Ещё что? история мне не понравилась.
Вторая половина в том, что мозг у покойника за двадцать часов малость подпортился, и вселившийся стал полным идиотом, неохотно пояснил Весериус. Ни имя своё не мог вспомнить, ни дважды два сложить. Супругу паскудой рыжей начал называть, с собаками полез целоваться и сдуру всё имущество дворецкому отписал. Но ты не беспокойся, это точно не твой случай. Нам нужно всего лишь поторопиться. Думаю, грибочки уже подействовали, и Сашенька в ближайшие полчаса преставится. Тёпленький будет, когда мы появимся.
Какие грибочки? не понял я.
Мухоморы, облетая церковь с серебристой молнией над куполом, он направился в сторону моря. Много мухоморов. Не слишком ясно, чего он их нажрался. Мачехе сказал, что таким способом метил в Рощу Велеса попасть. Но есть версия, что он обычный суицидник. Суицидник с сильной аллергией на верёвку с мылом и на бритву по венам.
А чего он суицидник? Может с мачехой не в ладах?
Да, есть кое-какие разногласия. Но сие совершенно для тебя не важно. Возможно, ты в этом найдёшь даже особую прелесть. Кстати, мачеха Ирина Львовна хороша собой. И дочка у неё твоя будущая сестрёнка тоже очень ничего. Сюда давай, он начал снижаться к двухэтажному особняку, с ухоженными клумбами у входа.
Постой, у меня вонзила ещё одна не слишком приятная мысль. А сколько этому Сашеньке лет? не хотелось бы вселяться в ребёнка или субъекта, уже потрёпанного жизнью. Хотя я опять тупил: если в этом доме главенствует мачеха, то явно Сашенька ещё не слишком зрелый мужчина.
Семнадцать. Самый приятный возраст! Всё впереди и в то же время взрослая жизнь доступна в полной мере. А сводной сестрёнке семнадцать вот-вот исполнится. Ещё та куколка! Давай, сюда, перед тем как влететь в открытую дверь, Хранитель пояснил: Двигай за мной. Разговаривать можно всё равно они нас не слышат. А мы их вполне. В этом одна из прелестей тонкого плана. Эх, люблю я его. Жалко здесь многие удовольствия не в полной мере доступны.
Я хотел задержаться в коридоре, разглядывая огромную картину, на которой российские войска с триумфом входили в Париж, но Весериус поторопил:
Давай, давай. Всё это почти твоё. Потом налюбуешься.
И в зал влетели мы как раз вовремя.
Седенький старичок закрыл саквояж и сообщил статной темноволосой даме:
Увы, уважаемая сударыня, помочь ничем нельзя. Как же это прискорбно.
Наташенька накрой его, стоя у дивана, печальным голосом попросила статная дама. Не могу смотреть без слез! Как же жалко! О, Перун, отчего ты так сердит на нас? В чём провинились?
Названая Наташенькой, миленькая светловолосая девица, небрежно прикрыла лицо усопшего простынёй. При чём так проворно, что я не успел на него даже взглянуть, пока выплыл из-за спины статной дамы. Видел лишь, что на носу паренька, лежавшего смирно на диване, блестели очки. С круглыми стёклами как у Гарри Поттера. И это было дурным знаком не люблю очкариков.
Давай! Самое время! магистр подтолкнул меня в спину, не давая и минуты на размышления.
Что делать надо? не понял я.
Просто ныряй в него. Ныряй точно в воду с крутого бережка, он даже руки лодочкой сложил и сделал движение к парню, накрытому простынкой.
Я медлил.
Давай! настоял Хранитель. Ныряй и обживайся в теле. Прочувствуй его, ощути тело точно тесную одежду. Оно вмиг станет твоим. Давай, граф Разумовский, бля!
Последние слова подействовали. Я сложил руки лодочкой и нырнул в свеженький труп.
Ушёл точно в омут: темно, холодно и дышать нечем. Кое-как примерил к себе чужую тушку. Первым ощущением стало онемение в руках и ногах. Онемение, тяжесть, неподвижность. Жутко не хватало воздуха. Подумалось, ещё миг и задохнусь, очередной раз досрочно умру! Хотя я и так был мёртвым. Или уже нет? Яснее ощутил руки, ноги и вздрогнуло сердце. Ясно почувствовал первый удар, второй, толкнувший кровь. Лишь после этого я вскочил, как ошпаренный, отбрасывая простыню и жадно хватая ртом воздух. С хрипом, точно задержавшийся под водой ныряльщик.
