Сколько длилось это состояние минуту, час, год Время вдруг потеряло свои привычные свойства. Оно уплотнилось до густой желеобразной консистенции, заполнив собой всё окружающее пространство, прилипая и склеивая то, к чему прикасалось. В этой прозрачной и липкой субстанции, поддавшись неизвестно какому импульсу, вдруг рождалась секунда его новая мельчайшая частичка, за ней вторая, третья, и тут же, как нерадивый волшебник, создавший какие-то неправильные, неудачные вещицы, быстро, чтоб никто не заметил, незримым ластиком стирал их из окружающего пространства. Время, только лишь взяв разгон, вновь возвращалось в изначальную точку. И снова импульс, и снова секунда, вторая, третья
Андрей так же, как и сегодня, невероятным усилием вырвал тогда себя из кошмарного сновидения, включил свет и, долго шаря взглядом по комнате, не мог прийти в себя и понять, что же с ним произошло. Таких ощущений и переживаний он не испытывал никогда. У него всегда была хорошая память, но подобных чувств она не смогла отыскать даже в самых удалённых своих уголках.
В тот, первый раз он предположил, что причиной всему явилось употребление ежевечерней дозы спиртного с друзьями и, поэтому в следующий вечер наотрез отказался от предложенного ими бокала пива. Те долго его уговаривали, приводили массу шаблонных аргументов, но он был непоколебим в своём решении и, окончательно разочаровав в этот вечер своих компаньонов, абсолютно трезвым лёг спать. Однако это не помогло. Ровно в два часа ночи он вновь вскочил в кровати от повторившегося кошмара. Перед тем, как он вырвал своё сознание из цепких объятий начального сна, ему хотелось бежать, хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в какую-нибудь щель, сделать, что угодно, лишь бы избавиться от Этого. Только тело не слушалось ни во сне, ни в первые минуты пробуждения. Сделав рывок, он всё-таки поднялся, но затем, уже сидя, снова не мог сделать ни малейшего движения. Его будто обмотали незримыми путами или, если передать точнее те ощущения, то он словно был замотан в вязкий, киселеобразный кокон, склеивший всё с ног до головы и не дававший, не то, чтобы пошевелиться, но даже нормально вздохнуть. С трудом, всё же, заставив своё сознание пробудиться и стряхнуть с себя оцепенение сна, Столяров, как и в первый раз, попытался понять, что же это было. Но никакие логические объяснения в голову не шли. Мозг отказывался соображать, мысли с трудом собирались, но только не в логические цепочки, а в несвязные комочки. Смахнув ладонью пот со лба, он перевернул ставшую мокрой подушку на другую сторону, сменил сырую простыню и снова прилёг в надежде поспать ещё немного.
Уснуть долго не получалось, но, сосчитав в уме изрядное количество слоников, он всё же, на короткое время, задремал. На следующий день, точнее сказать, следующий вечер, после работы, по дороге домой, заскочил в магазин и купил литровую бутылку водки, чем вновь сильно удивил своих товарищей. Водку они пили редко, только, когда чего-нибудь отмечали, а ежевечерней дозой у них, обычно, была двухлитровая флакушка пива и пачка соленых орешков, иногда одна, две рыбёшки. Однако друзья от такого угощения не отказались и, не спеша, распили водку, а за ней и пиво. В этот вечер Андрей принял спиртного гораздо больше, чем обычно, в надежде отключиться на всю ночь, до самого звонка будильника. Из Славкиного гаража месте их ежевечерних посиделок, с трудом добрался домой, практически, на автопилоте. Опираясь о стену подъезда и, поднявшись по тёмным ступенькам на свой этаж, Андрей на остатках сознания разделся и сразу же погрузился в хмельное забытьё. Но, его надежды не оправдались. В два часа ночи всё повторилось. Эта ночь была самой жуткой из всех предыдущих, и её он старался даже не вспоминать. Все ощущения и эмоции, которые он испытал в первый и второй раз, этой ночью были усилены многократно. Как только выдержала его ослабевшая за эти дни нервная система, можно было, лишь удивляться.
