Но теперь Терри обнаружил, что в этом отношении лучшим другом может быть и букинист с приличными запасами. И как огородники Фоти-Грина по вечерам катили домой, опасно нагрузив велосипеды овощами, так Терри теперь по дороге к Аппер-Райдинг рискованно вешал на руль сумки, набитые дешевыми, но оттого не менее драгоценными книжками. Если Терри Пратчетт родился в Беконсфилде, а писатель Терри Пратчетт в Беконсфилдской библиотеке, то коллекционер Терри Пратчетт родился в «Книжном коттедже» Пенна.
Там и в «Маленькой библиотеке», втором открытии Терри в этой области, месте, которое едва ли заслуживало звания магазина, а тем более библиотеки, поскольку было всего-то деревянной хибарой в еще не восстановленной после бомбардировок части Фрогмурского района деревни Хай-Уиком. Однажды днем после уроков, со школьной сумкой через плечо, тринадцатилетний Терри отважно раздвинул малообещающие с виду занавески из бус и вошел внутрь.
Будь он повыше или осмелься поднять глаза, он бы столкнулся с, возможно, крупнейшей коллекцией печатной порнографии в Бакингемшире. И тогда бы хозяйка вязавшая за прилавком старушка посоветовала бы мальчику отправляться восвояси.
Но глаза Терри приковали картонные коробки на полу, занимавшие полкомнаты и забитые британскими и американскими журналами фантастики. Он в изумлении листал номер за номером. Вот подшивка британских изданий вроде New Worlds Science Fiction и Science Fantasy. А вот периодика из Америки, то есть по определению экзотика: номера The Magazine of Fantasy and Science Fiction с роскошными цветными обложками; Galaxy Science Fiction, где можно было почитать Кордвейнера Смита или Харлана Эллисона; замечательно толстые выпуски Astounding Science Fiction, выходящего с тридцатых годов, где, если повезет, найдутся повести Роберта Хайнлайна и Джеймса Блиша. А также журнал Vector с виду примитивный черно-белый фэнзин, но на самом деле ежемесячное критическое издание некой Британской ассоциации научной фантастики, о которой Терри тут же решил разузнать побольше. В конце концов он будет наезжать в «Маленькую библиотеку» два-три раза в неделю и каждый раз уходить на пару шиллингов беднее, зато с трещащей по швам школьной сумкой.
У Терри сложилось стойкое впечатление, что он единственный постоянный покупатель журналов из тех коробок. Вязальщица за прилавком привыкла к его посещениям и даже время от времени угощала его чаем, а когда Терри спросил, где она находит все эти сокровища а он воспринимал их именно так, ответила просто: «Люди приносят». Ну а самый ходовой ее товар что ж, в конце концов взгляд Терри должен был подняться к тем верхним полкам, но он настаивал, что видел только исключительно невинные по современным меркам вещи, «балагуры и бретельки»[23], как Терри называл этот жанр. Впрочем, замечал он и то, как некие товары в скромных коричневых конвертах извлекались из-под прилавка и вручались клиентам обязательно в плащах, и что-то подсказывало Терри, что вряд ли это редкие фантастические журналы.
Каким бы оно ни было прискорбным, соседство фантастических сокровищ с полками пошлятины по-своему говорит о положении фантастики в британской культуре того времени об ощущении, что есть в ней что-то неприглядное и постыдное. В те дни фантастика была какой угодно, но, осознавал Терри, точно не респектабельной.
Но за нее хотя бы не наказывали. Однажды, прочесывая коробки, Терри увидел, как в лавку входит мужчина, чьи прическа и прищур выдавали полицейского в штатском.
А он что здесь делает? тут же потребовал ответа мужчина, ткнув пальцем в несовершеннолетнего на полу.
Старушка величественно произнесла, к многолетнему удовольствию Терри:
Уни сва ки мали панс, Джефри
5
Полицейский не нашелся с ответом и ушел.