Статная дама и Наташенька так и отскочили от меня, широко распахнув глаза и ещё шире рты. Даже седой старичок, бывший доктором, обернулся на пороге и уронил саквояж.
Здрасьте прохрипел я. Хотя ясно, первое моё слово в новом теле должно было случиться другим.
Сашенька! Живой?! Мы так перепугались! вскрикнула статная дама. Ну зачем ты себя этими мухоморами?
Виноват. Дурака свалял, признал я и почувствовал, что внутри, особо в желудке так мерзко, что меня сейчас стошнит на чудесный персидский ковёр. Туалет где? Блевать буду!
Ну, сударыни, как хорошо всё вышло! подал голос старичок, уронивший саквояж. Значит, мои пилюли подействовали! С небольшим опозданием, но смотрите как! В общем, вам не хворать! Вызывайте, если что! он подхватил саквояж и заторопился к выходу.
Совсем отупел что ли? Наташа нахмурилась, отчего её голубые глаза стали ещё красивее. Там туалет! она махнула рукой вслед сбежавшему старику. Иди давай, а то меня саму от тебя стошнит!
Наташ, проводи его, пожалуйста, попросила статная женщина, оставаясь все ещё бледной от потрясения.
Я направился в указанном направлении. Прошёл почти до конца коридора, как Наташа снова подала голос, довольно приятный, надо признать:
Куда тебя несёт?! Вот! она дёрнула меня за рукав и указала на белую дверь с бронзовой ручкой. У тебя от грибов последние мозги растворились?
Да, что-то память отшибло. Извини, сказал я, подумав, будто тема с провалами в памяти мной в ближайшие дни станет очень востребована. Ведь я вообще нихренашеньки не знаю ни об этом мире, ни даже об этом доме. И о собственной семье ничего не знаю. Вот мой отец, кажется, Разумовский Пётр Михайлович, где он сейчас? Наташа, можно догадаться, моя сводная сестра. А статная дама мачеха, Ирина Львовна. Не соврал Весериус: хороша собой. Внешне, ей лет тридцать, или так молодо выглядит. Скорее всего так выглядит. Ведь магистр сказал, что её дочери скоро семнадцать.
А чёртов Весериус исчез Нет его нигде, как головой не верти, при том, что помощь магистра так нужна!
Я открыл дверь и вошёл в туалет. Вернее, просторный санузел. Слева от сверкающего чистотой унитаза, располагалась широкая ванна, справа умывальник и зеркало в бронзово-вензельной оправе. И тут случилась жуткая неприятность Пожалуй, когда я умер, мой шок был куда более тихий и нежный. Сейчас же я едва сдержал вскрик, а мышцы свело судорогой: я увидел себя!
В зеркале передо мной стоял тщедушный суслик! Суслик иначе этого лошка не назовёшь! Жалкий уродец! Сутулый, плечи вперёд, грудь грубо вовнутрь. Ручки верёвочки тоненькие. Зато уши большие. И венец всему очки, как у Гарри Поттера, только стекла грязные. Слава этому Перуну, не треснутые. Отдышавшись, я громко выматерился и добавил:
Сука, урод грёбаный! Дать бы тебе по еблу! В морду тебе с ноги! разум, что он, это уже как бы не он, а я не хотел принимать. Понимаете?! Тот высерок судьбы, что пялился на меня через мутные линзы идиотских очков, был Я!
Ты с кем там? Наташа открыла дверь, ошарашено глядя на меня.
С этим уродом! сказал я в сердцах, указывая на отражение в зеркале.
Ах, вон оно как! она звонко рассмеялась. Наконец ты начинаешь осознавать! Удачи в самопостижении!
Блевать я передумал. Сейчас стало как бы не до этого, хотя меня по-прежнему тошнило. Болела голова и ломило всё тело.
Так, грёбаный суслик, что делать будем? Что делать?! Нервно расхаживая по санузлу, я ущипнул себя за щеку вышло больно. Не покидало ощущение, что Хранитель где-то здесь, но затаился, чтобы не попасть под мою горячую руку. Ведь «дать по еблу» хотелось не только очкастому суслику, но и магистру, который меня в это хрень втянул.
Граф Александр Петрович! А слуги ваши, где интересно? вопросил я, зыркнув на своё отражение. Впрочем, какая разница, где слуги? Совершенно тупой вопрос от тупого очкастого урода! Теперь я понимаю, почему на это тщедушное тельце в этом мире не нашлось ни одной желающей души! Весериусу пришлось искать дурочка аж черти, где, в другом мире, мире айфонов и разгулявшейся гопоты.