Святые угодники! Как ты это сделал? вытаращилась она на него с таким видом, будто была уверена, что дело не обошлось без помощи колдовства.
Да ерунда. Вот смотри.
Он схватил со стола две тарелки, подкинул их, закрутив, вверх, поймал и принялся снова подкидывать и ловить. Бэб и Бетти изумленно за ним следили, так широко раскрыв рты, будто готовились проглотить летающую посуду, если Бен промахнется. Миссис Мосс, стиснув в руках кухонное полотенце, наблюдала за ее полетом с вполне понятной тревогой рачительной домохозяйки.
Ну, милые, это ни в какие ворота! вот единственный комментарий, который от нее последовал.
Взгляд Бена тем временем метнулся к корзиночке с бельевыми прищепками. Он выхватил четыре штуки, прицепил вертикально себе на брови, нос и подбородок, задрал к потолку лицо, превратив его в подобие перевернутого вверх ножками табурета, и, словно благодаря хозяев за гостеприимство единственным способом, который сейчас ему был доступен, принялся закручивать и подкидывать блюдца, а затем ловить их точнехонько на прищепки, пока на лице не образовалась целая стопка, и тогда он начал спокойно расхаживать с ней взад-вперед по кухне.
Девочки пришли в полный восторг, да и миссис Мосс до того восхитило искусное обращение Бена с посудой, что, пожелай он сейчас воспользоваться даже ее лучшей супницей, она без малейшего колебания ее бы ему предоставила. Силы, однако, у Бена иссякли. Лицо сделалось усталым и грустным. Будто он не гордился вовсе тем, что только что продемонстрировал, а, наоборот, сожалел об этом.
Полагаю, ты выступал как жонглер, предположила миссис Мосс, пристально глядя на мальчика, у которого сейчас был такой же вид, как когда он ответил, что его зовут Бен Браун. Иными словами, не прибегая ко лжи, он стремился одновременно не раскрывать всей правды.
Да, мэм. Я помогал раньше синьору Педро величайшему волшебнику мира. Ну и обучился кое-каким его трюкам, с напускным простодушием пробормотал мальчик.
Слушай-ка, милый, строго сказала миссис Мосс. Тебе стоило бы рассказать мне про себя честно, как есть. Иначе я буду вынуждена отправить тебя к судье Моррису. Мужчина он суровый. Так что, коли ты не совершил ничего дурного, не бойся и поведай, какие там у тебя обстоятельства. Тогда я помогу тебе чем могу. И она опустилась в кресло-качалку, как королева, открывающая аудиенцию.
Я не боюсь, откликнулся мальчик. И плохого впрямь ничего не сделал. Но возвращаться к прошлому не хочу. А вам, возможно, и захочется сообщить обо мне, если я вам все расскажу. Бен разрывался между доверием к новому другу и страхом перед старыми врагами.
Коли там скверно с тобой обращались, то, будь спокоен, ничего они от меня про тебя не узнают. Расскажи все как есть, и я тебя поддержу, заверила миссис Мосс. Девочки, сбегайте за молоком, повернулась она к дочерям.
Ой, ма! Позволь нам остаться! Мы тоже никому-никому ничего не расскажем! Честно! Честно! взмолились Бэб и Бетти, не желая быть выставленными, когда тайна Бена вот-вот выйдет наружу.
Я ничего против их присутствия не имею, проявил великодушие Бен.
Ладно, сдалась миссис Мосс. Но хорошенько держите язык за зубами. Итак, перевела она взгляд с дочерей на Бена. Откуда же ты появился?
Девочки торопливо уселись на скамейку, стоявшую напротив маминого кресла-качалки. С этого места, изнывая от любопытства, они выжидающе наблюдали за Беном.
Глава IV
Его история
Я сбежал из цирка, начал Бен, однако продолжить ему удалось далеко не сразу, потому что Бэб с Бетти, подпрыгнув, радостным хором выкрикнули:
Мы знаем! Мы были! Цирк это так чудесно!
Знай вы о нем с мое, он бы вам понравился меньше. Бен нахмурился и заерзал, словно все еще ощущая боль от полученных в цирке побоев. И чудесным вы бы его точно не назвали. Правда, Санчо? добавил он, сопроводив вопрос, обращенный к псу, каким-то странным звуком. Пудель, дотоле мирно лежавший у ног хозяина, налаживая знакомство с новыми ботинками, в которые тот был обут, зарычал и принялся бить хвостом по полу.