После этого, вот уже несколько дней подряд, он всякими правдами, а точнее неправдами, избегал посиделок в гараже и не пил ничего, кроме чая и воды. Сравнивая свои, теперь уже еженощные, непрекращающиеся кошмары, он пришел к заключению, что, хотя сонное тело, как и прежде, погружалось в то странное состояние, однако интенсивность телесных ощущений становилась всё слабее и не причиняла его мозгу столько страданий, как в первые дни, когда всё началось. Чувство страха ещё появлялось, но было уже не тем замораживающим ужасом, бросавшим в холодный пот и напрочь парализующим каждую его клеточку. С каждым днём он чувствовал себя всё лучше, и это являлось хорошим признаком и надеждой на то, что, возможно, в скором времени всё, в конце концов, прекратится.
* * *
Маршрутка привычно затормозила на нужной остановке. В числе ещё нескольких пассажиров, мрачной тенью, Столяров вышел на улицу. Вдохнул свежий утренний воздух, который, хоть здесь и разбавлялся выхлопными газами проезжающих мимо машин, но был гораздо приятнее душного, пропахшего пóтом салона автобуса. Не задерживаясь, и не обращая внимания ни на что вокруг, пошёл в сторону проходной комбината, на котором работал. Было утро пятницы. Ещё немного и суббота выходной день, не суливший, однако, ему ничего хорошего.
Глава 2
Андрей, Андрей! Заснул, что ли? Сергеич, так все звали начальника участка, хлопнул Столярова по плечу. Чё-то, ты, какой-то не такой последние дни?! Давай-ка, сходи с Петькой на склад, получи инструменты вот по этой накладной.
Он сунул в руки рабочего чуть помятый бланк и, подойдя к парню, работающему за ближайшим станком, тоже что-то ему сказал и пальцем указал на Андрея. Тот понятливо кивнул и, отключив оборудование, подошёл к товарищу по работе.
Что, пошли, а то перерыв скоро, хочу отыграться за вчерашний проигрыш, громко сказал парень, стараясь перекричать шум станков, видя, что напарник никак не может решить, что нужно делать.
Да, пошли, наконец ответил Столяров и направился на выход.
Выйдя на улицу из шумного цеха, рабочие отправились по ухоженной дорожке к помещению склада. Пока они шли, пока получали необходимые инструменты, а затем и весь обеденный перерыв, в памяти всплывали послеармейские годы.
* * *
Бежать было легко и приятно. Несколько дней назад Андрей дембельнулся и теперь вместо войсковой спортивной площадки, окружённой по всему периметру высоким забором, он бежал по осенним, усыпанными листвой, дорожкам родного Донецка, в котором родился, и в котором прошла вся его жизнь до армии. В этом городе он получил свидетельство об окончании восьми классов и диплом об окончании ПТУ. Здесь он завоевал зелёный пояс по каратэ и отсюда призвался в ряды Вооружённых сил, где, попав в спортроту, заработал уже коричневый пояс и если бы не дембель, то, возможно, получил бы и чёрный. Служить посчастливилось в маленьком украинском городке с красивой природой и небольшим количеством жителей, однако здесь, в родном миллионнике, воздух, пропитанный шахтной пылью и прокопчённый дымом труб металлургического завода, казался всё равно свежее и роднее, чем на службе.
Армейскую привычку рано вставать и делать утреннюю зарядку, Столяров не оставил и уже на следующий день, хотя и принял накануне грамм сто за встречу, вышел на свою первую пробежку по своему посёлку. Вчера завалились в гости друзья Славка и Олег, с которыми он дружил ещё со школы. Откуда только узнали о его приезде? Посидели в скромной компании он с родителями да товарищи. Вспоминали детство, юность. Андрей рассказывал о службе, ребята делились местными новостями. Отец иногда задавал вопросы, а мать всё больше слушала, с любовью всматриваясь в мужественное лицо повзрослевшего сына, незаметно, время от времени, смахивая выступавшие из глаз слезинки. После застолья, перед тем как разойтись по домам, Славка решительно заявил, что завтра они должны непременно сходить на новый фильм.