Подошел и прошел Новый Год, каникулы. На педсовете по подведению итогов первого полугодия учителя несколько удивленно отметили: ребята все! Учатся хорошо и отлично, дисциплина на уроках идеальная, просто не к чему придраться.
Торсион Игнатьевич, поделитесь секретом, как вам это удается?
Уважаемые коллеги! Наша школа платная, и плата, как вы знаете, довольно высока. Вот и все, вполне серьезно ответил, а вечером, у директора в кабинете, выдал.
Ждите неприятностей.
Это почему же? поинтересовался Алиев.
Наши коллеги, мягко говоря, не удовлетворены, что у наших детей нет никаких пороков: учатся хорошо, дисциплина на «ять» ну как такое может быть!
Ну, Игнатьич, так мы к такому вроде как готовы. Будем ждать проверок.
И проверки начались. Весь январь и февраль прибывали разные комиссии. Правда, надо сказать, что нервничали и переживали больше учителя поселковой школы, чем Соколовцы, а дети так и вовсе не волновались. Их проверки не интересовали. Новые преподаватели, такие, как Иванов, учились вместе с ребятами по спецпредметам, и они привыкли, что с ними на уроках сидят взрослые ученики. Мало ли кто там сидит!
Трое неразлучных друзей не теряли времени даром. Троица решила, работая в наряде у Алиева, сделать лазейку в заборе, огораживающем скотный двор. Они работали постоянно в одном углу, иногда переходя с места на место для маскировки. Напрасные надежды!
Кэт! обратилась однажды Хана к подруге, чем это Неразлучные там занимаются?
А что такое, Хана?
Да они подозрительно постоянно в одном месте работают. Всегда там крутятся.
Ну и пусть, крутятся, а мы никому не скажем, правда, Хана? улыбнулась Катя.
Кэт, ты что-то задумала? подозрительно спросила Хана.
Да нет, просто не будем им мешать.
Лесняк, тихая и спокойная, была из тех, что «в тихом омуте черти водятся», она в душе была авантюристкой. Мальчишки, соорудив лазейку, поджидали только подходящую ноченьку.
Соколова, потерпев пару месяцев, отправилась прямо к министру образования, прихватив пленки со съемками комиссий и проверок. Добившись приема, она напрямик спросила министра:
Господин Министр! Если вас будут по несколько раз в день отрывать от работы и требовать: «Покажите свою документацию, покажите план работы, расскажите, как ведете переговоры, прием, и т.д. И т.п.», как вы отреагируете на такое?
Вы задали интересный вопрос. Действительно, так работать сложно. Я выставлю визитеров за дверь. Усмехнулся министр.
А если это Президент?
Ну, с ним придется побеседовать при закрытых дверях.
Хорошо быть министром! вздохнула Соколова. А что делать простым смертным?
Госпожа Соколова, почему такой сокрушенный вид, и, простите, я не вполне уразумел причину вашего визита.
А я извлекла урок. Я директор школы «Фата Моргана».
То-то, я смотрю, и не пойму, почему вы так странно себя ведете.
Понимать-то нечего, сухо ответила, За полтора месяца шесть проверок! Детям, в общем-то, глубоко безразлично, ну а вашим преподавателям! Их первый вопрос утром испуганное: «Еще никого нет?» И последнее пожелание вечером «Хоть бы завтра никого не принесло!» Деятельность ваших коллег приносит негативный результат. Преподаватели настолько издерганы, что стали хуже вести уроки. Это недопустимо. У меня школа особая, я не могу ее дискредитировать, допуская низкий уровень преподавания. Я впредь не буду допускать такие комиссии. Против обычных, плановых проверок я ничего не имею, а оправдываться от досужих вымыслов мне некогда. И вообще, приезжайте сами, познакомитесь со школой.
Ловлю на слове, обязательно приеду.
Соколова возвратилась в школу как раз перед появлением очередной комиссии. Мягкий голос в ответ на требование пропустить, ответил:
Школа для всех проверяющих закрыта.
Несолоно хлебавши, они удалились, а в столицу ушла телеграмма. Прочитав ее, секретарь положил перед министром. Тот, ознакомившись, расхохотался и приказал освободить школу «Фата Моргана» от всех проверок. Соколовцы вздохнули с облегчением.
