А мальчик сегодня на тренировку не ходил, так что порция поменьше ему не повредит, не растерялся отец. А в том, что Полинка сможет выучить что-нибудь на голодный желудок, я сильно сомневаюсь.
Так пусть ест, кто ей мешает-то? Вон, полная тарелка перед ней стоит. Полина, я тебя в последний раз спрашиваю: ты будешь есть или нет?
Нет, набычившись произнесла Полина.
Хорошо. Зинаида взяла Полинину тарелку и вылила содержимое обратно в кастрюлю.
Мам, что ты делаешь? спросила Полина.
Сколько она себя помнила, мать ещё никогда так не поступала.
А куда я должна это девать, по-твоему? Выбрасывать? Между прочим, и за молоко, и за крупу деньги плачены. Кстати, отец, тебе уже пора!
Супруги принялись за остывшую кашу, а Полина налила себе чай. Он был крепким и очень горячим. И, разумеется, без сахара. «Да, от такого чая никакого удовольствия, и голод им не утолишь, но когда Антон проснётся, может, удастся выпросить у него кусочек мяса?» думала девушка, уткнув взгляд в клеёнку.
Ну всё, я пошёл, услышала она голос отца. Держись, дочка. Как говорят, тяжело в учении, легко в бою! А ты, мать, давай-ка без лишней тирании, хорошо?
Анатолий встал, поцеловал жену и дочь, взял рабочую сумку и направился к выходу:
Ну, до вечера! И не ссорьтесь!
До вечера, отец.
Пока, папуль!
Девушка помахала отцу, и дверь за ним закрылась. Мать и дочь остались за столом вдвоём. Сначала они сидели молча, Полине очень хотелось кинуть в чай хотя бы один кусочек сахару, но пока мать в комнате, об этом не стоит даже думать. Сахар, как и прочие привилегии в их семье, были доступны лишь Антону. Наконец Зинаида потеряла терпение.
Ну что ты цедишь? Думаешь таким образом оттянуть начало занятий? Не выйдет. У тебя две минуты.
Но ведь горячо же!
Ты сама виновата. Если тебе горячо, надо было налить заранее и позавтракать как следует. А пока ела бы, и чай остыл бы немного.
Можно, я попозже допью?
Нет.
Но почему, мам? Всё равно ведь в жару пить захочется.
По кочану. Надеешься за моей спиной в сахарницу залезть? Не выйдет.
С чего ты взяла? Полина старалась говорить как можно безразличнее, хотя на самом деле собиралась сделать именно это.
А то я не вижу, как ты на неё посматриваешь. Всё. Твоё время вышло. Давай кружку.
И что ты с моим чаем делать будешь? Обратно в чайник выльешь?
Почему это вылью? Сама выпью. Давай-давай, не тяни резину-то!
Делать было нечего. Отдав матери кружку, Полина встала и подошла к окну. Ей хотелось немного успокоиться. «Господи, ну почему нельзя прямо сейчас собрать чемодан и уехать куда-нибудь подальше отсюда? думала девушка. Но, с другой стороны, куда меня возьмут без аттестата? Разве только в дворники или в уборщицы. И придётся горбатиться за копейки, которых хватит разве что на ту же овсянку и чай без сахара. Нет. Ни за что».
Подъехала машина с красным крестом, из неё вылезли люди в белых халатах и вошли в калитку.
Ну и что ты там такого интересного увидела?
Скорая помощь к кому-то приехала.
«В седьмой, скорей всего. Значит, вот почему Танька в халате бегала», подумала Зинаида, но вслух сказала:
Бывает. Хватит пялиться. Помоги мне со стола убрать и садись заниматься.
Хорошо, мама.
Полина со вздохом отошла от окна и стала собирать посуду.
До приезда скорой помощи таблетка так и не подействовала. Аня по-прежнему тряслась в ознобе, пришлось укрыть её ещё одним одеялом. Теперь девушка лежала с закрытыми глазами и еле слышно стонала, а Татьяна сидела рядом и гладила дочь по влажным от пота волосам. Наконец в коридоре раздались чужие голоса, и Татьяна вышла встретить докторов. Мужчин в белых халатах было двое: одному лет сорок, второму чуть за двадцать.
Здравствуйте, вы скорую вызывали?
Да. Проходите, пожалуйста.
Татьяна пропустила врачей в комнату.
Так. Что тут у нас?
Температура под сорок.
И давно?
