Это мы и должны выяснить. Не волнуйся. Я здесь, чтобы помочь тебе.
Меня запрут в психушку? Шоми выглядел испуганным.
Нет, никто тебя в психшку не запрет, заулыбался мозгоправ, почесывая карандашом лоб. Твой отец сказал, что ты дал мышам имена. Это правда? И ты их помнишь? Сможешь назвать всех?
Да, дал. Брук, Фул, Шмык, Сэм и Зоки.
Ого! доктор что-то записывал в блокнот. Впечатляет, что ты все их помнишь до сих пор. А что тебя подвигло дать им эти имена?
Ну, не знаю. Они показались мне такими милыми.
При слове «милыми» лицо доктора Грымова словно перекосилось от судороги, но он постарался сделать вид, что ничего не произошло.
Что с вами, доктор?
Ничего, ничего, мозгоправ через силу улыбнулся, отмечая в блокноте «есть признаки прогрессирующей патологии», продолжай
Я просто подумал, что им будет приятно, если я буду их называть по именам. Понимаете?
Конечно, конечно, доктор продолжал быстро что-то записывать в блокнот, избегая смотреть в глаза мальчику. Но ты понимал, что тебе придется их прикончить, а потом съесть?
Понимал кажется, Шоми опустил взгляд в пол. Я просто подумал, что смогу это сделать, когда придет время, но
Но не смог, закончил за него доктор Грымов.
Да, не смог, тяжело вздохнул мальчик. И что это значит?
Пока рано судить, сказал доктор, хотя в уме уже прикидывал перечень препаратов. Давай вернемся к тому дню, когда ты был в гостиной и
И заплакал, подсказал Шоми, виновато кося глаза в сторону.
Да, точно. Почему ты не смог отрубить мышке голову?
Бруку. Его звали Брук.
Почему ты не отрубил голову Бруку?
Ну, я просто подумал, что они столько слушали меня все эти дни и, наверное, они могут счесть предательством то, что я.. Понимаете, мы же как бы подружились.
Стоп, стоп, голову доктора повело.
Никогда в жизни он не слышал такого бреда. Дело обстояло куда хуже, чем он думал.
Что значит «они могут счесть предательством»? Ты же понимаешь, что они это еда, правда? Пусть и не совсем настоящая, так сказать временная, но все же еда.
Кажется, понимаю.
Отлично, отлично. Тогда как еда может счесть тебя предателем? По-твоему, мы должны спрашивать у еды разрешение прежде, чем её съесть?
Да, звучит глупо, доктор. Но они же живые! Как вы этого не можете понять!
Шоми, дружочек, все вокруг и внутри этих лесов и рядом с этими лесами и далеко за ними живое. И большая часть из этого наша еда. Ты понимаешь это?
Понимаю.
А если еда не даст разрешение, чтобы её съели? вкрадчиво подходил к сути доктор. Что тогда?
Тогда, наверное, надо будет спросить другую еду? попытался угадать Шоми.
А если и она не даст разрешение?
Попробовать еще раз?
А если никто не согласиться быть твоей едой, Шоми? Что тогда?
Я я не знаю, мальчик был вконец растерян. Он вспотел, хотя в кабинете работал кондиционер.
А ты подумай.
Тогда я умру с голоду. пришел к выводу Шоми.
Именно! Ты же ешь за столом еду, которую добывает папа с мамой и твои старшие братья?
Ем.
И ты понимаешь, что это когда-то было живым?
Наверное, понимаю. Просто я как-то не задумывался об этом.
Но тебе нравится, как готовит мама? Мясо по-французски? Ребрышки в сметанном соусе?
Ребрышки я люблю.
Шоми, пойми, все то, что ты ешь каждый день, все это когда-то было живым. И у всего этого были имена. И не только имена, но даже работа и своя семья.. Мы людоеды. Знаешь, что это значит?
Знаю. Это значит, мы едим людей.
Верно. И так было много тысяч лет до тебя. И будет столько же после тебя. Неужели ты сомневаешься, что мы делаем что-то неправильно?
Доктор Грымов выжидающе смотрел на мальчика. Тот молчал, боролся внутри с чем-то непримиримым.
Но. Шоми заерзал, заскрипел в кресле, и доктор сокрушенно закрыл глаза, разве нельзя питаться тем же, что и люди?
Нет, малыш, доктор нагнулся к мальчику и положил ладонь на его густые черные волосы, Нельзя. Наш метаболизм устроен по-другому. Без человеческого мяса ты умрешь от голода и истощения за несколько недель.
