Наведение порядка в Стимфале началось триумфально. Радостные жители приветствовали своего освободителя, исступлённо крича Эврисфею что-то воодушевляющее. Обрадованный столь тёплым приёмом, правитель Микен решил первым же делом проверить, как идут дела в сердце города, на пристани. А лучше всего, конечно, это можно было сделать из царской резиденции. Предусмотрительно разогнавшие зевак и бестолковую местную стражу, элитные микенские воины выстроились в два ряда вдоль прохода к вилле, приветствуя своего повелителя. Под боевые песни Эврисфей в полном парадном облачении приблизился ко входу, желая первым обозреть свои владения после длительного отсутствия. В итоге последним, что он запомнил, был непонятный звук и что-то странное, вырвавшееся из открываемых высшими советниками дверей резиденции.
Откопали его через пять минут, за которые он успел проведать Аида и прабабушку. У последней Эврисфей поинтересовался, за что ему это наказание.
Потому что ты болван, ответила прабабушка голосом Геракла, и царь с воплем проснулся в своей кровати, окружённый толпой лекарей.
Геракл в это время как раз отчитывал одного из них, державшего в руках большой кожаный бурдюк с очень подозрительно выглядящим наконечником.
Как вы смеете так со мной начал было врач, но Геракл махнул рукой, затыкая оппонента.
Если я сказал, что ты болван, то так оно и есть. Шеф не нажрался ничего, пока лежал там под слоем Этого. Так что никакую кальзму я ему делать не дам.
Клизму, тихо поправил доктор.
Всё равно не дам! отрезал сын Зевса.
Вы что тут делаете? слабым голосом спросил Эврисфей. Что случилось?
Ты Эээ замялся герой освобождения Стимфала. Ты под волну критики попал.
Какую волну? не понял царь.
Шеф, поглядев на тут же притихших врачей, начал Геракл. Тут такое дело
Четвёртый подвиг. Керинейская Лань
Уже несколько недель царь был не в духе. Тяжело радоваться жизни, когда тебя перекладывают из одной лечебной ванны в другую до шести раз за день. Ещё тяжелее было оставаться довольным с длинным шлангом на носу, который позволял дышать свежим воздухом из сада, а не содержимым ванны, от которой даже мухи улетали в ужасе. Лекари назвали этот ужас «лечебным раствором», но пахло от него едва ли не хуже, чем от той кошмарной смеси, под которой он оказался погребён. С другой стороны, клизму ему так и не сделали.
Мысленно радуясь тому, что окунающие его в субстанцию слуги и врачи не одарены шлангами и вынуждены дышать запахом из ванны, Эврисфей попытался обдумать сложившуюся ситуацию. Лечиться ему предполагалось ещё месяц, в течение которого этот негодяй Геракл наверняка будет бездельничать и пьянствовать, что было совершенно недопустимо. Эврисфей пошевелился в ванне и этим привлёк внимание одного из помощников, который тут же склонился возле него, внимая каждому звуку.
Где это аидово отродье? простонал царь.
Её величество отправилась в Афины на распродаж начал доклад помощник и через мгновение оказался с ног до головы в лечебном растворе.
Где Геракл?! рявкнул Эврисфей.
Ожидает приказаний, тут же доложил перепуганный помощник, медленно оседая и теряя силы от собственного нового запаха.
Слушай мою команду!..
