Заглянул в столовую для начала, мало ли, вдруг еще обедает.
Поднялся в курилку в галерее. Но там сидела только компашка мужиков из планового отдела и обсуждала вчерашний матч не то по футболу, не то по хоккею. Разбираться не стал.
Галю я нашел в актовом зале.
Как и председателя профокома. Там вовсю кипела бурная деятельность в центре уже стояла высоченная елка, а рабочие на стремянке развешивали на ней миниатюрные копии шин на красных бантах.
«С Новым 1981 годом, дорогие заводчане!» гласили белые буквы на красном полотнище, растянутом над сценой.
поощрять безответственность и безалаберность, гнусавил профорг, который сегодня был похож на снулый баклажан еще больше, чем обычно.
По-вашему, ответственность это сидеть на стуле с протокольным лицом, да? щеки Гали полыхали, а глаза метали молнии. Будь они настоящими, от председателя профкома осталась бы кучка пепла.
А что тогда такое алаберность? спросил я. Привет, Галя. Здравствуйте, Вячеслав Климович.
Он собирается превратить новогодний праздник в скучное собрание, в голосе Гали зазвучали слезы. А это же праздник! Надо, чтобы люди расслабились, потанцевали, выпили шампанского в конце концов.
Вот пусть они дома свое шампанское и пьют, унылым тоном заявил председатель профкома. А на заводе новый год это прежде всего подведение итогов.
А что прикажете делать с творческими коллективами, которые мы пригласили? тонкие ноздри Гали раздувались. Вячеслав Климович, в конце концов у нас мероприятие во Дворце Культуры! Куль-ту-ры, понимаете? А не собраний
Галя, я уже сказал, что Вячеслав Климович вздохнул.
А совместить никак? спросил я с видом наивного юноши, только что спустившегося с горного пастбища. Ну, скажем, первая половина мероприятия это подведение итогов, а вторая танцы и творческие коллективы. А?
Так, молодой человек он посмотрел на меня, силясь вспомнить, как меня зовут. Видимо, память в его баклажановых мозгах была короткая. Хотя вряд ли, прекрасно этот хрен меня помнит.
Иван Алексеевич, любезно подсказал я.
Иван Алексеевич он шумно выдохнул. Я понимаю, новогодние елки для детей. Мы их проводим в нашем Дворце Культуры. Но что еще за елка для взрослых? Что придумали-то?
Но мероприятие же в директор утвердил! сказала Галя и помахала тоненькой пачкой листков в своей руке.
Вот что, Галя, вы, пожалуйста, успокойтесь, председатель профкома посмотрел на Галю с укоризной. «Чем-то на осьминога еще смахивает, вот что», подумал я. Водички попейте. И перестаньте тут устраивать мне сцены. Иначе я поставлю вопрос о том, годитесь ли вы вообще для общественной работы.
Ах Галя от возмущения задохнулась.
Донесите, пожалуйста до начальников цехов и отделов, что им нужно будет подготовить выступление по итогам. Минут по пятнадцать.
Но это же Мы же на глаза Гали навернулись слезы.
Мы все сделаем, Вячеслав Климович! бодро заверил я, ухватил комсорга за рукав и потащил к выходу из зала.
Да куда ты меня тащишь, Ваня?! возмутилась она. Я же еще не
Все отлично, пойдем! прошептал я и приобнял ее за талию.
Но что я скажу ребятам? губы Гали задрожали.
Ты только не плачь, я склонился к ее уху и зашептал. Говорю же, у меня идея. Ты смотрела «Карнавальную ночь»?
Ну да? она нахмурилась. И что?
Что он сейчас сказал? я мотнул головой в сторону председателя профкома, который как раз взялся помогать советами рабочим, наряжающим елку.
Про отчеты на пятнадцать минут от цехов и отделов, Галя всхлипнула.
Так вот, я повторяю свой вопрос, я склонился к ее уху. Ты смотрела «Карнавальную ночь»?
Брови Гали зашевелились, между ними пролегла морщинка. Потом она посмотрела на меня и прищурилась.
Ты предлагаешь сказать, что уголки губ девушки поползли вверх.
