Питомник - Сергей Леонидович Скурихин

Сергей Скурихин

Питомник

Цепочка полузаметённых следов вела на север. Хотя «север» тут был повсюду: хмурое дымчатое небо нависало над обширной ледяной пустошью. Местный снег имел сероватый оттенок, чем походил на своего весеннего собрата из умеренных широт Земли, вот-вот уже готового сойти под лучами набирающего силу солнца. Но только этот снег уходить никуда не собирался, впрочем, как и люди, что самовольно объявились в его стылых владениях.

Глеб заглушил транспортный модуль, переделанный под аэросани, и спрыгнул в серое льдистое крошево. Парные следы терялись на горном склоне, и дальше передвигаться можно было только пешком, что противоречило приказу. Глеб установил радиомаячок и включил встроенную в шлем рацию:

 Саша, приём.

 Да, Глеб,  не сразу ответил бортинженер, по голосу которого было понятно, что он занят ещё каким-то делом.

 Удалось посмотреть мою запись?

 Да Исходя из здешней силы тяжести, плотности снега и глубины следов, тело, их оставившее, весит на наши килограмм тридцать. Конечностей, как ты сам видел, четыре, и каждая заканчивается чем-то вроде копыта. Расстояние между передней парой конечностей и задней чуть более метра. Ещё можно сказать, что тело передвигалось довольно медленно и что передняя часть у него тяжелее.

 М-да. Столько отмахать в космосе ради встречи с горным козлом

 Ты его для начала излови!  в озабоченном голосе Сашки появились весёлые нотки.  А потом, знаешь, на безрыбье и инопланетный козёл будет успехом для экспедиции. Хотя такие следы мог оставить любой шагающий механизм.

 Интересно, чей?

 Спроси что полегче!

 Ладно Как там у Женьки дела?

 Её группа произвела бурение в нескольких контрольных точках. Везде одна и та же картина: снег, потом спрессованный снег или лёд, под ними слой вулканического пепла, а уже под этим бутербродом идёт грунт с остатками растительности и микрофлоры.

 Понятно. Как вернусь, переговорю с ней сам.

 Ну, твоему обществу она всегда рада.

 Ты-то откуда знаешь?  буркнул Глеб с наигранным недовольством.  Поймал сигнал?

 Да. Ты находишься сейчас на гористом берегу замёрзшего моря.

При слове «море» Глеб невольно вспомнил жёлтый пляж, шум прибоя и бронзовых от загара родителей, лежащих рядом на песке. Воспоминания из детства тёплой волной окатили душу. Других же источников тепла вокруг не наблюдалось. Глеб поёжился, хоть был в скафандре, и уточнил:

 Что уже вывели спутник-сканер?

 Да, вовсю мотает витки.

 На сверхнизкой?

 Конечно. По-другому же тут не получится.

 Может, он и моего козла засечёт?  пошутил Глеб.

 Не надейся,  в тон ответил Сашка.

Глеб хотел было развить беззлобную пикировку дальше, но передумал:

 Я возвращаюсь к кораблю. Конец связи.

 Ждём тебя. Конец связи.

Глеб оседлал импровизированные аэросани и завёл двигатель. Развернувшись, он встал в свою же снежную колею. Однообразный пейзаж настраивал на минорный лад, и Глеб вскоре поддался этому настроению. Действительно, их радость от обнаружения кислородной планеты земного типа вышла недолгой. Четвёртый мир в системе жёлтого карлика оказался ледяной равниной, лишь в экваториальной его части высились пики гигантских вулканов. Они-то, похоже, и погубили жизнь на этой планете.

***

Глеб успел к самому совещанию. Корнеев командир корабля и начальник экспедиции уже собрал всех ответственных в кают-компании. Всех, кроме дежурных.

 Приступим, коллеги,  традиционно начал Корнеев:  Евгения, вам, как планетологу, предоставляется первое слово.

