И что в Москве было, не помнишь? глаза Ани широко открылись.
Частично и как-то неконкретно так, я неопределенно покрутил рукой. Доктор сказал, что пробелы в памяти будут заполняться, и возможно, не всегда настоящими воспоминаниями. Так что будет лучше, если ты сейчас с самого начала мне все расскажешь, чтобы я ничего случайно не додумал.
Но ты помнишь, что все это из-за тебя произошло? спросила Аня осторожно.
Догадываюсь, я грустно усмехнулся. Но лучше говори, а не спрашивай, ладно?
А доктор это что, психиатр? она подозрительно прищурилась.
Знакомый, ага, кивнул я. Я когда в морге проснулся, вообще был как чурбан. Сейчас полегче. Только ты не говори никому, ладно?
Я никогда никому ничего лишнего не сказала, неожиданно обиделась Аня. Даже Алле сегодня
Ань, давай к делу, я подался вперед. Так что с Прохором? Почему ты думаешь, что это точно он?
Да потому что Аня шумно выдохнула. Я даже не знаю, с чего начать! Еще когда ты только закусился вывести его на чистую воду, помнишь, в прошлом году? Когда ты диплом писал, а он Аня многозначительно замолчала.
Аня, перестань меня проверять, пожалуйста, я посмотрел на нее исподлобья. Ты же вроде знаешь, что я с балкона упал, думала это как-то без последствий что ли пройдет?!
Ой она как-то резко побледнела. Прости Я так обрадовалась, что ты живой, что даже как-то не подумала А как вообще так получилось? Ты же не Ты же
Понятия не имею, Ань, хмыкнул я. Чудо какое-то, не иначе. Очнулся в морге, живой-здоровый. И ни черта почти не помню, но доктор сказал, что в моей ситуации это норма. Было бы странно, если бы вообще без последствий все прошло.
А как это Ну Аня замялась.
Ань, давай не будем, ладно? я отвернулся. Не знаю, как, честно. Просто повезло. Поэтому я и хочу знать подробности, чтобы больше вот так не подставиться. Просто расскажи мне все по порядку, не надо без вот этих вот взглядов сложных, ладно?
Ну, в общем, я пыталась тебя отговорить крутить шашни с его женой, но ты сказал, что все будет нормально. А, стоп, сначала был еще тот случай с твоей публикацией в комсомолке
Рассказывать она не умела совершенно. Перескакивала с пятого на десятое, отвлекалась на какие-то дурацкие подробности и каких-то наших однокурсников и их отношения.
Но кое-какую картину из ее сбивчивого рассказа я уяснить все-таки смог.
Этот Прохор был какой-то шишкой среднего пошиба в минторге. Как и почему мы схлестнулись, я не совсем понял, но важно было то, что мужик был нечист на руку, что-то я про него такое узнал, но конкретного компромата у меня не было. Но я был настырный и идейный, и весь такой за справедливость. Попер как танк вперед, получил щелчка по носу, меня попросили поумерить прыть и сидеть на попе ровно. Ну и вот тогда я как раз закусился. Правдоискатель такой. Решил найти, что этот Прохор скрывает, и накатать разгромную статью. И заяву в прокуратуру заодно. Мол, непонядок, что у нас жулики в министерствах сидят, мы же Советский Союз.
Но у него все было везде схвачено, не подкопаешься. Я приуныл, а потом на каком-то мероприятии познакомился с его супругой. Случайно там закрутилось или нет, Аня сама не поняла, но я стал частым гостем в том доме на Котельнической набережной. Обычно в то время, когда самого хозяина дома не было. Чем я там занимался, я особенно не рассказывал, но зато именно Татьяна обеспечила нас проходками в Космос и внештатной работой за неплохую денежку.
Ну и в один прекрасный момент это открылось.
Прохор предложил замять дело без скандала, потому что никому не нравится выглядеть рогоносцем. А я
Ну типа согласился.
Но в тот момент я уже что-то раскопал. И ниточки каких-то грязных историй, связанных с Прохором вели как раз в Новокиневск.
Снова был серьезный разговор, снова я уперся. И даже на меня вроде как повесили чуть ли не уголовное дело. Но вмешалась Татьяна, и так у меня появился новый паспорт. И распределение в Новокиневск, причем не куда-нибудь, а на шинный завод, который как раз как-то и связан с Прохором.