Со временем «Маленькая библиотека» исчезла под стоянкой автосалона, но все же успела снабдить подростка Терри пачками материала, который он мог бы восторженно изучать в спальне. Больше зерна для мельницы. Многое там было слабым или халтурным, писалось наспех, и Терри сам это понимал
6
* * *
Конечно, он не мог читать всегда. Надо же было находить время и на школу. В сентябре 1959 года, худо-бедно сдав экзамен благодаря стараниям Айлин, Терри вежливо обошел Беконсфилдскую государственную среднюю школу и сел на автобус прямиком в Уикомскую старшую техническую в обязательной униформе из универмага «Халл, Лузли и Пирс» в Хай-Уикоме, в которую входили не только галстук с блейзером, но и (все-таки на дворе был 1959‐й) черная фуражка с желтым кантом «цвета́ Сатаны, как я читал потом», заметил Терри
7
Даже если закрыть глаза на эту ассоциацию, Уикомская техническая все равно кажется нетипичным учреждением по крайней мере, в одном отношении. Планировалось, что технические школы, задуманные как промежуточное звено между обычными средними школами и грамматическими школами, будут давать традиционное образование, но с практическим уклоном, позволяющим освоить какое-либо ремесло или профессию, которые считались «полезными». Поэтому в число стандартных учебных принадлежностей Терри входили плотницкий фартук и инструменты для работы по металлу, а среди школьных помещений было необычно много оборудованных мастерских (а еще корт для игры в файвс[24]). Но на практике занять эту образовательную нишу оказалось труднее, чем воображали авторы Батлеровского закона об образовании 1944 года, и в итоге технических школ открыли очень мало. В «технички» попали максимум 23 процента британских школьников. Образование Терри как минимум уникально.
Оба родителя наверняка одобряли этот практический акцент хоть, видимо, не настолько, чтобы доставить сына на учебу в первый день. В тот сентябрь, как и в случае с Холтспурской начальной школой, у Пратчеттов снова не поднялась рука сократить свой заслуженный летний отдых, и Терри снова пришлось начать на целый день позже остальных. Теперь это хотя бы не обернулось психологической травмой из-за картинок на вешалках, но в будущем Терри заявлял столь же твердо, сколь и неубедительно, что в первый день без него прошли всю алгебру, поэтому он так и не освоил квадратные уравнения.
В конце концов сориентировавшись и найдя свой шкафчик а заодно осознав, что ключи в Уикомской технической старшей школе открывают не только соответствующий им шкафчик, но и все остальные, Терри, похоже, быстро стал совершенно средним учеником, не привлекавшим внимания и потому по большей части избегавшим славы, с одной стороны, и неприятностей с другой. «Достаточно высоко, чтобы не раздавили, и достаточно низко, чтобы не подстрелили», так в будущем Терри опишет оптимальное, на его взгляд, положение счастливого ребенка в образовательной среде, которое он занял быстро и прочно.
Он был прилежным уж за этим мама следила. Cдавал домашнюю работу в срок. Но по всем формальным школьным меркам ничего исключительного. У него не было проблем с математикой за исключением алгебры
8
9
Непохоже, что в классе, предоставленный самому себе и вне досягаемости матери, Терри был особенно сосредоточенным или аккуратным учеником.
Среди нескольких его сохранившихся тетрадок есть тетрадь по математике и английскому, прошедшая с ним классы 3C и 4A, ее бежевую обложку укрывает непроницаемая пелена зарисовок и каракулей красной и синей шариковыми ручками, где заинтересованный наблюдатель разглядит следующее: петляющие железнодорожные пути, велосипед, двух кособоких пиратов в треуголках, гильотину с лежащей под ней отрубленной и малость невеселой головой в короне, табличку с надписью «РЕВЕНЕВАЯ ГРЯДКА», длинную тропинку следов и облачка с такими фразами, как: «ДУМАЕТ: РЕВЕНЬ, РЕВЕНЬ, РЕВЕНЬ, РЕВЕНЬ», «ДУМАЕТ: АЙ!» и «ДУМАЕТ: Я ДУМАЛ, У МЕНЯ КРАСНОЕ ЛИЦО, ПОКА НЕ УВИДЕЛ ТВОЕ». Вдобавок Терри создал дополнительную путаницу, зачеркнув свое имя и написав поверх: «МОЕ ИМЯ НА ЗАДНЕЙ ОБЛОЖКЕ».