Пусть готовят отчеты в танцах, стихах и прочей самодеятельности, сказал я. До тридцатого еще вагон времени, успеют отрепетировать. Хочешь, прямо сейчас настучим на машинке высочайшее указание подготовить отчеты в виде номеров художественной самодеятельности?
А нам потом выговор не объявят? с сомнением проговорила Галя. За такое самоуправство?
Да и пусть! я схватил ее за руку и потащил в сторону ленинской комнаты. Зато у нас будет нормальный новогодний праздник, а не унылое собрание.
На площадь Октября я приехал примерно за полчаса до назначенного часа икс. Вытолкался из троллейбуса, битком набитого спешащих по домам горожан, выкинул в урну билетик и направился в сторону кафе «Сказка». Треугольная деревянная избушка посреди заснеженного сквера выглядела и правда очень сказочно. В детстве я там был всего пару раз, и это на меня произвело прямо-таки неизгладимое впечатление. Это было единственное кафе-мороженое, которое стояло отдельно от жилого дома и при этом не было обычной «стекляшкой». У него был собственный дизайн и декор. Столы и стулья были деревянные, из полированных половинок толстенных бревен, а сложная геометрия внутреннего пространства произвела на меня-ребенка совершенно неизгладимое впечатление. Я много раз пытался упросить родителей сводить меня сюда еще раз. Но они отнекивались и отмазывались обычным мороженым в стаканчике. Или молочным коктейлем из соседней «стекляшки». Мол, далась тебе эта «Сказка», вот такое же точно мороженое, ешь и помалкивай.
И я тогда еще обещал себе, что когда вырасту, буду обязательно ходить в кафе «Сказка» каждую неделю.
Вот только когда я вырос, это милое сооружение из стекла и дерева попала в зону бандитской разборки, его дотла спалили, а на его месте построили другое кафе. Которое сначала было рестораном «Элегия», потом арт-галереей, а потом его выкупил макдак В общем, не смог я тогда выполнить обещание. Хато могу сейчас.
Я взялся за деревянную ручку двери и вошел.. Практически, с замиранием сердца. Все-таки, детская мечта моя исполнялась.
Я отвесил мысленного пинка внутреннему голосу, который попытался вякнуть что-то вроде «бедненько, но чистенько». И подошел к стеклянному прилавку стойки. Надо же, мороженого здесь было целых три вида сливочное, шоколадное и пломбир. Можно было посыпать шоколадной крошкой, орехами или полить клубничным сиропом или сгущенным молоком. За стеклом стояли стройные рядочки корзиночек, лоснились бока эклеров, щетинились посыпкой пузатенькие шу. Милота
Кофе, пожалуйста, сказал я и посмотрел на часы. До семи еще двадцать минут. Эх, гулять так гулять! И пломбир с орехами. Сто пятьдесят граммов.
Тонкие бока креманки холодили пальцы. В чашечке плескался кофе с молоком. Слова «эспрессо», «капуччино» и «латте» здесь узнают еще через много лет.
Я устроился за столиком возле окна, смотрел вокруг и как дурак улыбался. Плафоны на поленьях, подвешенных к потолку. Резные деревянные панели на стенах. Понятно, что сейчас этот интерьер вовсе не выглядел для меня чем-то особенным. Но волна восторженных детских воспоминаний смыла циничный скепсис начисто. И еще я отчетливо осознал, что вовсе не скучаю по мобильному телефону.
Надо же, отвык, пары недель не прошло
Я посмотрел на часы. Пять минут восьмого. Неужели не придет?
Глава третья. Некоторые уроки школы жизни лучше прогуливать
Девушка, ну подумайте сами! раздался вдруг от стойки знакомый звонкий голос. Раз у вас есть камин, значит он должен гореть! А вы в него коробки какие-то сложили
Женщина, ну что вы тут устроили? раздраженно ответила на претензию продавщица. Камин мы разжигаем по выходным, а сегодня понедельник.
И что, по-вашему, в понедельник людям радость не нужна? моя бабушка оперлась на прилавок ладонями и подалась вперед. А если вы дрова экономите, то хоть коробки эти уберите, не позорьтесь!
Вы заказывать что-нибудь будете? устало спросила продавщица.