Ирка, ты же знаешь, не дано это мне, и на что мне тот дурацкий инглиш, я на переводчика идти не собираюсь. Дай списать, так было каждый раз, в той, прошлой моей жизни.
А я вот взяла и не сделала домашку.
Светка замерла на дорожке:
Да ладно! Не-е-е Шутишь, что ли?
Я и сама не знала, шучу или нет. И вообще, хотелось свернуть дальше по аллее, где призывно блестело стёклами маленькое кафе-мороженое. Это всё же мой сон, пусть и невероятно реалистичный, так что могу и прогулять! Хотя нет, хочется увидеть всех одноклассников снова и учителей, посидеть за партой.
Пошли, подруга, подтолкнула я Светку, разберёмся с английским.
Родная и давно забытая школа встретила нас весёлым гомоном голосов и толкучкой возле гардероба. В последний раз я была здесь на вечере встречи выпускников, который спонтанно организовал наш внезапно разбогатевший однокашник Юрка Сорокин. Через несколько лет старенькую школу отправили под снос и сейчас на её месте сверкал глянцевыми боками очередной торговый центр.
В коридорах, разрисованных нашим учителем ИЗО, царила суета, все торопились по классам, а кто-то списывал уроки, сидя на подоконнике. Вот и наш кабинет, набрав в грудь воздуха и зажмурившись, я переступила порог большой классной комнаты. Замерла. Огляделась.
За партами уже рассаживались девчонки и мальчишки, в ласковых лучах солнца игриво плясали еле заметные глазу пылинки. Через большие окна потоки света заливали класс, заставляя невольно жмуриться.
Кто-то толкнул в спину:
Иванова, чего встала на пороге? это Витька Басов, наш хулиган, который еле-еле тянул из класса в класс, списывая отобранные домашки у субтильных «ботаников».
Светка дёрнула за рукав:
Ну, Ирка, инглиш же, и жестом указала на нашу парту.
Да, иду, я всё ещё осматривалась, разглядывая молодые, не испорченные жизнью, лица ребят.
Достала учебники, Фух, английский сделан:
Пиши, протянула я тетрадь Светке.
Подруга засопела, выводя иностранные буквы. Смешно закусив губу и нахмурив лоб. Так хотелось сгрести её сейчас в охапку и крепко обнять.
Радостные впечатления переполняли меня я была полна любви ко всем сразу.
Наши пути с подругой разошлись после школы: её отца перевели работать в иную страну нашей некогда огромной державы. Первое время мы обменивались письмами, но потом сообщений стало всё меньше, взрослая жизнь расставила свои приоритеты, и в итоге связь пропала насовсем.
Раздался звонок и в помещение вошла Галина Николаевна, преподаватель иностранных языков. Класс поднялся, я пихнула Светку в бок. Та, оторвала взгляд от моей тетрадки:
Ой, тихонько пискнула подруга, не успела.
Поздоровавшись и рассевшись по местам, в классе началось обычное перешёптывание.
Разговаривать здесь можно только с моего разрешения, сердито оборвала нас учительница. Наступила тишина.
Сдаём тетради. Готовимся к пересказу диалога.
Про диалог я не знала. Может, повезёт и она не вызовет меня? Суровый взгляд Галины Николаевны скользил вниз по журнальному списку.
К доске пойдёт, ручка неумолимо опускалась к моей фамилии, Зорина!
Глаза Светки стали круглыми от страха. Она вся сжалась под взглядом учителя:
Я не готова, тихо прошелестел её голос.
Следовало ожидать, поджала губы иностранка, Иванова, выходи, покажи своей подруге, как надо выполнять домашнее задание.
Я судорожно сглотнула, хоть бы примерно представлять, что там за диалог! Английский я знала неплохо, училась в эпоху перестройки, хотела устроиться в элитный бутик, прошла многомесячные курсы. Вообще, языки всегда хорошо мне удавались. Не все знания сохранились за давностью лет, но худо-бедно объясниться я могла. Молча прошла к доске, встала за спиной Галины Николаевны. Она держала учебник в руках, где была открыта необходимая страница. Бегло прочитав нужные мне реплики, я уже представляла, как можно ответить. Начала рассказывать.