Мальчишки выбрали-таки подходящую ночь, и отправились на поиски приключений. Думали, что никто их не видит, да, на свою беду, не учли настырности Ханы. Выбрались из корпуса, почти пересекли скотный двор, когда раздался крик, полный ужаса.
Мальчишки оглянулись и оцепенели: по двору за девочками гнался двухгодовалый бычок. Его оставили на племя, он сейчас уже был ростом со взрослого быка. Ребята бросились обратно.
По всему скотному двору были разбросаны огромные тумбы-цветники, в них летом росла клещевина и цвели гвоздики, поэтому в хозяйстве не было мух и комаров. Вот на одну из таких тумб и успели взобраться девочки.
Бычок, сообразив, что врага так просто не достать, принялся бодать тумбу. Подбежавшие мальчики вцепились в него. Роман повис на одном роге, Саша и Андрей на другом, пытаясь свалить его. На шум выскочили преподаватели.
Алиев, глянув в окно, схватил ружье со снотворной пулей оно всегда стояло заряженное. Выбежав во двор, прицелился и выстрелил. Пока все добежали до места происшествия, бычок упал. Девочек сняли с тумбы, а ребята так вцепились в рога, что им пришлось силой разжимать пальцы.
Толкин повел всех в медблок, директор и остальные пошли следом, Алиев остался рядом с животным. Врач всех осмотрел, смазал синяки и царапины, прописал покой. Мальчишки пришли в себя, но все время молчали. Как объяснить свое появление на скотном дворе? И поговорить никак вокруг полно людей! И они хмуро переглядывались, бросая сердитые взгляды на девочек.
Как они?
Да все в порядке, Валентина Антоновна, здесь поспят, а завтра как огурчики.
Ну-с, дорогие судари мои и сударыни, кто мне пояснит, что здесь происходит, почему весь тарарам? Строго и сухо спросила директор, оглядывая всех по очереди.
Пока ребята мрачно переглядывались, решая, кому, как, и что сказать, заговорила Хана. Законница Хана, Зануда и Задавака, сказала такое, что у ребят открылись рты, и глаза на лоб полезли!
Валентина Антоновна! Простите меня, это я виновата. Я хотела Гаврюшу хлебом угостить, он был вечером неспокоен. Я читала про племенных быков, что они женщин слушаются, и решила его успокоить. Она всхлипнула. А Лесняк меня отговаривала, одну не отпустила. Но мы его не выпускали! она непроизвольно вздрогнула, Мы даже еще до него и не дошли, когда он распахнул ворота, она снова вздрогнула, и погнался за нами. Если бы не мальчики, он бы нас достал. Ребята, наверное, слышали наш спор, и пошли следом. Роман, Андрэ, Саша, спасибо вам!
Обняв девочек, директор сказала:
Глупые вы девочки! Племенных быков с теленка воспитывает одна женщина, и только ее он слушается. Успокойтесь, все уже позади, идите спать.
Несколько недоверчиво оглядев ошалелых «рыцарей», она отправилась к Алиеву. Он еще находился на месте происшествия. Стоял, хмуро глядел на бычка. Всегда веселый, сейчас был темнее тучи.
Ну, что там, Ибрагимыч?
А вот что, он держал в руках какой-то комок. Это были крепко сбитые в ком шишечки дурнишника. У них очень твердые и острые шипики. Если их набросать в мышиную или крысиную нору, грызуны оттуда сбегут шипы их сильно ранят.
От такого удовольствия под хвостом не только на девчушек кинешься.
И что теперь с ним?
Да утром проснется, переведу в другой загон. Идите-ка сюда! Позвал и пошел к загону, показал замок.
Я его на ночь лично запирал, пояснил, Днем коров гоняли, он неспокойный был. А это, и снова показал на замок, не дети сделали. Какой-то дуболом работал. Не умеешь, не берись! Да, а как там наши дамы и рыцари?
Да ничего страшного. Царапины, синяки и небольшой испуг.
Надеюсь, на время они успокоятся, усмехнулся, наконец, Алиев.
Вот таким я тебя, Ибрагимыч, больше люблю, тоже улыбнулась директор.