Где-то с ночи. А может, и раньше, точно не скажу.
Это почему?
У дочки вчера выпускной был. Она вообще должна была только утром вернуться, но где-то в половине первого её привёл одноклассник. Аня была вся заплаканная, сказала, что её бросил жених, и упала в обморок. Мы привели её в чувство мокрое полотенце на лицо положили и дали таблетку аспирина.
А почему сразу нас не вызвали?
А что, надо было?
Обязательно. Раз она сознание потеряла.
Да как-то не сообразили сразу. И потом, мы же справились.
Врач постарше озабоченно покачал головой: «Ох уж эти мамаши! Справились они, видите ли!»
Ладно. Только учтите: в следующий раз обязательно вызывайте.
Хорошо. В общем, привели мы её в сознание, дали аспирин и уложили. Примерно через час температура спала, а утром снова поднялась. А когда вас вызывала, вообще что-то вроде удушья было. Но сейчас вроде отпустило.
Сон, еле слышно произнесла Аня.
Что, Анют?
Это мне дурной сон приснился. Как будто змеи меня душат.
Так, давайте-ка мы вас осмотрим.
Пока врач постарше слушал девушку и осматривал горло, молодой доктор выспрашивал у Татьяны данные Анюты и заполнял лист вызова.
Так, сказал старший врач, закончив осмотр. Ничего серьёзного я пока не вижу. Бронхи и лёгкие чистые, горло тоже, только слегка красноватое. Скажите, вы пили что-нибудь холодное?
Да. Воду с лимоном. Очень пить хотелось.
Ну, вот вам и результат. Вот так попьют в жару холодненького, а потом бац и ангина! Или ларингит.
Но, доктор, мне уже тогда было плохо.
И в чём же это выражалось?
Очень болели голова и ноги. Как будто гимнастикой перезанималась.
А ваши одноклассники? Никто из них не пришёл на праздник больным?
Нет. По крайней мере, я не заметила.
Доктор, что это может быть?
Не знаю пока. Может, грипп, а может, ещё что. Хорошо бы положить девушку в больницу и обследовать.
Ну какая больница, доктор? У нас вступительные экзамены на носу.
Мамаша, вы сначала на ноги дочь поставьте, а потом об экзаменах будете думать!
Я не хочу в больницу, доктор! Пожалуйста! Анюта чуть не плакала.
Не хочет она! Врач озабоченно покачал головой. В его работе это было самой главной проблемой. Родителей не пускают в отделение, не давая им возможности ухаживать за чадами. Из-за этого дети помладше скучают и плачут целыми днями, а те, кто постарше, постоянно балуются. К тому же ребёнка до двенадцати лет ещё можно уговорить воспользоваться горшком, но что прикажете делать, когда перед вами дылда лет пятнадцати или вообще семнадцати, а в палате при этом по шесть-восемь человек? Ничего удивительного, что и подростки, и их родители упираются изо всех сил. Ладно, так уж и быть, оставайтесь. Сейчас напишу назначения. У вас есть кому сходить в аптеку и в магазин?
Да, сейчас соседского мальчика попрошу, он сходит.
Хорошо. Петь, обратился доктор к помощнику, пиши отказ.
Пару минут оба врача писали, потом старший протянул Татьяне листок с назначениями:
Ну, вот и готово. Посмотрите, вам всё понятно?
Татьяна пробежалась глазами по строчкам:
Да. Всё в порядке.
Отлично.
Подпишите вот здесь, пожалуйста, молодой доктор протянул матери документ. Это что вы отказываетесь от госпитализации и берёте ответственность за последствия на себя. Подпись, расшифровку и дату.
Татьяна сделала что велено.
Ну вот и всё. Но если вдруг станет хуже, обязательно снова нас вызовите! Выздоравливайте! Всего хорошего!
Спасибо вам. До свидания! ответили мать и дочь.
Врачи подхватили саквояжи и вышли.
Глава 9
Супруги Позёмкины заканчивали завтрак в гостиничном ресторане. Лили с ними не было. Перед уходом Альбина заглянула к дочери и, увидев, что та спит сном младенца, не стала будить. Пусть девочка как следует отдохнёт, а перекусит попозже, в номере. Вадим и его жена допивали чай и кофе, когда появились Демидовы-старшие.
Доброе утро! поприветствовали они. Можно к вам присоединиться?
Доброе утро! отозвались Позёмкины. Конечно, присаживайтесь.