Дневник мамы неудобного ребенка - Третьякова Тоня

Тоня Третьякова

Дневник мамы неудобного ребенка

Глава 1

Окончание курса в школе раннего развития «Малышок» по традиции отмечают большим концертом. На концерт мы собрались всей семьей: надо же отметить первый выпускной шестилетней дочери! Но в последний момент Майка убежала на встречу с очередным кавалером, у Леши откуда ни возьмись вынырнул в расписании семинар, так что мы взяли с собой только трехлетнего Женьку. Взволнованные мамы со своими выпускниками собрались в актовом зале, торжественно украшенном шариками, плакатами и почему-то склеенными из бумаги туфельками.

Дана жевала пояс от платья. Сначала наматывала его на палец, потом осторожно прикусывала, а затем начинала увлеченно причмокивать. В общественном месте, зараза такая, а ей, между прочим, почти семь лет! Да у меня Женька в свои три года так себя не ведет!

Оглядываюсь: сын действительно сидел тихо и спокойно, незаметно отковыривая обивку сиденья.

 Степан Вылегжанин,  объявила директриса. Молодая и свеженазначенная, она сама сидела в комиссии конкурса чтецов в местном доме творчества ей еще не надоело.

Степа был причесан, его красная бабочка сверкала, как маяк, хотя на дворе стоял белый день кто же будет проводить конкурсы по ночам?

 «Мама». Стихотворение Агнии Барто.

Голос был звонким, а стихотворение немного девчоночьим, но все хлопали. Степа старательно улыбнулся и ушел со сцены.

 Дан, когда будешь рассказывать стихотворение, не забудь назвать автора. Помнишь, кто написал?

 Да.

 Ну? Кто написал?

 Марина.

 А фамилия?

Дана засопела. Фамилия была прочно забыта.

 Цветаева. Повтори: Цве-та-е-ва. Ты вот Борохова, а она Цветаева. Как можно не запомнить такую простую вещь?

Я, например, Марину Цветаеву сразу запомнила, еще в школе. И в институте закрепила за пять лет обучения, а потом еще в разговорах с мужем-филологом.

 Танк едет и стреляет: бдыщ! Бдыщ! Мам, ты не слушаешь!  Женька перешел от спокойного созерцания к диалогу.

 Я все слышу. Танк стреляет: пыш пыш

 Мам, пыш-пыш это промывалка для носа. А танк бдыщ-бдыщ!

 Дана Борохова!  объявляет директриса.

Как, уже? Торопливо расправляю платье, засовываю изжеванный пояс в карман.

 Удачи, солнышко, я с тобой!

Борюсь с желанием закрыть глаза. Хорошо бы сделать вид, что это не мой ребенок, я вообще сюда случайно зашла перепутала центр детского творчества с детским садиком. Чтение стихов совершенно не для Даны: она путает слова, тараторит, как пономарь, и жует пояс. Я бы ни за что ее сюда не повела, но она хотела получить грамоту их всем участникам дают. К тому же наша учительница сказала, что дочке будет полезно преодолеть страх сцены.

Героическим усилием держу глаза открытыми. Веки смыкаются, как намагниченные, а тщательно отрепетированная улыбка того и гляди отклеится.

 Стихотворение «Мы на даче»,  объявила Дана и потянулась за поясом.

Я сделала страшные глаза и замотала головой, как будто у меня начался паркинсон. Дочь неуверенно вынула руку из кармана.

 Мы на даче: за лугом Ока серебрится, серебрится, как новый клинок

Радостно киваю. Растопыриваю пальцы в разные стороны и прикладываю их к волосам, как пьяный олень.

 Наша мама сегодня царица, на головке у мамы венок!..  облегченно выкрикивает Дана.

Улыбка перестает быть приклеенной и начинает излучать мегаватты счастья. Вцепляюсь руками в волосы, делая вид, что отбрасываю от себя довольно упитанных вшей величиной с мышь. Соседи на всякий случай отодвигаются подальше.

 Наша мама не любит тяжелой прически только время и шпильки терять!  переводит дочь мои действия окружающим.

Падаю вперед как подкошенная, едва успеваю подставить руки, чтобы не стукнуться о соседку.

 Упал Кто-то упал. Лучик? Это лучик упал!  догадывается чтица.

Директриса в растерянности смотрит на меня. Агнию Барто она могла подсказать по памяти, но не Цветаеву.

 Тихий лучик упал сквозь березки на одну шелковистую прядь!..  выкрикиваю я с места, наплевав на правила.

