Её щёки тут же покрылись пунцовой краской.
Я первый раз в жизни нахожусь наедине с мужчиной. У нас это не принято и считается неприличным.
Забудь всё, что там у вас принято. Теперь ты живёшь среди моего народа. Мне нужно, чтобы ты смотрела на меня.
Шерил была глубоко возмущена его словами, но все же посмотрела на него.
Так-то лучше, самодовольно произнес он. Тебе нужно повторять за мной слова и запомнить их значение.
Кохэна называл слова на своем языке, Шерил старательно повторяла за ним. Он перечислил все предметы, находящиеся в типи, а также название посуды, еды, одежды и тому подобного. Решив, что на сегодня достаточно, он отпустил её.
С облегчением выдохнув, она вернулась к себе. Из-за страха перед ним, Шерил жутко боялась не запомнить слова, думая, что рассердит его. Дома она повторила всё чему научилась, пока остальные не запомнили.
На следующий день не успела Шерил позавтракать, как за ней вновь пришёл Кохэна. Он отвел её за лагерь. Усевшись на большое бревно, показал рукой, чтобы она тоже присела.
Сегодня обучение языку ей нравилось гораздо больше, чем вчера. Они хотя бы сидели на открытом пространстве, а не в тесном типи. Кохэна обучал её грамматике, если так можно сказать. Язык индейцев оказался гораздо сложнее, чем думала Шерил. Она считала, что они примитивны и их язык должен быть скуден, но это суждение оказалось далеким от истины.
Как же Кохэна радовался возможности учить Шерил. Они могли каждый день проводить вместе. Она садилась совсем рядом и он мог без труда любоваться её красотой. Они проводили свои уроки в разных местах. Это помогало лучше запомнить слова. Он рассказал, каким обычаям они следуют. Шерил оказалась способной ученицей. Она быстро запоминала всё, что необходимо. С каждым днём Кохэна всё больше привязывался к ней. Он ждал этих уроков.
Откуда ты знаешь наш язык? как-то решилась спросить Шерил.
В каждом племени есть человек, который знает язык белых. Нам, к сожалению, приходиться иметь с ними дело.
Но ведь тебя кто-то научил ему?
С нами жил белый мужчина. Он научил меня, когда я был ещё мальчиком.
Что с ним стало?
Кохэна уставился на реку.
Его укусила змея и он умер.
А как он к вам попал?
Он полюбил скво и стал жить с нами.
Шерил нахмурилась.
Разве у вас разрешены браки с белыми людьми?
Думаешь мы совсем дикари?
Шерил заметила, как Кохэну задел её вопрос.
Я не это имела ввиду. Я просто считала, что вы не хотите иметь с нами ничего общего.
Не хотим, но жизнь намного сложнее, чем нам хотелось бы.
Шерил уже пожалела, что завела этот разговор.
Нам пора идти, произнес Кохэна и встав, направился к лагерю.
Лаура у костра готовила еду. Шерил уселась рядом.
Как уроки? интересовалась она.
Хорошо. Представляешь, у них в племени жил белый мужчина. Он-то и научил Кохэну языку. А еще он влюбился в индейскую женщину и они поженились. Я спросила у Кохэны, как такое возможно, а он разозлился на меня.
Присев рядом, Лаура задала неожиданный вопрос.
Шерил, разве ты не замечаешь, что нравишься Кохэне?
Та изумленно уставилась на подругу.
Что?! Не-ет. Этого не может быть.
Лаура лукаво усмехнулась.
Разве тебе не кажется странным, что именно ты убираешь его дом? Только тебя он лично учит языку. Нас же он вообще не замечает, словно мы пустое место. Я уже давно заметила, как он смотрит на тебя, стоит тебе пройти мимо.
Нет, не могла поверить Шерил. Тебе это только кажется. Ему совсем нет до меня дела. Он даже никогда не приставал ко мне.
А он тебе нравится?
Шерил вылупилась на Лауру.
Конечно нет!
Он ведь один из самых красивых мужчин в этом племени. Разве ты этого не замечаешь?
Она покачала головой, по-прежнему удивлённо смотря на подругу.
Ты бы смогла влюбиться в индейца? спросила Лаура.
Тебе кто-то из них нравится? догадалась Шерил.
Лаура смущённо потупила взор.
Нравится.
И кто же? Неужели Кохэна?! воскликнула она.
Лаура закачала головой.
Нет, что ты! Это сын Мона Нокоу.
Это тот у кого ты убираешь дом?
Да. Он часто приходит к отцу. Но, к сожалению, совсем не обращает на меня внимания, вздохнула Лаура.
