Гу! сказало дитя, словно поприветствовало собравшихся.
Ой, обрадовалась Илька, это она первый раз, а то все молчала, я думала, она как Марина, будет только телепаться, ну то есть это, телепаткой будет.
Гу! повторило дитятко, подтверждая свои таланты, ударило ручками по земле, выхватило несколько травинок и высыпала их себе на голову.
Нани рассматривала ее во все глаза. С виду ребенок, как ребенок, головастый, руки, ноги в перетяжках, если только личико чуть приплюснутое, что выдавало происхождение от звероподобной матери. Шерсти нет, но и ребенок пока мал, неизвестно, как будет выглядеть впоследствии. В маленьких глазках виден ум, уже плюс. Мать его тоже далеко не дура, и по хозяйству все может и огород вон какой развела, и даже платье себе смастерила в виде мешка с дырками для головы и рук, но по ее виду заподозрить развитый интеллект трудновато, лицо почти сплошь заросшее волосом, и не лицо вовсе, морда.
Пока она подробно рассматривала поочередно то мать, то ребенка, что-то на поляне изменилось. Это изменение почувствовали все, даже Марина удивительно ловко поднялась с земли, не опираясь на руки и подхватив ребенка, прижала к себе, значит, ощутила угрозу. Но на первый взгляд все было также, ничего не убавилось, не прибавилось, и все же что-то не так. Ага, свет не такой. Солнечный свет словно померк, хотя светило все также равнодушно смотрело сверху, и никакое облако его не затмило.
Нани затравленно огляделась, не нравилось ей такая таинственность. Вот в кустах, окружающих лесную поляну, что-то белесое, полупрозрачное стало виднеться. Да это же туман. Туман-то туман, да не простой, какой-то нездешней жутью веяло от его краев, которые извиваясь словно щупальца неведомого чудовища, начали вползать на свободное пространство, просачиваясь сквозь ветки.
Бах! провозгласило дитя на руках у матери, заставив всех оглянуться на нее. Нани не поверила своим глазам, от замурзанных, протянутых вперед ладошек крошечной девочки стало отделяться нечто вроде облака красивого розовато-голубоватого цвета. Отделившись от детских рук, облачко неспешно начало свой путь к напугавшей всех взрослых белесой субстанции, переливаясь при этом.
Не долетев до жути каких-нибудь нескольких сантиметров, зависло на мгновение и вдруг прыгнуло вперед. Раздалось шипение, какое издает раскаленная докрасна кочерга, опущенная в холодную воду. Мельтешение белесых пятен показывало, что завязался нешуточный бой. Свист и вой огласили окрестности.
Бах, бабах! заорала вдруг Илька, смотревшая с азартом на таинственный бой. Она тоже вытянула руки вперед ладонями, закрыла глаза и напряглась. Мать хотела ей сказать, что не время сейчас дурачиться, надо спешно удирать отсюда, но не успела. То, что полетело вперед, сорвавшись с рук ее дочери, облачком назвать было невозможно, нечто вроде призрачных, коротких и пышущих жаром копий понеслось на врага и довершило его разгром. Через пару минут все было кончено.
Ну вот, оказывается и я так могу, очень довольная собой и нисколько не удивленная Илька уже отряхивала руки.
Мать ее явственно трясло, а ей хоть бы хны, словно и не произошло ничего особенного. После магической битвы явственно похолодало, пришлось всем идти в избушку. Там и состоялся совет, который со стороны выглядел бы забавно, если бы кто-нибудь мог его наблюдать. Предложения исходили от Нани и Игнаши, причем последний время от времени замолкал и смотрел в глаза Марине, пытаясь понять ее мнение.
Недовольная Илька бузила и все подряд критиковала, ей не хотелось уходить отсюда, победа с непонятным врагом далась так легко, что теперь она не желала признавать опасность этого Нечто, зато желала еще разок сразиться, понравилось ей видно «бахать».