 А-а-а-а, я забыла-а-а-а!  Дана закрывает лицо подолом. Колготки немного съехали, майка выбилась, и на животе видны синяки от уколов.

 А-а-а!  подхватывает рев сестры Женька. Я бросаюсь к сцене, не обращая внимания на ноги сидящих.

 Опусти платье, не сморкайся в него! Что за девка! Все дети как дети, а ты вечно что-нибудь выкинешь. Да слезай же ты вниз!

 Гра-а-а-моту-у-у,  выла Дана,  не да-а-а-али!..

Я хочу бросить ее здесь, и пусть хоть обревется! Хочу схватить за волосы и постучать ей об пол. Хочу, чтобы она не плакала и ей не было больно.

Наученная горьким опытом общения с нами, директриса бросается к столу и спешно выписывает грамоту.

 Вы б сахар померили,  с великолепным снисхождением советует мама Илюши. Илюша сидит рядом с ней в отглаженной рубашечке, с идеальной прической волосок к волоску и с идеальным сахаром. Он тоже диабетик, как и Дана. Но во всем остальном мы как ад и рай.

Выволакиваю детей из зала. В кулаке Дана сжимает грамоту, поднимая ее над головой, чтобы Женька не дотянулся.

 Вот вечно одни проблемы от тебя, когда уже повзрослеешь?! Скорей бы тебя в школу отдать, там в рамки-то вставят! Что ты орешь, как двухлетняя? Сколько раз говорить, что юбку задирать неприлично? А?

Дрожащими руками раскладываю глюкометр прямо на подоконнике. Выуживаю тест-полоску из коробочки. Когда мы впервые столкнулись с диабетом четыре года назад, глюкометр был непонятным и пугающим аппарат, похожий на телефончик, которому надо скармливать каплю крови. Вставляешь тест-полоску, тычешь в палец специальным прокалывателем и вуаля, узнаешь уровень сахара в крови. На этот раз он неплохой 8 ммоль/л. У здорового человека этот показатель должен быть от 3,8 до 5,9 ммоль/л, но для нас целевой диапазон от 4 до 8,8 ммоль/л.

Уровень глюкозы неплох, но это еще хуже. Значит, на сахар не свалишь. Моя дочь невоспитанная, безголовая, инфантильная дура. Как жить с этой мыслью?

 Н-на, переодевайся!  Ботинки врезаются в пол с такой силой, что подпрыгивают.  Глаза б мои на вас не глядели! Собирайтесь, ну? Почему вы в своем зрелом возрасте не можете одеться самостоятельно?

Сдержать децибелы мне помогает только возможное присутствие Валентины, Илюшиной мамы. Она в любой момент может вплыть в коридор со своей высокомерной улыбочкой и фальшивым сочувствием. Приходится шипеть, а не орать. Авось не услышит.

На улице Дана старается задобрить меня рассказом:

 А я недавно историю сочинила. Надо ее записать, сделать книжку с такой толстой обложкой. Там будет написано «Приключения в сладком городе». И рядом: «Композитор Дана».

О господи! И эта туда же.

 Стихотворение сначала до конца доучи, композитор!

Это моя мечта написать великий бестселлер. Моя, а не ее! И именно из-за этого проклятого диабета я ее не осуществила. Наверное. По крайней мере, когда в это веришь, становится не так обидно.

Дома раздетые дети просачиваются в комнату, а я бросаюсь к компьютеру. Пока бестселлера нет, надо как-то продержаться: муж хоть и профессор, но зарплаты в вузе совсем не означают золотые горы. Тем более Жене уже три года, и он начал ходить в садик, так что я вполне могу работать, пусть и удаленно. Даже профессию себе нашла подходящую копирайтер. Это почти то же самое, что журналист,  те, кто пишет тексты за деньги, только журналисты пишут для народа, а копирайтеры для конкретного заказчика.

Я пошла на специальные курсы и уже выполнила два первых задания, они простые, предначального уровня, но все же я старалась это у меня в крови. С детства была отличницей. В школе золотая медаль не специально, просто так получилось. В университете красный диплом. У мамы тоже медаль и диплом. И у бабушки медаль Короче, вы понимаете.

Компьютер включался долго: охал, кряхтел, раздумывал Я успела переодеться, проконтролировать, чтобы все вымыли руки, еще раз померить Дане сахар и отвлечь детей новой мозаикой, прежде чем моя почта соизволила открыться.