Шоми шмыгал носом. Глаза затапливались слезами.
Я понял я попробую исправиться..
Пойми, малыш, доктор продолжал гладить маленького пациента по голове. Взрослеть это всегда трудно. Но мы все должны через это пройти. И ты тоже обязательно пройдешь.
Так значит, вы меня не отправите в психушку? мальчик вытер глаза ладошками.
Нет, но я выпишу тебе кое-какие таблетки. Поменьше гуляй в дневные часы и постарайся не смотреть телевизор. Кроме фильмов ужасов, но только перед сном. Слушайся родителей и помни, о чем мы с тобой говорили. Я думаю, через месяц мы увидим прогресс.
Глава 3. Страшная тайна
Дорога от доктора Грымова пролегала по запутанным лесным тропам, мимо заросших болот с кружащим вороньем и забытых древних кладбищ. Лошади неслись под ударами кнута, бричка подпрыгивала на кочках и встряхивала задумчивую голову Шоми, перемешивая все мысли вверх дном. Сеанс мозгоправа не прошел бесследно. Мальчик понял неисправимость собственной природы. Ему предстояло принять неизбежное. И все же он боялся. Не столько своего первого убийства, сколько страшного разговора с отцом, который (Шоми чувствовал всеми фибрами души) должен был состояться сегодня перед сном.
Домой вернулись поздно вечером, хотя мама еще не спала. В кухне горел свет, на столе ждал разогретый ужин рагу из свежего мяса, которое еще пару дней назад вероятно тоже посещало какого-нибудь доктора. Шоми съел всю тарелку и запил все это парным коровьим молоком, разбавленным человеческой кровью. Да, он любил, как мама готовит. И вообще любил свой дом, и родителей, и сестру и даже братьев, которые вечно над ним подтрунивали.
После позднего ужина Шоми лежал в кроватке в любимой голубой пижаме с планетами солнечной системы. На тумбочке под светом ночника в банке копошились четыре мышонка. Все, кроме Брука. Не думать, не думать. Шоми закрыл глаза и попытался не вспоминать о том, что одного мышонка в банке уже никогда не будет. То есть не будет именно того, который был там раньше.
Шоми знал, что отец придет сегодня ночью. Он молчал всю дорогу до дома и сын чувствовал, что отец готовиться сказать ему то, что говорят всем маленьким мальчикам, которым пора понять, что жизнь это не только веселая ловля бабочек на солнечной лужайке перед домом. Жизнь это нечто гораздо менее романтичное. Этот разговор был когда-то у Харри. И у Телла тоже. И даже Мури пришлось выслушать суровые слова отца. Теперь пришла очередь Шоми.
Дверь в комнату открылась, впуская теплый электрический свет из коридора. Шоми весь сжался в комочек от страха. Нет, он не стал притворяться, что спит. Его глаза были широко раскрыты.
А, еще не спишь, отец пытался выглядеть беззаботным, но у него это плохо получалось.
Не сплю. Шоми сел в постели. Ты пришел рассказать мне страшную тайну?
Да, сын, вздохнул отец, садясь на кроватку рядом. Ты должен кое-что узнать перед тем, как наступит твой самый важный экзамен.
Шоми молча смотрел на отца. Он ужасно волновался.
Я понимаю, почему ты сегодня не смог прикончить мышку, начал отец издалека. Когда-то я был таким же, как ты.
Правда? страх в глазах мальчика уступил место нежной любви к родителю.
Правда. Только я все равно потом сделал это.
Я..я тоже смогу, Шоми показательно сжал кулачки, как бы говоря этим, что он будет стараться изо всех сил.
Я в этом не сомневаюсь, отец снова тяжело вздохнул. Мышки это ерунда, малыш. Самое трудное будет убить человека. Наш род делает это много тысяч лет. И наши соседи на Людоедовой Земле тоже делают это из поколения в поколение. Так мы живем. Так устроен наш мир.
Я понимаю.
Хорошо, отец ласково взъерошил сыну волосы. Я знаю, ты умный парень.
Когда? спросил напрямик Шоми.
Через неделю. Когда тебе исполнится семь. У тебя будет три дня. И ты должен будешь сделать то, что не смог сделать сегодня. Только помни, что этот зверь очень коварен и может выглядеть в сто тысяч раз жалостливее твоих мышек. Сделай это и ты станешь истинным людоедом, полноправным Трикитраком, кровью от крови.