Шерил задумалась. Никогда раньше она не представляла, что может влюбиться индейца. Она всё ещё надеялась выбраться отсюда и жить среди своих, учить детей в школе, посмотреть другие страны, выйти замуж и нарожать детишек. Но не в племени Вестенхук!
И что ты собираешься делать?
А что я могу? Мне остаётся лишь надеяться, что когда-нибудь он обратит на меня внимание.
Но что, если нас освободят и узнают, что мы спали с индейцами? Нас ведь будут презирать!
А если это никогда не произойдёт? парировала Лаура. Если я буду любить его, то уже никогда не захочу вернуться к своим. Лучше уж умереть вместе.
Мне даже страшно такое представить, грустно заметила Шерил.
Вечером, когда девушки ужинали возле своего очага, к ним подошёл Кохэна, только что вернувшийся с охоты. В руках он держал куропаток. При его приближении, они, как по команде, перестали есть и молча уставились на него. Подойдя к ним, он бросил на шкуру свою добычу.
Это вам, и тут же ушел.
Лаура многозначительно посмотрела на рядом сидевшую Шерил.
Это всё ради тебя, шепнула она ей на ухо.
Почему это? Он ведь для всех принёс, возражала та.
Почему же другие этого не делают? Он единственный, кто вообще нам что-то приносит.
Шерил пожала плечами. Слова, что сказала ей днем ранее Лаура немного взволновали её, но теперь она забеспокоилась ещё больше. А что, если Кохэна и вправду влюблён в неё? Ничего кроме страха он в ней не вызывал. Да, сейчас она уже не так боялась его, как при первом знакомстве, но всё равно он казался ей очень суровым, даже грубым. Что же ей делать? Избегать его она не может, каждый день он учил её языку. Надежда лишь на то, что этих уроков осталось немного, так как она уже сносно могла говорить и понимать их язык. Конечно, всё это могло лишь быть плодом воображения Лауры, тогда ей не стоит понапрасну волноваться.
Глава 3
В лагере царил переполох. Мужчины уехали на поиски Керуха. Ещё днём он должен был вернуться с охоты, но уже стемнело, а его по-прежнему не было. Женщины утешали Кэй, хотя мало кто ожидал хорошего исхода. Все знали, если индеец не вернулся к обещанному времени, ничего хорошего это не сулило.
Кэй сидела у типи и вглядывалась в темноту. Она надеялась, что вот-вот вернётся Керух. Наконец послышался топот приближающихся коней. Кэй тут же вскочила и побежала на встречу всадникам. Вдруг, она издала пронзительный вопль. Кэй увидела своего мужа, перекинутого через коня. Его руки и ноги безжизненно свисали.
Кохэна снял тело брата с коня и положил на землю. Кэй тут же склонилась над ним. Всё тело было истерзано. Она подняла громкий плачь. Индианки тут же подхватили его и лагерь наполнился звуками скорби и горя. Все были подавлены. Кохэна ещё раз взглянул на брата и ушёл к себе. Он уселся на шкуру с огромным ножом в руках и тихо запел скорбную песню. Горе его было велико. Так и не сомкнув за ночь глаз, на рассвете он уехал.
Племя приготовилось к погребению. Все ждали Кохэну, но он так и не вышел из типи. Нокоу, стоя у входа, позвал Кохэну, но ответа не последовало. Войдя в типи, тот обнаружил, что он пуст.
Его нет, сообщил Нокоу вождю. Я отправлюсь за ним.
Вихо кивнул головой в знак согласия. Но не успел Нокоу вскочит на коня, как Кохэна въехал в лагерь. Он был весь в ссадинах, из плеча сочилась кровь. Мустанг тащил за собой мёртвую тушу медведя. Кохэна спешился с коня, отрезав верёвку, которой был связан медведь. Его взгляд был похож на взгляд зверя.
Теперь мы можем похоронить Керуха, произнёс он.
Племя окружило тело Керуха, лежащего в центре лагеря. Начались похороны.
Шерил была поражена поступком Кохэны. Она поняла, что он отомстил медведю за смерть брата. Ей казалось это дикостью. Ведь зверь это не человек, который намеренно лишает кого-то жизни. В её глазах Кохэна был ещё большим зверем, чем этот медведь. Конечно, Керух был его братом, но смерть медведя не могла вернуть того к жизни. Кохэна был опасным, мстительным человеком. Разве может он ей понравиться? Да никогда! Шерил всегда была против жестокости и сейчас он казался ей ещё более отталкивающим, чем когда-либо. После церемонии захоронения все разбрелись по своим домам. Женщины принялись готовить еду, некоторые мужчины уехали. Кохэна же ушел к себе. Со вчерашнего вечера во рту у него не было и крошки, но и сейчас он просто не мог есть.