Арина буквально впорхнула в кухню, от нее шел неуловимый аромат лета, и так было всегда, с самого рождения, в любое время года наша с Виктором дочка благоухала. Этот аромат мог ощутить только одаренный, обычный человек даже не заметит. Девочка была избранная, ее светлая чистая душа звенела, как колокольчик на ветру, к ней тянулись, ее любили, не было такого человека, который смог бы сказать о ней что-то дурное. Она могла одним своим взглядом приворожить, успокоить, настроить на правильные хорошие мысли человека, правда она пока этого совершенно не понимала, а я не спешила раскрывать ей тайну ее дара, ведь тогда посыплются вопросы и может открыться тайна смерти Виктора. Этого я пока не могла допустить. Рано, слишком рано. Арина ещё ранима, и ее неокрепший дар может сильно пострадать от такого морального удара.
«Пусть моя девочка пока порхает и радуется жизни, а всё остальное потом, жизнь неотвратима, и всё равно ее дар и ее бездна настигнут ее, так пусть сейчас пока звенит колокольчик, а не плачет горючими слезами», думала я каждый раз, смотря на нее.
Мамочка, мой ангел, почему снова померкла, ты должна всегда сиять, мы ведь так все тебя любим, сказала Арина, почувствовав печаль в моих глазах, и бросилась обнимать меня.
От ее объятий мне сразу же становилось лучше, она мое противоядие от бездны, моя радость.
Когда я ходила беременная Ариной, все говорили, что я очень похорошела, значит будет мальчик, но все УЗИ ничего не показали, Арина упорно поворачивалась попой, не давая возможности врачу определить пол будущего ребенка.