А как ты там оказался? полюбопытствовала растревоженная его словами миссис Мосс.
Отец мой Дикий Охотник с Равнин. Неужто о нем не слыхали и не видали его никогда? недоуменно спросил мальчик, заметив, что громкое имя его родителя ровным счетом ничего не говорит доброй женщине.
Благослови твое сердце, дитя, но мне уж лет десять не приходилось бывать в цирке. Теперь и не упомнить, что и кого я там видела, покачала головой миссис Мосс, заинтригованная историей Бена и одновременно тронутая проникновенным тоном, которым он говорил об отце.
Бен повернулся к девочкам:
А вы его не видели?
Мы видели индейцев. И акробатов. И Прыгающих Братьев из Борнео. И клоуна. И обезьянок. И крохотного пони с голубыми глазами. Твой папа не был одним из них? с надеждой спросили они.
Он не из этой компании, махнул рукой Бен. Он наездник. Его номером открывалось каждое представление. Скачка на двух, четырех и даже восьми лошадях. И я выступал с ним вместе, пока не вырос. На отце моем все держалось. И никакими делами больше он не занимался, кроме как выступал да лошадей объезжал. Бен произнес это с такой гордостью, будто речь шла о президенте большой страны.
Ты хочешь сказать, он умер? осторожно осведомилась миссис Мосс.
Не знаю. О нем нет никаких вестей, сдавленным голосом отозвался Бен и судорожно вздохнул, как случается, когда к горлу внезапно подкатывает комок.
Расскажи, дорогой, нам побольше, и мы, возможно, сумеем выяснить, где он. Миссис Мосс подалась вперед и ласково провела ладонью по темным блестящим волосам мальчика, в то время как он вдруг резко склонил лицо к пуделю.
Да, мэм, спасибо. Конечно же, я расскажу. И с трудом подчинив себе дрогнувший голос, он постарался спокойно и ровно продолжить: Отец был всегда очень добр ко мне. Мы зажили вместе после того, как умерла бабушка, и мне очень нравилось с ним жить. Он сразу начал меня обучать верховой езде, и посмотрели бы вы на меня тогда. Маленький, в белых лосинах, розовой курточке и с золотым ремнем, я стоял на плече у отца или висел на хвосте старого Генерала, который несся полным галопом. А в номере, где отец управлял тремя лошадьми, я стоял на его голове и размахивал флагом. Публика бешено нам аплодировала.
И тебе не было страшно? Бетти бросило в дрожь от одной только мысли, что можно отважиться на такое.
Нисколечко. Потом я стал во время парадов-алле[2] управлять колесницей, запряженной четырьмя пони, продолжал Бен. И сидел на огромном шаре, который был установлен наверху кареты, а тащили ее Ганнибал с Нероном. Вот это не шибко мне по душе приходилось. Во-первых, ужасно высоко, во-вторых, трясло, да солнце еще к тому же голову припекало, ветви деревьев хлестали меня по лицу, а ноги болели от напряжения, до того трудно было удержаться на этом шаре.
А кто такие Ганни Бал с Ныроном? спросила Бетти.
Большие слоны, пояснил мальчик. Отец никогда не позволял сажать меня на этот шар. Но когда он исчез, мне пришлось. Иначе меня бы побили.
И неужели никто за тебя не заступался? охнула миссис Мосс.
Случалось, мэм. Большей частью леди. Они все ко мне очень по-доброму относились, особенно Мелия. Она поклялась, что не станет участвовать в номере Таннимант, если меня снова побьют за отказ от помощи старому Баку с медведями. Ну им и пришлось уняться. Она в этом номере была ведущей. Где бы они еще нашли такую наездницу.
Ой, расскажи про медведей, попросила Бэб, которой в цирке больше всего нравились звери.
У Бака их было пять. Старых и сердитых. Он с ними выступал. Мне один раз пришло в голову просто поиграть с ними, а он решил, что, если я с ними выступлю вместо него, номер станет гораздо успешнее. Но они слишком крепко обнимались со мной и когтями цапали. Не очень-то было приятно. Да и не поймешь никогда, добродушны они или голову приготовились откусить. Бак-то весь в шрамах ходил от их когтей да зубов. Мне такого не хотелось. Миссис Сент-Джонс за меня вступилась. Она хороший человек.