То есть, получается, что меня попытались убить сразу же, как только я с поезда сошел? спросил я.
Не совсем, мы же с утра приехали, сказала Аня. Неужели не помнишь вообще ничего?
Рассказывай ты, у меня какие-то отрывки только, сказал я. Особенно в этот самый день. Вообще, кажется, ничего кроме перрона не помню. Ну и подъезд еще.
Мы поехали к твоему другу сначала, к Гарику, Аня вздохнула. Вы дружили еще с детства, ваши отцы в Новокиневск вместе переехали. Ты думал, что у него остановишься сначала. Но там у него жена и ребенку семь месяцев. Вы еще о чем-то долго говорили на кухне, ты сказал, что потом расскажешь. Потом мы поехали к Алле. И когда тебя позвали к телефону, ты вроде как обрадовался, потому что думал, что те двое от Гарика и пришли. Но потом вы вышли на балкон покурить, и
Так, примерно понял и даже кое-что вспомнил, сказал я. Так почему ты уверена, что квартиру Аллы разгромил именно Прохор?
Ну может не он сам, но точно от него, уверенно заявила она.
Прохор Прохор Совсем недавно кто-то мне говорил о Прохоре. Игорь! Хотел, чтобы я от него отцепился. Так что же это получается
Да блин, ну сам подумай! Аня закатила глаза с видом «вот ты тупой!» Ну а кто еще-то? Кому надо? Он в Москве со мной тоже ведь разговаривал. Тихо так, вкрадчиво, не кричал, не угрожал. Просто намекал на то, что если я тебя не остановлю, то неприятности будут у меня. Ну вот А потом, получается, он узнал, что ты жив и работаешь. А потом Да и перстень этот еще! Не может быть таких совпадений.
А что перстень? спросил я, и у меня почему-то похолодело в животе.
Ты правда ничего не помнишь или издеваешься надо мной? Аня уставилась на меня немигающим взглядом.
Глава пятая. От Ани до Анны
Я ушел от Ани совсем рано, как только увидел в окно, как по пустой дороге пролязгал всеми своими запчастями первый автобус. Не смог уснуть. И дело было даже не в неудобной и скрипучей раскладушке, на которой боишься пошевелиться. А во всем сразу. Какой-то Гарик. Какой-то Прохор. Какое-то кольцо.
И эта квартира еще, в которой у меня то в животе холодеет ни с того ни с сего, то колени подгибаются. В принципе, понятно, почему, так-то Но не до сна. Так что когда Алла на нас прикрикнула из соседней комнаты, чтобы мы перестали шушукаться и мешать ей спать, я сначала просто смотрел в темный потолок, а потом встал и устроился на стуле у окна. Окна выходили на Закорский тракт, но дом стоял к нему не вплотную, а несколько в отдалении. Между домом и дорогой обширный пустырь. По весне на нем образуется огромная глубокая лужа. Мы с пацанами как-то построили плот, чтобы быть как настоящие мореходы. Вот только он оказался непрочным, так что я явился домой по пояс мокрый
Кольцо, да.
Кольцо появилось у меня одновременно с нашей с Аней работой в гостинице «Космос». Черненое серебро и изумруд с туманными пятнами внутри. Недорогое. Но очень заметное, потому что явно не советская фабричная штамповка, а чуть ли не семейная реликвия. Я таскал его на мизинце, практически не снимая. Но в подробности, как я его получил, Аню не посвящал. Судя по всему, мне его не то Татьяна дала. Не то она рассказала что-то важное про эту вещицу, а я ее незаметно стянул. Надеюсь, все-таки, не второе. Неприятно про себя узнавать, что ты мелкий воришка. Но, судя по тому, что таскал я его, практически не снимая, получил я его законным путем.
А вот когда это кольцо на моей руке заметил Прохор, то случился единственный эпизод, когда вальяжный чиновник вышел из себя и чуть ли не при всех готов был броситься в драку. После этого я кольцо снял и куда-то спрятал. И на все требования Прохора вернуть вещь, с ясными глазами утверждал, что не понимаю, о чем это он.
Почему-то мне было важно привезти это кольцо в Новокиневск. И в поезде оно у меня еще было. Но вот потом среди своих вещей я его не нашел.