Игнаши был за то, чтобы уйти, быстрота и легкость победы подсказывала ему, что враг вернется уже усиленным и наученным горьким опытом. Вот только идти в поселок, в дом Нани он не хотел. Люди еще так недавно пытавшиеся убить его, причем убить ни за что, просто так, за то, что не похож на них, не внушали ему какого-либо доверия, он хотел держаться от них подальше. Исключение, которое он сделал для Нани и ее дочери, помогшей ему спастись, не заставило его быть в этом вопросе сговорчивей.
Марине было жалко оставить свой огород, урожай с которого мог бы прокормить ее с младенцем всю зиму, и домика своего ей тоже было жалко. Так сформулировал ее мысли Игнаши. Но она тоже не склонна была недооценивать риск нападения. Нани была напугана больше всех, ее бы воля, она сбежала бы отсюда как можно скорее. Но затея поселиться всем вместе ее тоже не привлекала. И не потому, что жаль было разделить свой опрятный и нарядный дом не пойми с кем. Но если люди поселка ее одну так достают своими придирками, что они сделают при наличии столь необычных гостей? По крайней мере подожгут дом. В общем тупик.
Илька, до этого нывшая и мешавшая всем, встрепенулась, призадумалась и вдруг выдала идею.
А я знаю, что делать, а я знаю! и в восторге она запрыгала на одной ноге. Дитятко, ползавшее невдалеке и игравшее какой-то щепкой, поднялось на ножки и попыталось повторить сей маневр. Естественно упало, причем очень неудачно, на спину, полежало сморщив личико, словно собираясь, наконец, заплакать, но не заплакало, перевернулось на живот и занялось прежними играми. Уникальное дитя, что и говорить.
Оказывается Илька вспомнила о вывороченном громадном дереве на озере довольно далеко отсюда. Дерево упало давно, пещера образовавшаяся от его вывернутых корней еще увеличилась со временем от ураганных дождей, вымывших здоровенный пласт глины. Такие ливни обрушиваются на здешние места не часто, раз примерно в пять, шесть лет, но приносят ощутимые беды своей неукротимостью и многоводностью. Кое-какие достоинства в этой идее были. Хотя озеро было сравнительно недалеко от поселка, никто и никогда его не посещал, боялись. Кто-то, когда-то объявил это место запретным, мол, чудовища там водятся.
А вот Нани с дочерью там несколько раз были, чудовищ никаких не встретили, даже рискнули искупаться в озере, вода которого слыла очень дурной. Ничего подобного, вода, как вода, только очень теплая и пахнет как-то незнакомо, но не противно. Нани пришла к выводу, что в озере бьет горячий ключ, потому и запах стоит странный. Вполне может статься, что вода его лечебная. Она даже как-то рискнула набрать зеленоватой грязи, скапливающейся близ берега в одном уголке озера и смогла вылечить этой грязью мокнущую, скверную экзему одному старичку в поселке.
Но с другой стороны, жить в пещере невозможно, потолок ее проницаем для дождя, печки никакой, естественно, нет, как зимовать там, да еще с ребенком? Все это она довела до сведения уже обрадованного вестью о новом жилище Игнаши. Тот, как всегда молча, посоветовался с хозяйкой и решили они перебираться. Затруднение состояло по-прежнему в огороде.
Да выкопайте вы все, что растет там у вас на грядках, я думаю, что все уже вполне съедобно, в поселке урожай почти весь собрали, осень на носу. Я видела на углу дома тачку какую-то, сложите все пожитки туда, вот и сможете увезти все разом, если вас не пугает неустроенность. Предложила Нани, которой не терпелось вернуться домой, к привычной жизни.
А ведь еще провожать до места новоселов, сами они этой пещеры не найдут, она так хитро расположена, что рядом стоишь, и то не замечаешь.
Тачка оказалась страшно кособокая и жутко скрипела своим деревянным, тоже не ровным колесом. Охотно верилось, что эту конструкцию Марина сама смастерила. Зато она оказалась вместительной, весь урожай, весь скарб поместился и сверху еще усадили ребенка, которой был этим очень доволен и вертел головенкой во все время долгого, утомительного путешествия.