Иванова, ты немного путаешь текст, поправила меня иностранка в конце моего монолога, а так, неплохо. Заслуженная четвёрка, хотя ты можешь гораздо лучше, садись, взглянув на меня поверх больших очков, иностранка указала головой на моё место.
Ура, прорвалась! Адреналин продолжал бурлить в крови, постепенно стихая. Ощущения были точь-в-точь как в детстве. Сердце взволнованно билось в груди, руки слегка подрагивали от волнения, но счастье переполняло. Я готова провести остаток дней в этом сне, хоть бы это была кома, где меня посетило чудесное видение! Возвращаться в убогую реальность не хотелось. Проснись сейчас в своей жалкой халупе, единственным желанием будет пойти и свести счёты с жизнью. Но я даже для этого не гожусь, увы, слишком трусливая.
Тряхнула головой, отгоняя от себя горькие мысли, отчего бант слетел, и мои вихры рассыпались по плечам.
Иванова, выйди и приведи себя в порядок, услышала я строгий окрик, Что сегодня с тобой, влюбилась?
По классу пронеслись короткие смешки. Выйдя в коридор, пошла в уборную, волоча за собой дурацкий бант. Кое-как стянув волосы узлом на затылке и получив нагоняй от вечно недовольной уборщицы, вернулась на урок. Возле доски пыхтел красный как рак, Юрка, пытаясь вспомнить заветные слова из учебника, под уничижительным взглядом Галины Николаевны. Увидев меня, она молча махнула рукой в сторону парты, и я тихонько проскользнула на место.
И всё-таки быть здесь, а не в серой реальности, оказалось чертовски здорово!
Глава 4
Вторым уроком шла математика. Достав тетрадь, увидела, что домашняя работа осталась не выполнена, на листке одиноко красовалась запись: задача , и на этом всё. Впереди перемена, может, хоть одно задание успею решить. Рядом притулилась Светка:
Ты матешу сделала? она заглядывала мне в тетрадь через плечо.
Нет, как видишь, я уже и подзабыла, что подруга крайне халатно относилась ко всем заданиям на дом, ты тоже сильно не усердствовала?
Ирка, ты знаешь, нулевые способности, она наигранно вздохнула.
Или лень на все плюс сто, почему-то начинало раздражать её несобранность, хотя в школе всё это казалось таким обыденным.
От сквозняка хлопнула входная дверь, я подняла голову, и сердце на миг замерло. В класс вошёл мой Николай, ведь в это время мы уже с ним встречались. Все чувства смешались. И радость увидеть его снова, таким, каким я его полюбила, и боль от того, каким он в итоге стал, печаль и скорбь за потерянного ребёнка, ненависть к его пьяным выходкам.
Математика была напрочь забыта. Как заворожённая смотрела я на своего давно почившего мужа. Ярко-голубые глаза, непослушная чёлка, которую он постоянно поправлял пятернёй, скуластый, с маленькими конопушками на курносом носу. Высокий, удивительно хорошо сложенный для подростка. И перед глазами всплывал его предсмертный облик: пропитое почерневшее лицо, неряшливая щетина, вечно сальные патлы с проплешиной на темечке, которую он тщательно зачёсывал остатками шевелюры. Неизменно грязные руки с чёрными ободками под ногтями и тяжёлый смрад давно пропитого нутра. Вспоминала я и нашу свадьбу, мы были молоды, красивы и безумно счастливы. Помню нашу первую ссору, когда я отказалась брать его фамилию. Не захотела стать Кривцовой, хотя Коля кричал, что ничего банальней фамилии Иванова быть не может и наши дети всё равно будут Кривцовыми. Не знаю почему, но я настояла на своём, так на всю жизнь и оставшись Ивановой. Муж долго дулся на меня, а потом привык.
Коля, запустив руки в карманы, постоял возле доски, разговаривая с мальчишками, после пошёл на своё место третья парта в крайнем ряду. По пути поднял на меня глаза и, улыбнувшись, подмигнул. Я опустила взгляд к тетради. Этот чудесный сон я не хотела проводить с ним. Каждый день после уроков он провожал меня до дома, если всё повторится как впредь, то лучше сбежать с последнего, чем снова вспоминать ту боль, что принёс мне мой брак.