Мы оба начинаем смеяться. Она откидывается на спинку своего сиденья и говорит:
Поверить не могу, что я изменяла тебе с этим парнем. Должно быть, ты сделал нечто такое, что здорово вывело меня из себя.
Я улыбаюсь ей.
Ничто, кроме умышленного убийства, не смогло бы заставить тебя изменить мне с этим типом.
На заднем сиденье кто-то прочищает горло, и я тотчас смотрю в зеркало заднего вида. Я совсем забыл про брата. Он подается вперед, пока не оказывается между нашими сиденьями. И смотрит сначала на Чарли, потом на меня.
Позвольте уточнить, говорит он. Вы что, смеетесь над этим?
Чарли смотрит на меня краем глаза. Мы перестаем смеяться, и Чарли откашливается.
Сколько времени мы уже вместе, Сайлас? спрашивает она.
Я делаю вид, будто считаю на пальцах, когда голос подает мой брат.
Четыре года, отвечает он. Господи, да какая муха вас укусила?
Чарли подается вперед и встречается со мной взглядом. И я точно знаю, о чем она думает.
Четыре года? бормочу я.
Ничего себе, говорит Чарли. Мы вместе уже давно.
Мой брат качает головой и откидывается на спинку своего сиденья.
Вы двое еще хуже, чем шоу Джерри Спрингера.
Джерри Спрингер это ведущий ток-шоу. Откуда я это знаю? Интересно, помнит ли это Чарли.
Ты помнишь Джерри Спрингера? спрашиваю я ее.
Ее губы плотно сжаты, лицо задумчиво. Она кивает и отворачивается к пассажирскому окну.
Все это лишено всякого смысла. Как мы можем помнить знаменитостей? Людей, с которыми мы никогда не были знакомы? Откуда я знаю, что Канье Уэст женат на Ким Кардашьян? Откуда мне известно, что Робин Уильямс умер?
Я помню всех, с кем никогда не был знаком, но не могу вспомнить девушку, которую люблю уже четыре года? Мне становится не по себе, здорово не по себе. Следующие несколько минут я мысленно повторяю имена и представляю себе лица людей, которых я помню. Президентов. Актеров. Политиков. Музыкантов. Звезд реалити-шоу.
Но я, хоть убей, не могу вспомнить имя моего младшего брата, который сейчас вылезает с заднего сиденья моей машины. Я смотрю, как он входит в дом, и продолжаю смотреть на дверь еще долго после того, как она закрывается за ним. Я пялюсь на свой дом точно так же, как Чарли пялилась на свой.
С тобой все в порядке? спрашивает она.
Звук ее голоса заставляет меня вынырнуть из глубин моего сознания и вернуться в реальность. В настоящий момент, когда я представляю себе Чарли и Брайана и снова слышу слова, которые он произнес, а я тогда сделал вид, будто они не произвели на меня ни малейшего впечатления. «Она изменяет тебе».
Я закрываю глаза и откидываю голову на подголовник.
Как ты думаешь, почему это произошло?
Тебе надо научиться выражаться точнее, Сайлас.
Ладно, отвечаю я, оторвав голову от подголовника и посмотрев прямо на нее. Брайан. Как ты думаешь, почему ты с ним спала?
Она вздыхает.
Ты не можешь злиться на меня из-за этого.
Я склоняю голову набок и изумленно смотрю на нее.
Мы были вместе четыре года, Чарли. Ты не можешь винить меня за то, что я немного расстроен.
Она качает головой.
Это они были вместе четыре года. Чарли и Сайлас. А не мы двое. К тому же кто может засвидетельствовать, что ты сам был ангелом? Ты хоть просмотрел сообщения на своем телефоне?
Я качаю головой.
Теперь мне уже страшно их листать. И не делай этого.
Не делать чего?
Не говори о нас в третьем лице. Она это ты, а он это я. Независимо от того, нравятся ли нам те, кем мы были.
Как только я начинаю выезжать с подъездной дороги, у Чарли звонит телефон.
Это моя сестра, объясняет она и тут же отвечает на звонок, сказав «привет». Несколько секунд она молча слушает, не сводя с меня глаз. Когда я вернулась домой, она была пьяна. Я буду через несколько минут. Она заканчивает разговор. Надо ехать обратно в школу, говорит она. Моя алкоголичка-мать должна была забрать мою сестру после ее тренировки по плаванию. Похоже, сейчас мы познакомимся с моей младшей сестрой.