Геракл не терял времени даром и, в отсутствие царского семейства, помогал садовникам в уходе за садом, разбитым царицей во дворце. Редчайшие цветы и плодоносящие деревья со всех уголков Ойкумены бережно поливались и подрезались полусотней лучших работников со всего царства Эврисфея. Скромный Геракл вызвался помочь в наименее почётной, но нужной работе борьбе с угрожающими саду вредителями. Очки, полученные им за освобождение Стимфала, оказались весьма кстати, позволяя заметить самого маленького гада на самом дальнем листке. Собирая жуков и гусениц каждый день, по ночам он выносил мешок с пойманной живностью за пределы города и выпускал в лесу. Садовники не задавали вопросов, потому что это был Геракл. Живность тоже не задавала вопросов, потому что опасалась смены политики. За сбором очередного мешка Геракла и нашёл советник. Слишком увлечённый спасением фауны, великий садовод и не обратил бы внимания на кого-то из царских помощников. Но он ощутил странный запах, от которого ближайшие деревья стали отклоняться назад и даже как будто попытались выкопать собственные корпи из грунта и удрать. Обернувшись, Геракл с величайшим удивлением посмотрел на советника. Одной рукой тот без остановки обтирал себя тряпкой, а второй обливался ароматическими маслами из крошечного кувшинчика.
Геракл? коротко поинтересовался советник.
Я, столь же лаконично ответил искомый.
Царский указ, торжественно объявил сыщик, приняв более торжественную позу, от чего ближайший к нему редчайший саженец краснолистого бегоцвета выкопался и стал оправдывать своё название, улепётывая от двух погнавшихся за ним садовников. Его величество заказал Дичь!
Какую ещё дичь? не понял Геракл.
Дикую! не выдержал советник, всплеснув руками и распространяя вокруг себя непередаваемые ароматы. С охоты. Или с рыбалки.
Что это за распоряжения такие? спросил удивлённый Геракл. Мне что, рыбаком или охотником для царя заделаться?
Оракул сказал, что нести царю дичь должен именно ты, соврал советник, не моргнув глазом. Тогда он быстро пойдёт на поправку. Или ты не хочешь этого?
Геракл хотел, чтобы царь выздоровел. Откровенно говоря, он хотел побыстрее закончить все его распоряжения и, выплатив долг, сбежать из мегаполиса куда подальше, послав его в созвучном направлении. Но для этого требовалось набрать КПГ. А без царских распоряжений эта задача становилась трудновыполнимой.
И какую дичь мне надо нести? поинтересовался Геракл, выразительно глядя на советника.
Тот завис на несколько секунд, сопоставляя суть вопроса и отданные распоряжения.
Царь требует лютую дичь! Самую лютую.
Лютую дичь нести? Это я могу заулыбался сын Зевса.
И да, дичь должна быть свежайшая. То есть живая, заулыбался в ответ советник. Так что убивать тебе не придётся.
Не понял, покачал головой Геракл, поглядывая наверх над советником. Мне что, её ловить, вязать и сюда нести?
Именно, кивнул советник. На что ты смотришь?
Тебе птичку жалко? поинтересовался у него Геракл. Мне вот жалко.
Советник хотел в ответ заявить, что он тоже заботится о живой природе и питается исключительно мясом из оливковой пасты в сети трактиров «Куколдос». Но не успел, потому что ему на голову грохнулась ворона, весь разговор сидевшая на ветке над собеседниками. Надышавшись миазмов, птица решила, что хватит это терпеть, и отпустила ветку, пернатым снарядом приземлившись на голову их распространителя. Геракл хотел задать советнику ещё пару вопросов, но тот в результате близкого общения с фауной оказался в выключенном состоянии, поэтому герою ничего не осталось, как отправиться на охоту.
Два дня спустя Геракл, измотанный бесконечными попытками убедить фауну побыть его дичью, добрался до поляны в лесах Аркадии, где рухнул на траву. Провалившись в сон, он не заметил, как очки соскользнули с носа и сползли по склону вниз на пару метров. Ему было не до этого. Во сне его дипломатических талантов оказалось достаточно, чтобы убедить стать дичью целое стадо оленей, которые радостно выстроились в колонну по одному и маршевым шагом направились с ним в Микены. Прибыв к городу, Геракл принял горделивую позу и осторожно постучал в ворота. Те отозвались странным хрустящим звуком. Пару мгновений сын Зевса не мог понять, почему тяжёлые металлические створки издают звук ломающегося стекла. А затем он проснулся.