 Спасибо, Иван Андреевич,  поблагодарила Женя.  Вычислительной мощности бортового компьютера, увы, недостаточно для построения точной модели, но с высокой вероятностью можно сказать, что суммарный объём выбросов вулканического пепла и сернистых газов составил до тысячи кубических километров. Извержения здесь носили каскадный характер, а сам цикл вулканической активности длился около года. Началось это не более трёх лет назад. Тогда-то поросшие травой плато двух центральных континентов и превратились в снежные равнины, а реки, моря и океаны, занимающие свыше семидесяти процентов поверхности, замёрзли

 Эх, немного не успели!  в сердцах перебил бортовой врач Пегов. Он давно раздражал Глеба своей несдержанностью, но ещё больше попытками ухаживать за Женей.

 А что бы ты сделал? Заткнул жерла исполинскими пробками? Вылил бы на вулканы моря?  Глеб тоже не удержался от язвительного выпада.

 Тихо!  скомандовал Корнеев.  Евгения, продолжайте.

 Так вот, этот мир и до катаклизма был холоднее нашего из-за большей удалённости от светила звезды спектрального класса G. Но потока энергии, получаемой от неё, всё же хватило для зарождения на планете жизни в виде простейших микроорганизмов и примитивных растений. Как и на Земле, очагом их появления стали моря и океаны, а уже позднее произошло освоение суши. Сейчас, в результате наступившей вулканической зимы, развитие местных форм жизни практически остановилось

 Чьи же тогда следы инспектировал сегодня Глеб?  на этот раз докладчицу перебил сам Корнеев.

 Пока это только предположение, Иван Андреевич,  пришёл на выручку коллеге биолог Завадский,  но, возможно, мы имеем дело с неким земноводным существом, которого планетарный катаклизм застал не в воде, а на суше. Либо пристанищем ему мог послужить, например, небольшой водоём с геотермальным источником. Доступ к большой воде для существа был отрезан, и ему пришлось питаться водорослями, что росли в этом тёплом водоёме. Когда пища закончилась, несчастное животное, движимое голодом, отправилось на её поиски.

 Насколько я помню, древние земноводные Земли имели перепончатые лапы и длинный хвост для перемещения в воде,  вмешался в обсуждение Глеб.  Здесь же мы не видим следов волочения хвоста по снегу, только отпечатки каких-то ороговевших конечностей.

 Глеб, древнейшие бесхвостые земноводные появились на Земле двести миллионов лет назад, и такой современный их потомок, как лягушка обыкновенная, тебе должен быть хорошо известен,  спокойно возразил биолог.  А если мы будем слепо проецировать на данный мир эволюционные процессы с нашей планеты, то рано или поздно зайдём в тупик.

 Полностью согласен с Борисом,  поддакнул Пегов, чтобы не столько поддержать Завадского, сколько досадить Глебу.

Глеб представил себе Пегова верхом на исполинской жабе, ползущей по снежному полю, и едва не рассмеялся. Зато эта короткая юмористическая фантазия уберегла его от вступления в совсем уж неуместную перепалку.

 Под толщей льда в здешних морях и океанах точно сохранилась жизнь, но её изучение нам пока недоступно,  Женя вернула бразды доклада в свои руки, чтобы тот закончить.  Версия о случайно выжившем земноводном имеет право на существование. Как и версия о том, что эти следы здесь оставили такие же как мы пришельцы.

На последних словах планетолога Корнеев нахмурился. Видно было, что вариант с не очень крупным и медлительным животным нравится ему куда больше. Оно и понятно: встреча с неведомыми братьями по разуму влекла за собой такие же неведомые последствия. Конечно, корабль и экипаж могли дать серьёзнейший отпор любому агрессору, даже самому технически продвинутому, но такого «контакта» начальнику экспедиции хотелось бы избежать. А в «братание» с инопланетянами Корнеев, как и Глеб, не очень-то верил.

Глеб прекрасно знал, что некоторые члены команды принимают осторожность Корнеева за нерешительность, считают проявлением мягкости характера. Знал он и про поверхностность и ошибочность таких суждений. Приказ Космофлота свёл их с нынешним командиром ещё на Софии, и в тех непростых обстоятельствах Корнеев проявил и твёрдость, и решительность. Поэтому здесь Глеб никого не пытался переубеждать, а просто сразу пресекал подобные разговоры о командире в своём присутствии.