил ему, что паркет списанный и на учете у мичмана баталера не состоит, что легко можно проверить по его ведомости на списание. Хамзату также стало известно, что укладывал паркет чеченец Байсангуев его земляк, и вскоре беседа перешла в русло неторопливого углубленного знакомства. Мы начали рассказывать- каждый о себе, о семье, о детях, о работе. Через час он пригласил меня пообедать в местное кафе, предварительно позвав кого-то еще. Этот «кого-то еще» оказался прокурором Кронштадта, и звали его Миша Головатов. Молодой парень моего возраста, вполне коммуникабельный. Хамзат со смехом рассказал ему, как матрос Байсангуев впустил в квартиру осведомителя и еще полчаса объяснял ему свою методику укладки паркета. И кому объяснял?! Мастеру по укладке паркета по кличке «Лис»! Хамзат откровенно объяснил, что таким образом «Лис» устранял конкурентов. Оказывается, он донес в ОБХСС еще на пятерых квартиросъёмщиков в нашем доме, которые также укладывали паркет. Я заказал еще водки и в этот день на работу уже не пошел, как, впрочем, и мои новые товарищи. Зато капитально познакомился с начальником ОБХСС и прокурором города. Где-то через час к нам присоединился Карпов Николай бывший сотрудник прокуратуры, ныне адвокат. Так завязалась наша дружба.
Что касается хитрого «Лиса», так ему в соседнем подъезде через три дня крепко досталось от «конкурентов». У него оказались сломанными несколько ребер и повреждена, вроде, правая рука больше он в нашем доме паркет не укладывал. Меня об этом сосед по этажу проинформировал капитан первого ранга Сергей Иванов, командир 42 ВШМС (Высшая школа мичманов и старшин). Таковы они издержки жестокой рыночной экономики.
Из последующих разговоров с Галаевым Хамзатом узнал, что представители его фамилии и рода относятся к тейпу «Терскхол» и проживают в основном в Надтеречном районе в районном центре Знаменское, расположенном на берегу Терека, где тянутся вдоль реки километры камыша. Они называются камышовыми плавнями, где водятся кабаны в неисчислимом множестве, ибо чеченцы свинину не едят, и потому они размножаются вопреки всем законам природы. Это, кстати, относится и к диким уткам и гусям. Хамзат утверждал также, что на озерах часто видел лебедей, аистов, цаплю и даже чаек с Каспийского моря. Отец его до выхода на пенсию работал фотографом. А всего их в семье было пятеро детей, еще две старшие замужние сестры и три брата, из которых он был старшим по возрасту. К Хамзату ежегодно приезжали на охоту в знаменские камышовые плавни его непосредственные начальники из милиции, вот чем объяснялся его взлет в карьере. Представьте себе, что из всех, кто приезжал к нему в гости даже самые никудышные охотники не возвращались без убитого дикого кабана, ибо их в плавнях столько развелось, что они сами бросались под ноги стрелкам по принципу: «стреляй в меня не хочу»