Я смеюсь.
У меня такое чувство, будто в прошлой жизни я был чьим-то личным шофером.
Лицо Чарли напрягается.
Я перестану говорить о нас в третьем лице, если ты перестанешь говорить обо всем этом как о прошлой жизни. Мы не умерли, Сайлас. Мы просто ничего не помним.
Мы все-таки помним кое-что, уточняю я.
И поворачиваю обратно, в сторону школы. Что ж, со всеми этими разъездами туда-сюда я хотя бы запомню дорогу.
Знаешь, у одной семьи, жившей в Техасе, был попугай, и он потерялся. А четыре года спустя вдруг откуда ни возьмись появился вновь говоря по-испански. Она смеется. Почему я помню эту историю, от которой нет никакого толку, но не могу вспомнить, что я делала двенадцать часов назад?
Я не отвечаю, потому что это риторический вопрос в отличие от вопросов в моей голове.
Когда мы снова подъезжаем к школе, у входа, сложив руки на груди, стоит точная копия Чарли. Она залезает на заднее сиденье машины и усаживается на то же место, на котором недавно сидел мой брат.
Как прошел твой день? спрашивает Чарли.
Заткнись, отвечает ее сестра.
Значит, плохо?
Заткнись.
Чарли смотрит на меня, округлив глаза, но на лице ее играет лукавая улыбка.
Ты долго нас ждала?
Заткнись, снова говорит ее сестра.
Я начинаю понимать, что Чарли просто подстрекает ее. И улыбаюсь, когда она продолжает.
Когда я вернулась сегодня из школы домой, мама была в стельку пьяна.
Тоже мне, новость! фыркает ее сестра.
Чарли задает ей еще пару вопросов, но та полностью игнорирует ее, сосредоточив все внимание на своем телефоне, который держит в руках. Когда мы въезжаем на подъездную дорогу Чарли, ее сестра начинает открывать свою дверь еще до того, как машина останавливается.
Передай маме, что я буду поздно, говорит Чарли, когда ее сестра выходит из машины. Как ты думаешь, когда домой вернется папа?
Девушка останавливается и смотрит на Чарли с презрением.
Через десять или пятнадцать лет смотря что решит судья. Она захлопывает за собой дверь.
Такого я не ожидал, и, похоже, Чарли тоже. Она медленно поворачивается на своем сиденье, пока снова не садится лицом вперед. Она делает медленный вдох, затем осторожный выдох.
Моя сестра ненавидит меня. Я живу на помойке. Моя мать алкоголичка. Мой отец в тюрьме. Я изменяю тебе. Она глядит на меня. Какого черта ты вообще встречаешься со мной?
Если бы я знал ее лучше, то обнял бы. Взял за руку. Сделал бы хоть что-то. Я не знаю, что делать. На свете не существует правил, указывающих, как надо утешать девушку, с которой ты был вместе четыре года, но с которой ты познакомился только сегодня утром.
Ну, если верить Эзре, я любил тебя еще до того, как научился ходить. Наверное, трудно отказаться от такого.
Она негромко смеется.
Должно быть, тебе присуща беззаветная верность, потому что даже я сама начинаю ненавидеть себя.
Мне хочется протянуть руку и коснуться ее щеки. Сделать так, чтобы она посмотрела на меня. Однако я этого не делаю. Я сдаю задом и держу свои руки при себе.
Быть может, в тебе есть куда больше, чем просто твой финансовый статус и то, кто твоя семья.
Да, говорит она и бросает взгляд на меня. Разочарование на ее лице на мгновение уступает место улыбке. Может быть.
Я тоже улыбаюсь, но мы оба прячем наши улыбки, отвернувшись к окнам. Когда мы снова выезжаем на дорогу, Чарли протягивает руку к радио. Она прокручивает несколько станций и останавливается на песне, которую тотчас подхватываем мы оба. Пропев первую строчку, мы сразу же переглядываемся.
Мы помним слова песен, тихо произносит она.
Ничего не сходится. В эту минуту мой разум так устал, что мне не хочется и дальше пытаться понять, что же с нами произошло. Сейчас я просто желаю передышки, которую мне дает эта музыка. И, судя по всему, то же чувствует и Чарли, потому что большую часть поездки она сидит молча. После нескольких минут молчания я чувствую на себе ее взгляд.